Евгений Костюченко - Блюз для винчестера

Казалось, долгий переход по выжженным бедлендам не только не утомил лошадей, но и наполнил новыми силами. Степан едва держался в седле, плотно вдавив сапоги в стремена, и уже изрядно набил себе зад.

К счастью, гонка оказалась короткой, и скоро за поворотом реки на холме показались три аккуратные линии белых палаток.

Гончар смешался с остальными кавалеристами, когда все спешились и, оставив лошадей у крайних палаток, прошли к середине лагеря. Там, стоя на бочке перед разномастной толпой индейцев, выступал кавалерийский офицер. -…А теперь я хочу прочитать вам письмо самого президента! — объявил он, разворачивая свернутый в трубку документ. — Вы можете не верить обещаниям простых солдат, но вы живете в этой стране и должны верить президенту своей страны. Так или не так?

Невнятный шум толпы был ему ответом, и офицер счел это выражением согласия.

— "Дети мои, — пишет президент, — небо над вашими головами, долго остававшееся темным и облачным, теперь прояснилось. Ваш президент больше всего печется о благе своих краснокожих детей. Он посылает к вам своих слуг, полковника Реммета и генерала Крука, чтобы убрать шипы с ваших троп и уберечь ваши ноги от ран. Президент убрал с вашей земли тех нехороших белых людей, которые затевали с вами ссоры, оскорбляли ваших женщин и порочили великих духов. Эти люди больше не будут тревожить вас. Президент обратился и к сиу, которые так долго были вашими врагами, а теперь подбивают вас на войну против белых людей. Отныне сиу будут всегда жить только в своей стране и не станут смущать шайенов. На земле шайенов наступает мир. Мир принесет вам безопасность и изобилие. Эту войну начали сиу, и они же вовлекли вас в нее, и вместо того, чтобы мирно охотиться, добывая пищу своим женам и детям, вы убивали белых солдат и погибали сами. Но это время прошло. Вы можете охотиться всюду, где захотите, и никто из белых не станет мешать вам. Ваши юноши должны уважать мир. А всякого, кто снова поднимет томагавк, ваш президент будет считать своим врагом".

Индеец с белым пером, торчащим вперед из-за уха, громко переводил каждое предложение. Но почему-то его фразы оказывались гораздо короче президентских. Степан подтолкнул Майвиса локтем:

— Переводчик что-то пропускает?

— Лишние слова.

Гончару очень хотелось знать, какие слова в письме были не лишними, с точки зрения индейского переводчика. Но тут из толпы выделился высокий шайен с волчьей шкурой на плечах. Волосы, заплетенные в две широкие косы, были украшены зелеными и желтыми лентами. Его негромкий, но властный голос заставил всех примолкнуть.

— Переводи, — шепнул Степан Майвису, и скаут, не шевеля губами, заговорил вслед за индейцем.

— Вы пришли к нам из далеких стран, чтобы отнять пищу у наших детей. Вас изгнали из вашей страны, как людей слабых и ничтожных. Вы неспособны иметь свой очаг и свою родину. Поэтому вы пришли к нам. Вы истребляете наших зверей и портите нашу землю, вы губите все то, что Великий Дух создал нам на пропитание. Но мы не будем убивать вас. Великий Дух привел вас в наказание нам, и мы должны принять это наказание.

Вождь умолк, и индейцы одобрительно загудели. Переводчик откашлялся и произнес:

— Вождь Горбатый Медведь заявляет, что белые люди посланы сюда Великим Духом и он будет жить с ними в мире.

— Вот и отлично! — Офицер ловко спрыгнул с бочки. — Мы можем скрепить наш договор совместным весельем. Каждая семья получит по бочонку рома и по отрезу отличной ткани для ваших жен.

Индейцы загудели, явно поняв сказанное без помощи переводчика. Степан почувствовал, что сзади его кто-то крепко схватил за локоть. Это был капитан Мортимер.

— Кажется, все обошлось, — сказал он, но лицо его оставалось суровым. — А могла получиться большая свалка. Как они додумались до такого — собрать в кучу столько воинов? Пойдемте со мной, Питерс. Надо убедить Медведя не оставаться на пьянку, а вернуться домой.

— Это я, что ли, буду его убеждать?

— Слово Зимнего Тумана весит больше, чем все, что скажет Острый Нос.

— Может, мне пора носить перо за ухом? — Степан пытался насмешливостью прикрыть свое неожиданное волнение. — А может, мне вообще лучше остаться здесь, на природе?

— Кто знает, может быть, и лучше, — серьезно ответил капитан.

Майвис подвел их к отдельной группе шайенов, которые стояли рядом со своими лошадьми. Это были высокие крепкие воины, но Горбатый Медведь был выше всех, и даже под грубой серой рубахой было видно, как выпуклы его грудные мышцы и плечи. "Настоящий качок. Сразу видно — вождь, — подумал Степан Гончар. — Ну и как такого богатыря отговорить от выпивки?" Но переговоры не потребовались. Медведь просто протянул ему свою огромную лапу и сказал без малейшего акцента:

— Как дела, Зимний Туман? Мне сказали, ты остановился рядом с моим лагерем. Это хорошо. Завтра у нас будет весело, я выдаю замуж младшую дочь. Этот бочонок рома нам очень пригодится. Ты как насчет рома, брат?

— С удовольствием, брат, — только и мог сказать Гончар.

Жить рядом с шайенами оказалось не так просто. Зимнего Тумана и его жену поселили в отдельной палатке поближе к реке, а дети ночевали со своими двоюродными, троюродными и так далее братьями. Каждое утро Степан просыпался на своей лежанке от того, что Саби начинала разжигать костерок в центре типи. "Лежебока ленивый", — говорила она, и он выбирался из палатки, жмурясь от лучей низкого, только что появившегося солнца. Мимо него уже спускались к реке мужчины и юноши, голые, в одних набедренных повязках, и Степан, обернувшись таким же куском ткани, шел за ними. Он с разбегу нырял в реку раньше всех, пока индейцы стояли по колено в воде и хлопали мокрыми ладонями по груди и животу. Они привыкали к холодной воде, чтобы потом пару раз окунуться. А он изображал из себя закаленного северного моржа, которому в любой воде будет жарко. На самом же деле каждый раз у него все сжималось и втягивалось от ужаса перед падением в ледяные струи. Но Зимний Туман держал марку.

А потом, стуча зубами от холода, отжимался на кулаках и неторопливо шагал к своей палатке, обмениваясь шутками с соседом, Майвисом. Обычно шайен говорил: "Какой ты белый, Стивен. Даже голубой". — "А за голубого ответишь", — грозился Степан, и Красная Птица хохотал над непонятной шуткой.

После завтрака они седлали коней и уходили с кавалеристами выше по течению реки, с каждым днем забираясь все дальше и дальше. На карте появлялись все новые квадраты, принадлежащие уже господам Марксу, Энгельсу, Ленину и Сталину. В прерии появлялись все новые и новые заявочные столбы с логотипом компании "Рейнольде Роудс". И с каждым днем отряд возвращался в лагерь все позднее.