Алексей Штрыков - Шаньго чжуань. Тетрадь в белом бархате [СИ]

Чёрная тень пересекла двор и застыла на мосту коленопреклонённой фигурой в полном воинском облачении:

— Доклад! Cо стороны восточного леса заметны огни, похоже на многочисленный отряд, расстояние не более двух ли.

Цзи Фэйань преобразился. Только что передо мной стоял несчастный старик, задавленный собственным прошлым, а сейчас я увидел решительного и энергичного имперского генерала, не привыкшего терять ни секунды.

— Почему докладываете только сейчас? — грозно спросил он.

— Огни появились только что.

— Основные силы — на восточную стену, но на других тоже должен оставаться караул. Проверить надёжность ворот. Капитану Си ждать приказа. Первыми не стрелять. Подвести мне коня, — и, обратившись ко мне, добавил: — Договорим позже. Сейчас я должен быть у восточных ворот.

«Яньский дворик» опустел. Отступившее было чувство тревоги теперь нарастало вновь. Что если Вэйминьский князь не сказал мне правды — и то, что происходит сейчас, связано с тем, что я не выполнил поручения Феи Северных Созвездий? Или с тем, что люди Шэн Яня всё же за мной проследили и узнали, что я поспешно отправился в Баопин? Беспокойные мысли наслаивались одна на другую, вывариваясь в стойкое понимание того, что моя судьба самым тесным образом оказалась переплетена с судьбою князя, а значит, и сейчас моё место — рядом с ним.

Шагая поначалу на голос барабана, а дальше, в общем-то, наугад, я достаточно быстро добрался до восточных ворот, умудрившись не заплутать в ночных садах и галереях. Было на удивление тихо. Внизу, у ворот, под знаменем с изображением крылатого тигра стояло с десяток слуг — или правильнее сказать всё-таки «воинов»? — с факелами и оружием наизготовку. Меня узнали и отконвоировали наверх, к надвратной площадке, предварительно на всякий случай обыскав. Кстати или нет, оружия при мне не было, даже любимая трость осталась во флигеле рядом с чиновничьей рапирой.

Защитники поместья выстроились у крепостных зубцов. Капитан Си (я узнал в нём давешнего телохранителя, заградившего мне путь на мосту, но теперь на нём были кольчуга и высокий шлем) что-то говорил князю. Тот стоял, опершись на стену, и, поглаживая бороду, невозмутимо пил чай. Когда ему тихо доложили о моём появлении, он неспешно повернулся в мою сторону и лишь удивлённо поднял брови.

— Отец едва ли одобрил бы, оставь я вас в беде, — с поклоном ответил я.

— Какая же это беда? — фыркнул императорский дядя, отдавая чашку кому-то из слуг. — Баопину, правда, ещё не доводилось отражать атаки, но строили его по всем правилам военной фортификации. Если и стоило бы чего-то опасаться, то предательства изнутри, но во всём поместье нет никого, в ком я не был бы уверен.

На последних словах его взгляд резанул мне по глазам, и я подумал, что он, быть может, в чём-то меня подозревает. В самом деле, внезапность моего появления, мой каверзный вопрос об интригах против Шэнов, злополучное письмо из Аньи, а теперь и эта зловещая армия — не много ли совпадений? Я бросил взгляд на восток: темнота за стеной, особенно насыщенная из-за высокого леса, цвела гроздьями рыжих факелов.

— Огней стало больше, — произнёс капитан Си. — Но передние не продвигаются ни на шаг. Разрешите вылазку или пробный выстрел?

— Ни в коем случае, — князь рубанул ладонью воздух. — Если это императорские войска, Шэн Янь припишет мне мятеж. Будем ждать.

— Они тоже могут ждать весьма долго, — парировал Си. — А до рассвета мы даже не будем знать, с кем имеем дело.

— Ну, попробуй их расспросить.

Капитан поднялся на высокий приступок у самых зубцов, так, что его хорошо было видно снаружи, и, поднеся к губам широкий жестяной рупор, возвестил:

— Земля, на которой вы находитесь, принадлежит высокородному Вэйминьскому князю. Если вы явились по неотложному делу, назовите себя — или будете считаться разбойниками и мятежниками. У вас десять минут, чтобы объясниться или убраться отсюда.

Со стороны леса выехал всадник на огненно-рыжем скакуне, молодцеватый и на редкость хорошо сложенный. Факел в высоко поднятой левой руке высвечивал золотистый чешуйчатый доспех, инкрустированный шлем в виде рогатой драконьей головы и накинутую на плечи шкуру белого леопарда. Не доезжая шагов десяти до ворот, всадник остановился и поднял коня на дыбы.

— Красавец-богатырь, — негромко сказал князь. — Жаль, если разбойник.

— Петух одевается ярче орла, да попусту хлопает крыльями, — отозвался так же тихо капитан Си. А в рупор повторил: — Назовите себя!

— Ты, что ли, лакей душегуба Фэйаня? — крикнул всадник, гарцуя на мощёной дорожке, обрамлённой густым кустарником. — А где же он сам? Что не выйдет навстречу старому приятелю? Я Грозовой Демон Чжан из префектуры Цзые!

Императорский дядя перехватил рупор:

— Чжан Сугун, я вижу и слышу тебя хорошо! Ты здорово вырос и, надеюсь, ведёшь теперь честную жизнь. Если ты не нашёл лучшего часа, чтобы отблагодарить меня за проявленную в прошлом доброту, считай, что я принял твою благодарность, да проваливай восвояси, ворёнок, пока не получил калёную стрелу!

Всадник расхохотался:

— Фэйань, какой же ты глупец! Один выстрел со стены — и Баопин захлебнётся кровью и дымом! Твою «доброту» я помню хорошо. Помню судилища и расправы, чинимые тобою в Чжао. Мне было двенадцать лет, когда ты перебил и казнил всю нашу семью. Я чудом спасся у чужих людей и с тех пор не раз слышал о твоих злодеяниях. Сколько сирот проклинают твоё имя, мечтая лишь об одном — чтобы ты не умер в мире и спокойствии, прежде чем клинок возмездия найдёт твоё горло! И час, поверь, уже близок: небо и земля устали терпеть твои беззакония. Сосчитай всех обиженных тобою в этом мире, злодей Фэйань, и ты поймёшь, сколь велико войско, которое сегодня пришло за твоей жизнью.

Воины на стенах натянули луки, но Вэйминьский князь жестом остановил их.

— Всю эту чушь я слышал и раньше, Сугун, — сказал он. — Обычно я не веду бесед с бандитами, но считай, что тебе снова повезло. Вспомни сам, сколько невинных душ на совести твоей разбойной родни. Я добился от Сына Неба разрешения не искать и не наказывать малолетних ворят по строгости закона — видимо, зря, хотя промашку не поздно исправить и сейчас. Твои угрозы мне не страшны: большое войско попросту и не могло пройти сюда из «дикого края», не попавшись вэйским караулам; но будь вас хоть десять тысяч, Баопин неприступен.

В ответ — новая порция смеха. Старый приём, известный ещё по классическим романам: в любой непредвиденной ситуации, оказавшись перед лицом или в руках заведомо более сильного противника, самодовольно хохочи — и тебя хотя бы выслушают.