Хью Джон Лофтинг - Удивительное путешествие доктора Дулиттла

Мирное и теплое море тихо плескалось о берег, словно бы поддакивало: «Ага, ага, ага». А ветер, подслушавший их разговор, посвистывал в расселинах скал: «Удив-фить-тельно, удив-фить-тельно».

Доктор Дулиттл вынул из кармана записную книжку и попросил Несси:

– Уважаемая Несси, повторите, пожалуйста, имена всех этих необыкновенных зверей. Я непременно напишу книгу обо всем, что услышал и узнал на вашем острове, и, думаю, назову ее «История доисторического острова». Но конечно же, не укажу ни широты, ни долготы острова Аврика, чтобы непрошеные гости не зачастили к вам.

– Боюсь, доктор, – сказала Несси, – что ученые придумали нам совсем другие имена, очень умные и трудные. Они ведь ни с одним доисторическим животным не встречались и не разговаривали.

– Верно, верно, – задумчиво проговорил доктор Дулиттл, – мы, люди, так еще мало знаем.

Каждое утро Тудасюдайчик выходил на берег моря и вглядывался в даль. Он ждал письма от своей мамы антилошади Туда-Сюда. Его непременно должен был принести альбатрос Петер Обгони-Ветер. Очень уж давно не получал Тудасюдайчик весточки от мамы. Как она там поживает? Не слишком ли скучает и тоскует по своему сыну? И вот как-то на горизонте увидел он черную точку, которая быстро превратилась в черточку, в серое облачко и наконец в ширококрылого альбатроса. Петер Обгони-Ветер сделал круг над островом и опустился на прибрежный валун. В клюве он держал аккуратно перевязанный тонкой лианой громадный кокосовый орех.

– Это тебе, Тудасюдайчик, посылка от мамы, – сказал Петер Обгони-Ветер, выпуская лианную петлю из клюва.

Нетерпеливо мотая головой, Тудасюдайчик перегрыз крепкую лиановую веревку, и орех распался на две половинки. Внутри лежало письмо и много-много гостинцев. Кликнули грамотейку-сову Ух-Ух. Она развернула письмо и прочла:

Тудасюдайчик прослезился от радости и побежал раздавать подарки друзьям и передавать привет доктору Дулиттлу. А тот тем временем раскрыл свой докторский саквояж и начал прием больных. Надо сказать, что в первые дни доктор Дулиттл очень опасался появления каких-нибудь доисторических, неизвестных науке болезней. «Как их лечить? – думал доктор. – Какие лекарства давать? Как и чем мерить температуру этим громадинам? Сколько таблеток они съедают за один прием?» Вот какие заботы одолевали бедного звериного доктора. Но вскоре он узнал, что на острове Аврика растут замечательные доисторические лечебные травы. Испокон веков травозавры и листодонты находили эти травы, листья и корешки, жевали их, глотали, нюхали и тут же излечивались от головной боли или от насморка. И никаких таких особых доисторических болезней на острове уже давно не осталось. А температуру они мерили по солнышку. Выходит больной травозавр на солнечную полянку и жарится, пока не пойдут перед глазами оранжевые или лиловые круги. Оранжевые круги означают нормальную температуру, а лиловые – повышенную.

Все эти сведения доктор аккуратно записывал в памятную книжку. Собачка Гав-Гав, утенок Кря-Кря, поросенок Хрю-Хрю, обезьянка Чу-Чу и даже Белая мышка собирали листья и цветы, высушивали их и ссыпали в мешочки. А сова Ух-Ух, как самая грамотная, писала на мешочках соком чернильного дерева названия диковинных трав. Все эти названия были доисторическими, и сова Ух-Ух старательно выводила под диктовку Несси короткие непонятные словечки:

– Ар-р. Бр-р. Гр-р. Др-р…

А доктор Дулиттл ниже собственной рукой добавлял: «Ар-р. От кашля», «Бр-р. Горькое, но полезное лекарство», «Вр-р. Верное средство от объедания», «Гр-р. Грипп», «Др-р. Драже от дрожи в хвосте».

Вот какие специальные лекарства разложил доктор Дулиттл перед собой, раскрыв свой докторский саквояж. Перед доктором выстроилась целая вереница чудищ. Они тянули к нему свои хоботы, шеи, хвосты, уши, раскрытые пасти. Каждый показывал то место, которое у него болит. И доктор Дулиттл их не только лечил, но и учил. Чистить зубы. Мыть уши. Полоскать хоботы. Обматывать шарфом шеи.

В самый разгар лечения появился альбатрос Петер Обгони-Ветер. Оказывается, и доктору Дулиттлу он принес письмо. Даже не одно, а целую пачку. Пролетая над островами и землями, он собирал все послания к доктору от всех больных и хворых зверюшек. Доктор Дулиттл стал читать письма одно за другим:

– Пришлите, пришлите, пришлите… – ворчал доктор. – А как я это сделаю? Пока ведь не существует на свете звериной почты… Постойте, постойте! – вдруг закричал он. – А почему бы ей не существовать? Наладим звериную почту! Вот что!

– А может быть, птичью? – предложил Петер Обгони-Ветер.

– Прекрасная идея! – восторженно откликнулся доктор Дулиттл.

Стоило доктору Дулиттлу лишь свистнуть, как к нему слетелись тучи птиц. Попугаи и чайки, ласточки и воробьи, скворцы и крохотные колибри, малиновки и синицы, даже прискакала древняя птица Моа. Она была прапрапрабабушкой страуса и летать не умела, но очень хотела помочь доктору. И он назначил птицу Моа главным смотрителем птичьей почты.

– Уважаемый крылатый народ, – начал свою торжественную речь доктор Дулиттл, – вы присутствуете при рождении великой идеи. Мы открываем первую в истории птичью почту.

– Ура! – крикнула обезьянка Чу-Чу.

Поросенок Хрю-Хрю одобрительно хрюкнул. Утенок Кря-Кря громко застучал клювом. А сова Ух-Ух недоверчиво хмыкнула. Она была самой грамотной и боялась, что теперь все звери бросятся к ней с просьбой написать письмо. Хватит ли на всех сока чернильного дерева?

А доктор продолжал:

– Во все концы Земли полетят наши послания и посылки. Я смогу лечить зверей в Африке, в Америке, даже на Северном полюсе, не выезжая из своего родного города Лужтауна-Болотвиля.

– У-у-у! – разочарованно протянула обезьянка Чу-Чу. – А я так люблю путешествовать!