Павел Автомонов - Ледовый десант

— Слышали?.. Так что учитесь как следует! — приказал отец. — Теперь неученому человеку грош цена.

— Слышали, папа.

— Будем стараться…

Так в первый класс Валентин и Саша пошли вместе.

Завуч школы хорошо знал Русановых — не раз ремонтировал сапоги и ботинки у Дмитрия Уваровича. Сначала он не хотел принимать в первый класс Сашу: ему ведь только шесть лет. Но потом решил: пусть походит, а там видно будет.

Саша учился хорошо, а брата оберегал, как кобчик свое гнездо. Налетал на каждого, кто пытался дразнить Валентина. В драку бросался смело. Не боялся схватиться даже с ребятами старше его. И вскоре все обидчики присмирели. «Лучше не связываться с этим пацаном», — говорили они о Саше.

После школы Александр закончил курсы токарей и работал в МТС в своем городе Тиме. Потом переехал в Воронеж и стал трудиться на машиностроительном заводе. Осенью 1937 года его призвали в армию.

Было ему тогда восемнадцать лет…

Капитану Русанову подали котелок с водой. Он склонился над комиссаром Оловенко.

— Вода, Петя. Чистая. Из родника. Выпей…

Но Петр Оловенко уже был мертв. Рука Александра погладила его ершистый мокрый чуб и застыла на похолодевшем лбу.

Еще одна человеческая жизнь легла на алтарь будущей победы. Кипучая, горячая молодая жизнь. Петр Оловенко случайно назвал себя комиссаром в тяжелую осень сорок первого года. Но он был настоящим комиссаром своего поколения!

Убитых хоронили при луне, огромным кругом висевшей над рекой. В возбужденном воображении Русанова рисовалось: луна — это огромный прожектор-«юпитер» для киносъемок, а их несчастье фиксирует невидимая кинокамера. Представлялось, как через много лет, когда его дочери будет за двадцать, она увидит со своими ровесниками в кинозале эти похороны и ужаснется, узнав отца и его побратимов, которые такой ценой добывали для своих детей и внуков право на жизнь в дни перед Курской битвой. Об этой битве уже осенью скажут, что она поставила фашистскую Германию перед катастрофой. Но все это будет хотя и скоро, но потом. А сейчас фашисты думают о реванше за поражение под Сталинградом. И потому с таким ожесточением накинулись на партизан в своих тылах на решающем участке войны на востоке.

— Будем пробиваться назад, в Брянский лес! — сказал Русанов, когда бойцы насыпали холмик над братской могилой.

Теперь их маршрут пролегал на север. У капитана Русанова теплилась надежда, что там они смогут объединиться с отрядами орловских и курских партизан и все-таки прорвут вражеское кольцо.

Почти каждый день вступали в схватки с карателями. Измученные боями, голодом и бессонницей, бойцы еле передвигали ноги.

В конце мая нескольким украинским партизанским группам удалось соединиться с русскими партизанскими отрядами. Но все отряды были сильно обескровлены в боях с карателями. У партизан не хватало оружия, боеприпасов, питания, совсем не было медикаментов. И все же они заняли круговую оборону. И выдержали несколько яростных атак гитлеровцев.

С тех пор как началась война и возникло партизанское движение, фашисты еще ни разу не проявляли такого упорства в проведении карательных операций. Может быть, потому, что именно тогда у генерала Шпейделя родилась теория «мертвой зоны выжженной земли». Казалось, что в эти дни для гитлеровской армии врагом номер один были не регулярные войска Красной Армии, а партизаны.

Десятки бомбардировщиков носились над лесом, над селами. Без умолку били по партизанским позициям артиллерийские и минометные батареи. Полевые и лесные дороги были заблокированы танками и бронетранспортерами. Горел лес. Горели села. От грохота и рева дрожала земля.

Партизаны мужественно отбивались и объединенными силами, и поодиночке. Но выстоять против регулярных войск не смогли.

5 июня фашисты прижали к Десне остатки партизанских отрядов и групп.

До последнего патрона сражались и бойцы отряда имени 25-летия РККА. Опыт подсказал капитану Русанову, что оставшихся партизан надо разделить на мелкие группы и пусть каждая группа самостоятельно пробивается сквозь вражеские ряды.

С Русановым осталось трое бойцов. Среди них был и Кузьма Пройдоха, который первым встретил капитана, когда он приземлился на парашюте в тылу врага.

Партизаны остановились на лесной полянке.

— Надо передохнуть, товарищ капитан, — сказал Кузьма Пройдоха. — Дальше идти нет сил.

— Правильно…

— Обсохнуть надо…

— Поспать хотя бы часок… — раздались голоса бойцов.

— Петр! — обратился Русанов к молодому партизану. — В караул! Разбудишь Кузьму через двадцать минут.

— Есть, — неохотно ответил Петр.

— Через двадцать минут меняем часового, — распорядился Александр. — В случае чего обращайтесь ко мне…

Еще никогда ни он, ни его товарищи не чувствовали себя такими усталыми. Уже больше двух недель они не могут оторваться от карателей хотя бы на километр. Все хутора и села заблокированы, на всех дорогах засады, мосты и переправы через реки под наблюдением. Ночи коротки, и за ночь далеко не уйдешь.

…Русанова разбудили выстрелы и собачий лай. Он вскочил на ноги и… наткнулся грудью на острые штыки. Перед ним стояли шесть жандармов с овчаркой. Один из них держал его планшетку.

«Неужели плен?!» — с ужасом подумал Александр.

Под кустом лежали убитые Петр и Кузьма. Партизану Василию солдаты связывали ремнем руки. Связали руки и Александру.

— Пошли! — сказал жандарм и толкнул прикладом в спину Василия, потом Русанова.

Под конвоем их повели в селение Середино-Буды. Путь неблизкий — двадцать пять километров. Измученные жаждой, окровавленные, они падали от усталости — жала штыков кололи тело, жандармы били прикладами в спины.

Шли до самых сумерек. Конвоиры менялись, а они все шли и шли, с трудом переставляя распухшие ноги.

На ночь Русанова и Василия закрыли в амбаре.

— Что, Вася, попробуем? — прошептал Русанов.

— Давай. Вот здесь подгнил горбыль.

…Когда пропели петухи, Русанов и Василий выбрались из амбара на огород. Проползли немного, потом вскочили на ноги и побежали, спотыкаясь на межах и утоптанных узких стежках, сбивая молодые подсолнухи и ломая стебли кукурузы.

— Вперед, Вася! Вперед! — подбадривал товарища по несчастью и самого себя Русанов.

В Тиме, когда учился в школе, и в Воронеже на машиностроительном заводе, где работал токарем, он не раз бегал во время спортивных соревнований, во время «военных» игр. Он мог пробежать без передышки не один километр и был уверен, что никакой «враг» от него не уйдет. Участники «военных» игр ходили в атаки и догоняли «противника», но никогда не отступали. «Красные» всегда побеждали «синих». Так было и в армии на всех маневрах. «Красные» непременно должны атаковать и побеждать «синих». «Красные» не убегают, а догоняют. А в это июньское утро ему приходилось убегать…