Павел Автомонов - Ледовый десант

Ныли заняты работой и другие бойцы — макали тряпки в автол и складывали в кучу.

Еще ночью Майборский советовался с механиками-водителями, интересовался у них: смогут ли пройти танки по дну реки. Для «Т-34» нужны тридцатитонные, а для «КВ» и «зверобоев» шестидесятитонные паромы. Таких паромов на Десне нет, и еще неизвестно, когда они придут, — все средства брошены для переправы танков на Букринский плацдарм.

«Пройдут!» — сказал уверенно механик-водитель Сидоров с подбитого танка «5-я застава».

До войны Сидоров испытывал тракторы на Кировском заводе, танк знает хорошо. На него можно положиться.

«Если мы не попробуем, то это сделают другие танкисты, которые придут сюда вслед за нами, — добавил капитан Тернистый. — Удастся нам — опыт передадим другим, и время будет выиграно!..»

«А если не удастся… — вздохнул Майборский. — Что тогда?..»

Он посмотрел на капитана Тернистого, который стоял в новом комбинезоне, с планшеткой и пистолетом на боку возле танкистов, месивших глину под вербой. Вспомнил слова командира стрелкового корпуса Мартисяна: «Жаль брат Виктор, что «лапти» не летают».

«Да, танки не летают, но через широкие, глубокие лужи проходят запросто. На Десне глубина двухметровая. Вода накроет и башню танка. Но двигатель должен выдержать, если обороты все прибавлять и прибавлять. Лишь бы вода не залила выхлопную трубу, не потекла в щели… Законопатить все дырки тряпьем, обмазать глиной, и можно попробовать. Ты прав, дружище, «лапти» не летают, но «крокодилами» могут стать на несколько минут…»

Майборский подошел к своему «КВ» «Капитан Тулин», положил здоровую левую руку на борт. Давно не писал он Лесе Тулиной. Да и куда было писать? В оперативную группу партизанского штаба генерала Шаблия? Но весь штаб еще не передислоцировался из Москвы. А Леся, наверное, где-нибудь на одном из плацдармов на Днепре. Ничего, скоро она узнает и об их недавнем бое, и о знамени над танком, носящем имя ее отца Павла Тулина. Узнает, как помогло им это знамя в решительную минуту схватки с танкистами Гота. Сколько было пережито в том бою! На следующий день он заметил, что седых волос прибавилось вдвое. Да, еще один такой бой, и поседеет совсем.

Майборский посмотрел на броню своего «КВ», испещренную рубцами и вмятинами. Если посчитать, то наберется не меньше двух десятков этих вмятин, зазубрин от осколков бомб, снарядов, мин, стальных болванок. Вспомнил: когда машина попадала в беду и не могла двигаться, экипаж никогда не покидал ее. Бывало, что из пяти человек оставалось только двое. И тогда «Капитан Тулин» вел огонь по врагам, не подпускал их к себе. А в минуты затишья подползали ремонтники и отбуксовывали подбитый танк-знаменосец в безопасное место. Поэтому и находится до сих пор в строю его «КВ» «Капитан Тулин».

Здоровой левой рукой Майборский провел по вмятине в лобовой части танка. Памятная отметина! Тот бой хорошо он помнит.

Это случилось после очередного ремонта «КВ» и экранирования. По глухому удару он догадался, что в лоб танку угодил снаряд. Другая болванка застряла в башне. Вдребезги разлетелось зеркальце наблюдения. «Наверное, поэтому не везет мне в любви!» — подумал он вдруг тогда. Были еще попадания. Один снаряд снес трак гусеницы. Другой повредил задний пулемет. Но и после того жестокого боя «КВ» не списали. Ремонтники «подлечили» его, и он снова стал в строй.

Майборский погладил теплую броню танка. Где только не воевал вместе с ним «Капитан Тулин». И под Воронежем и сорок втором, и под Сталинградом зимой сорок третьего, и в жаркие дни июля под Прохоровной, и под Ахтыркой, где было уничтожено только вражеской пехоты несколько тысяч, и в походе на Левобережную Украину. И вот теперь на Десне. Что только не довелось ему испытать! Попадал и в воронку от тысячекилограммовой бомбы, не раз вертелся на одной гусенице, возвращался из боя, словно еж, весь утыканный снарядами-болванками, которые не пробивали броню.

— Дойдем, друг, с тобой и до Берлина, — прошептал Майборский и перевел взгляд на танкистов, столпившихся на берегу.

Провести по дну Десны первый танк поручили механику-водителю Сидорову.

«Тридцатьчетверка», слегка подрагивая, будто ей было холодно и она побаивается входить в реку, медленно двинулась по песку, коснулась воды нижними траками. Позади танка шел наводчик Карабаш, держа в руках двухметровый кусок пожарного рукава, — нижний его конец был надет на выхлопную трубу. Двигатель работал пока на малых оборотах, и в выхлопную трубу могла попасть вода.

«Надо было самому сесть за рычаги», — подумал капитан Тернистый, не сводя глаз с удаляющейся от берега «тридцатьчетверки». Он вдруг снял планшет, кобуру с пистолетом, положил на траву и побежал за танком. Вскочив на броню, схватился за приваренную к башне скобу.

— Вперед, Сидоров! Ты же ленинградец! Вперед! — в мальчишеском азарте закричал Гнат.

Механик-водитель, будто услышав слова Тернистого, увеличил скорость — «тридцатьчетверка» пошла быстрее.

Под танком, словно в водовороте, клокотала вода, поднимала со дна песок. По реке разбегались волны. «Тридцатьчетверка» все глубже уходила под воду.

К танку подплыла лодка. Капитан Тернистый прыгнул в нее с башни. Выпрямился. Повернулся к «тридцатьчетверке» и снова закричал:

— Давай, Сидоров! Жми! Покажи, на что способна советская техника!

Сидоров знал, что за его «тридцатьчетверкой» следят все, кто находится на берегу, хотя она уже и скрылась под водой.

Как ни законопачивали щели, вода все же просачивалась в машину. Рычаги стали влажными, скользкими.

«А если затопит? — подумал с ужасом Сидоров. — Может, прибавить скорость? Нет, нельзя. Дно реки — не асфальт, не мощеная дорога… Да, трудная служба у подводников. Ведь они ничего не видят, ничего не знают, кроме того, что услышат, засекут акустические приборы. Нам, танкистам, все-таки легче, хотя и горим мы, бывает, в адских огнях, как в степи под Сталинградом или под Воронежем, как на ромашковом поле под Прохоровкой. Тогда командующий танковой армией генерал Ротмистров сказал: «Запомните, дорогие воины, этот день — двенадцатое июля сорок третьего года. Сегодня мы опровергли утверждение гитлеровцев о том, что они побеждают летом, а мы — зимой с помощью генерала мороза. Нет! Сегодня температура плюс двадцать пять, но мы все равно победили! Мы перемолотили армаду «тигров», «пантер», «фердинандов» и «королевских тигров»! Теперь и лето будет только нашим!..»

— И осень теперь будет нашей! И Днепр, и Десна осенью будут нашими! — прошептал Сидоров.

«Когда же кончится эта жуткая темень? Когда я выползу наконец на берег, распахну люк и вдохну полной грудью свежий воздух! Должно же это случиться? Должно! Непременно должно! — Сидоров посмотрел на светящийся циферблат трофейных часов. — Неужели прошло только две минуты, как «тридцатьчетверка» погрузилась в воду? Странно. Мне кажется, что я нахожусь под водой уже целую вечность…»