Барбара Нейгауз - Радиосигналы с Варты

Хозяйка тем временем внесла в комнату каравай хлеба и крынку молока. Показав на больного, она сказала, что это ее муж, у него воспаление легких. Потом поинтересовалась, зачем пожаловали нежданные гости.

Эрнст объяснил ей, что им необходимо переправиться на противоположный берег Варты, перейти по мосту они не могут, следовательно, сделать это следует как-то иначе.

Это объяснение, однако, не удовлетворило хозяйку дома. Нахмурив брови, она спросила о том, какова их конечная цель. Гости, конечно, и не собирались распространяться по этому поводу, хотя хозяйка настаивала на своем. Разговор велся частично на польском, частично на русском языке и продолжался до тех пор, пока весь хлеб не был съеден.

Видя настойчивость хозяйки, Эрнст решил уступить ей и сказал:

— Ладно, так и быть! Мы ищем майора Шарова. Насколько нам известно, он действует при третьей бригаде польской армии. Мы должны явиться к нему, вот, собственно, почему мы и стремимся в Котфин.

— В Котфин? Тогда вам лучше всего пройти через большой мост, что остался у вас позади. А в бункерах у моста давно никто не сидит, да и сам мост никем не охраняется. — Молодая хозяйка улыбнулась, и ее лицо сделалось еще моложе. Если она и до этого вела себя вполне дружелюбно, то теперь стала еще добрее. Она подошла к столу и начала объяснять патриотам, как им лучше идти. Она довольно подробно рассказала, какие села и хутора они должны обойти стороной, чтобы не попасть в переплет, а затем сказала, куда и к кому им можно будет зайти. Ее объяснения свидетельствовали о том, что она хорошо информирована, где кто живет и кто кому симпатизирует. Друзья поблагодарили хозяйку за помощь и встали, чтобы идти. Больной на кровати все это время спокойно лежал, закрыв глаза: возможно, он уснул. Хозяйка время от времени поглядывала то на него, то на гостей.

— Я охотно проводила бы вас немного, чтобы вы не заблудились, — неожиданно предложила она. — Но этот человек, он партизан, тяжело ранен, мне поручили за ним ухаживать, и я, стало быть, отвечаю за него, вот почему я не могу выйти из дому. Не сердитесь, товарищи, и поймите меня правильно.

Со вновь обретенной надеждой антифашисты вышли из дома в темноту ночи. Они понимали, что после долгого перерыва вновь оказались, так сказать, у своих, на территории, контролируемой польской армией. Здесь их, как и прежде, называли товарищами. Находясь в Люблинце и Павонкове, они были вынуждены на время отказаться от этого слова, более того, они даже стали по примеру Андре называть друг друга парнями, лишь бы только чем-нибудь не выдать себя. Теперь им стало легче. Правда, и сейчас необходимо было соблюдать осторожность, однако они сразу же заметно повеселели.

Когда они проходили по мосту, Вилли поднял кусок известняка и написал на настиле: «Покончим с гитлеровской войной!», а на бетонном основании бункера начертал: «Да здравствует интернациональная солидарность трудящихся!»

Патриоты шли, надеясь встретить какое-нибудь подразделение Армии Людовой. Они стали внимательнее следить за местностью. И тут оказалось, что за ними тоже следят. Оставалось только удивляться тому, как зорко жители следили за всеми, кто проходил по их земле.

Однажды они втроем сидели в доме одного крестьянина, где жена и дочка хозяина, поднятые с постели, готовили им горячий ужин. В этом доме у хозяев во всем был достаток. Партизанам показалось несколько подозрительным, что, несмотря на трудное время, у крестьянина ни в чем не было нужды.

Фриц на всякий случай остался стоять у ворот. Вдруг он услышал скрип повозки, лошадиное ржанье и разговор на польском языке. Он бросился в дом и закричал:

— По улице проезжают партизаны! Быстрее туда, пока они не уехали!

Но хозяин дома, крепкий такой мужчина, остановил их жестом:

— Подождите малость. Сперва я сам посмотрю. — Он вышел из дому, но вскоре вернулся и сказал: — Это не ваши люди, это предатели.

Позже патриоты не раз вспоминали добрым словом того крестьянина, который правильно разобрался в обстановке и спас их. Антифашисты поняли, что за прошедшие два месяца здесь, на польской земле, произошли кое-какие изменения.

Вечером 1 ноября патриоты расположились на ночлег в густом лесу. На склоне холма, где они остановились, росла голубика, которая, тронутая первыми морозцами, стала прямо-таки сладкой. Вилли бросился собирать ее, набрал целый котелок и вдруг замер, услышав какой-то шум. Видимо, неподалеку отсюда находилось село. Спустя некоторое время он заметил молодого человека, который, казалось, бесцельно брел по лесу. Одет он был в обычную крестьянскую одежду.

Увидев Вилли, парень остановился и спросил:

— Ты случайно не видел здесь корову? Пеструю такую. Она сбежала из хлева моего хозяина, вот он и послал меня найти ее.

— Никакой коровы я тут не видел, — ответил ему Вилли. — Я думаю, что ее и не было, этой коровы. Ты больше похож на сыщика, чем на пастуха.

Парень ничего не стал отрицать и уже не упоминал ни о какой корове. Тем временем к ним подошли Эрнст и Фриц. Выяснилось, что село, расположенное неподалеку, и есть Котфин. Большего из парня вытянуть не удалось. Они отпустили его, и через полтора часа он появился снова, но уже не один, а с тремя спутниками. Все четверо уверяли, что им приказано провести антифашистов к майору Шарову.

Судя по всему, обе стороны явно не доверяли друг другу. Немцы принимали солдат за изменников-власовцев, а те в свою очередь считали их немцами, которых фашисты засылали в Армию Людову и советские партизанские отряды в качестве своих агентов.

После долгих переговоров с трудом пришли к компромиссу. Когда стемнело, странный по виду отряд направился в Котфин. Шли цепочкой. Возглавлял шествие тот парень, что прежде искал корову. Вслед за ним, почти упираясь дулом автомата ему в спину, шел Эрнст, за ним шагал солдат с карабином наперевес и так далее. Если бы случилось что-нибудь, то живым из этой «игры» мог выйти только тот, кто замыкал шествие. Вечером шум в селе прекратился: окна и двери домов были плотно закрыты, кое-где на улице виднелись часовые.

Молодой парень привел странную колонну в просторный крестьянский дом. Он первым вошел в кухню. Свет ослепил антифашистов, когда они вступили туда. Первое, что они увидели, были дула винтовок, направленные на них.

На какое-то мгновение наступило томительное молчание, которое нарушил чей-то звонкий голос:

— Да ведь это же наши! Это же немецкие антифашисты! А мы-то, стратеги, выслали навстречу им такую «дипломатическую» делегацию.

В доме действительно располагались партизаны майора Шарова. Было здесь и несколько человек из подразделения капитана Невойта старого состава. Эти люди и встретили антифашистов такими радостными криками и возгласами, что потолок низенького дома, казалось, вот-вот рухнет.