Барбара Нейгауз - Радиосигналы с Варты

Эрнст же еще утром ушел в штаб отряда, откуда он надеялся связаться с Центром, чтобы сообщить туда последние новости. До сих пор он неплохо себя чувствовал, но неожиданно, вернувшись из штаба, заболел: его стали мучить сильные боли в желудке. Временами у него повышалась температура и он начинал бредить. Тем не менее он решил ничего не говорить врачу о своей болезни.

После осмотра и перевязки раненых доктор, разумеется, доложил об их состоянии майору Шарову, который считал, что раненых и больных необходимо отправить в лазарет или госпиталь. Майор решил предложить Эрнсту и Вилли, раны которых тем временем почти зажили, остаться у него в отряде, так как ему был нужен каждый боец, а Фрица, состояние здоровья которого внушало опасение, с группой больных и раненых первым же транспортом перебросить на Большую землю.

Доктор воспринял предложение майора как приказ. Однако, когда он сказал об этом Фрицу, тот заупрямился:

— Подожди немного, я должен твое предложение обсудить с друзьями.

Когда доктор ушел, Фриц заявил своим друзьям:

— Ни на какое лечение я не поеду и не полечу. Если вы остаетесь здесь, то и я остаюсь вместе с вами. Я и с рукой на перевязи могу быть вам полезным. Если я болен, тогда и Эрнста тоже следует уложить в постель.

— Глупости! — осадил его Эрнст. — Я не сегодня-завтра буду полностью здоров, а ты нуждаешься в серьезной медицинской помощи.

Посоветовавшись друг с другом, друзья сказали майору Шарову, что без соответствующего указания Центра ни один из них не может разлучиться со своей группой.

И хотя майор счел такое заявление несерьезным, оно все же понравилось ему. Трое антифашистов, несмотря ни на что, хотели остаться вместе — вот это и понравилось майору.

Спустя двое суток все споры по данному поводу оказались уже бессмысленными, потому что майор Шаров получил приказ переместиться в леса под Конски, а по пути разведать намерения противника. На все это майору отводилось всего четыре недели.

Кухню и боеприпасы партизаны погрузили на повозки. Однако проехать на них осенью по лесам, залитым дождями, было невозможно. Весь партизанский обоз увяз в болоте. Лошади были не в состоянии вытащить повозки из трясины без посторонней помощи. Партизаны ругались на чем свет стоит.

Майор Шаров, как человек решительный, приказал бросить все ненужное. В путь он отобрал самых выносливых бойцов, способных на долгие и трудные переходы, ночевку под открытым небом. К тому же они должны были нести на себе боеприпасы и продовольствие. Группа Владека с включенными в нее антифашистами подчинялась врачу.

Так друзья снова оказались в лесном домике. Доктор, узнав о том, что Фриц игнорировал его заключение, появлялся у немцев каждый день, чтобы тщательно проверить, выполняет ли раненый все его указания.

Эрнст, которому стало значительно лучше, вместе с Вилли был зачислен к Владеку. Небольшое по численности подразделение выполняло отдельные разведывательные задания. Все, кто мог свободно передвигаться, постоянно находились в пути. Дело в том, что противник в те дни лихорадочно стягивал к фронту войска и военную технику, а также одновременно старался очистить территорию между Вартой и Вислой от всех тех, кто стоял или же мог встать на сторону движения Сопротивления.

Владек тщательно собирал донесения партизан, дополняя их сообщениями, которые поступали от Армии Людовой, а затем через курьеров передавал майору Шарову, которого он должен был догнать несколько позднее.

После страшной облавы, которую гитлеровцы провели в Люблинце 17 октября, руководитель группы «Андреас Хофер» и его радист остались в городе. Андре все еще надеялся разыскать там какую-нибудь подпольную группу антифашистов и присоединиться к ней. Отсутствие слежки за ним и Максом утвердило его в этой надежде. А почему гитлеровцы перестали их разыскивать, он не имел ни малейшего представления.

Временная передышка, которую гитлеровцы предоставили товарищам, находившимся в Люблинце, объяснялась тем, что их внимание было отвлечено другими партизанами. Гитлеровцы считали, что вся пятерка немецких антифашистов находится где-то в одном месте, получая помощь и поддержку со стороны советских партизан. Ни гестапо, ни жандармерия и предположить не могли, что в Люблинце остались антифашисты.

После боя под Клобуцком 26 октября гитлеровцы нашли разбитую рацию, пропагандистские листовки, газеты и другие печатные материалы, которые свидетельствовали о том, что именно здесь и находилась группа немецких антифашистов. Доклады об этом незамедлительно полетели из местного гестапо в Катовице, а оттуда — в Ченстохову. Правда, и после этого по обе стороны от имперской границы продолжались поиски антифашистов, но уже без особого рвения. Фашисты предполагали, что группа полностью уничтожена ими или ей нанесен такой удар, что она стала попросту небоеспособной.

Товарищи из Люблинца, связавшись по радио с Центром и доложив ему о создавшемся положении, получили указание города не покидать, а в интересах безопасности следующий сеанс радиосвязи провести лишь через десять дней.

За это время товарищи получили более полное представление об обстановке в городе. Они узнали о том, что гитлеровские власти провели новые аресты. Среди прочих была арестована и Виктория, однако на свободе остались многие бойцы из Армии Крайовой — те, которые не вызывали никакого подозрения у фашистов, так как не поддерживали связи с партизанскими отрядами и группами.

К числу таких людей относилась и двадцатидвухлетняя Геновефа. Она работала электриком и автослесарем на бумажной фабрике, за что ее по-своему ценили гитлеровцы. Командование Армии Крайовой использовало ее в качестве курьера. Начиная с 1942 года она не раз перевозила в чемодане фальшивые документы, оружие и боеприпасы.

На сей раз девушке было приказано разыскать немецких антифашистов. И она разыскала Андре и Макса в квартире железнодорожника Моравца. Встретившись с ними, она передала им привет и кое-какие известия от Тадеуша.

Первые известия не очень понравились командиру. Когда бой на хуторе Пилава закончился, Тадеуш, собственно говоря, потерял последний шанс выбраться со двора. Едва он успел зарыться в сено, как на чердак залезли солдаты, чтобы обыскать его. Вооружившись вилами, они стали перекидывать сено с места на место, а некоторые из них, у кого не оказалось под рукой вил, попросту прощупывали сено штыками.

Вдруг один из солдат радостно закричал:

— Вот он! Я нашел его!

Оказалось, что солдат нащупал мешок муки, который Пилав на всякий случай припрятал на чердаке.