Барбара Нейгауз - Радиосигналы с Варты

— Не знаю, стоит ли это делать? — Обычно решительный, Юлиан на этот раз неуверенно покачал головой. — Зачем тебе так рисковать? Чтобы доставить себе удовольствие и пощекотать нервы?

— Нет конечно. Все дело в том, что… — Зенек надел фуражку, выражение его лица стало еще жестче, — никто, кроме меня, туда больше проникнуть не сможет. А это просто необходимо. Если главари этой банды, например подлец Райтмайер, найдут у себя на письменном столе листовку комитета «Свободная Германия», они подумают, что час возмездия совсем близок. Фронт не так уж далеко от нас. Если они начнут трястись от страха, то кто-то из них, может быть, и притормозит свою деятельность. Неужели это не ясно?

— Дело тут не только в ясности. — Юлиан все еще не был согласен, хотя и не стал возражать. Он понимал, что даже приказом не сможет удержать Зенека от того, что тот вбил себе в голову. Мысленно он представил себе одного из руководителей СД в Ченстохове, толстяка Райтмайера, с его красной физиономией и оттопыренными ушами. Представил глуповатое выражение его круглых, как у птицы, глаз, дрожание жирных щек, когда шеф СД раскроет свой портфель и вместо отчета за день вытащит оттуда листовку НКСГ. Райтмайер сейчас находится в большом фаворе у начальства за операцию по уничтожению окружного комитета партии. Юлиан вспомнил бешено промчавшийся по городу «мерседес» и сказал: — Будь, по крайней мере, осторожен.

— Не беспокойся. — Зенек поправил портупею, уверенно и чуть насмешливо улыбнулся. — Святая мадонна мне поможет.

Телефон в здании 603-й полевой комендатуры вермахта звонил в последние дни чаще обычного. В районе восточнее Варты, южнее Радомско, замечались передвижения войск: в одних донесениях говорилось о четырехстах партизанах, в других — о тысяче и больше. Район их сосредоточения находился севернее деревушки Звины, в лесах возле Котфина. Похоже, что они там к чему-то готовились.

Генерал Мюллер отложил только что расшифрованное донесение, прочитанное им, и пробормотал:

— Опять одна пустая болтовня.

Начальник полевой комендатуры был явно не в духе. Служба СС опять вмешивалась в его дела, делала в высшей степени недопустимые указания и упреки и, казалось, совсем забыла, что все они в общем-то делают одно дело. К тому же его раздражала нерешительность людей из службы безопасности. По его мнению, они уж слишком долго тянули в Кельце.

О том, что польские повстанцы стягивали силы юго-восточнее Котфина, он знал и без СД и полиции. Его агенты тоже были не слепые. Воздушное наблюдение уже не раз за последнее время докладывало о проникновении самолетов противника, с которых что-то сбрасывали. Генерал воспринимал эти сообщения очень серьезно. Они были для него логическим продолжением того факта, что части вермахта оставили Люблин и теперь польские патриоты имели там официальный центр. С помощью русских они сделают все возможное, чтобы переправить в Польшу оружие, боеприпасы и военных специалистов. Следовало немедленно покончить со всем этим. Но борьба с бандами не являлась его главной задачей, это было прежде всего делом подразделений СС, полиции и жандармерии. Но ни одна из их умиротворяющих акций не принесла до сих пор сколько-нибудь ощутимого результата. Мюллер наглядно убедился в том, что так называемые партизанские банды были строго организованными воинскими частями, вооружение которых постоянно улучшалось.

Когда Мюллера назначили комендантом Радомско, он первое время не чувствовал себя озабоченным. Еще на фронте он наслышался, что Ченстохова — уютный городок, где можно неплохо пожить. Крестьяне заколют для него свинью, так что домой можно будет отсылать посылки, а при желании — даже пригласить семью ненадолго погостить. С охраной дорог со временем дело наладится, а со строительством оборонительных сооружений можно пока не слишком торопиться.

Однако вскоре генерал должен был признать, что он сильно заблуждается. В конце лета линия фронта придвинулась так близко к городу, как нельзя было даже предположить, и округ Радомско превратился в настоящий ад. Не было почти ни одного утреннего донесения, в котором бы не докладывали о нападениях на железнодорожный или автомобильный транспорт. Какая-то призрачная армия появлялась из темноты и опять исчезала, прежде чем немцы успевали кого-нибудь схватить. Если дело доходило до столкновения, то противник бесстрашно вступал в бой. Это были отнюдь не бандиты, промышляющие разбоем, а хорошо обученные солдаты, преследующие явно политические цели.

Генерал сердито засопел, выдвинул ящик письменного стола и достал оттуда коробку сигар. Дорогие бразильские еще довоенные сигары прислал ему недавно знакомый командующий военным округом пехотный генерал Хенике. Хенике понимал, как тяжело ему было поддерживать в тылу спокойствие и порядок силами отрядов, состоящих большей частью из полицейских и фольксдойче. Командующий даже не ставил ему в вину скандал, происшедший на днях на вокзале возле полевой комендатуры. Несколько сот немецких солдат, преимущественно старослужащих, вдруг словно с цепи сорвались и совершенно вышли из повиновения. Однако инициаторы этого постыдного случая до сих пор не обнаружены.

Сигара источала приятный аромат. Прежде чем раскурить, генерал с наслаждением понюхал ее. Видно, Хенике понимал, что значит настоящее товарищество, он вел себя по отношению к генералу как человек чести, то есть был полной противоположностью оберштурмбанфюреру Ильмеру, попрекавшему его все эти дни солдатским мятежом, который удалось быстро подавить. А его правая рука, этот недоносок из гестапо Фукс, еще и посмеивался над ним. Они приехали с официальным визитом, и им предстояло осмотреть помещения для своего нового штаба.

Мюллер откинулся на спинку стула и стал пускать в потолок голубые кольца дыма. Происшествие на вокзале повредило его репутации. Чтобы укрепить свои позиции, ему нужен был крупный успех. Сама собой напрашивалась очередная операция против польских повстанцев, засевших в Котфинских лесах. Но и тут господа из СД и полиции вставляли ему палки в колеса. Прежде чем что-то предпринять, они непременно хотели дождаться подтверждения полученного донесения.

Один из их агентов сообщил, что помощь польским партизанам оказывают не только русские специалисты, но и сброшенные с самолета немецкие коммунисты, прибывшие недавно из Москвы. Теперь действующему в партизанском отряде агенту оставалось только установить личности и дальнейшие планы прибывших немцев-антифашистов. Для СД было очень важно захватить их живыми.

«Слухи, — подумал Мюллер, — пустые фантазии». Он не верил в существование этих таинственных немецких антифашистов, объявившихся в Котфинских лесах. Сама мысль об этом казалась ему сплошным абсурдом. Господи боже мой, что им могло понадобиться именно здесь? Наверное, кому-то из гестаповских агентов пришла в голову мысль выдать нескольких фольксдойче за тайных коммунистов и таким образом выдвинуться.