Барбара Нейгауз - Радиосигналы с Варты

Андре усмехнулся, понимая, куда клонит Тадеуш.

— Если ты хочешь, чтобы мы и наши советские друзья приняли участие в какой-нибудь вашей операции, то прямо так и скажи.

— Идет! Именно об этом я и думал. Есть у них в гестапо один надзиратель по кличке Баста, который к тому же трус отменный. Однажды я дал ему понять, что мне кое-что известно о нем. Он так перепугался, что несколько ночей подряд не ночевал дома. — Потом Тадеуш рассказал, что его ребята уже давно решили поставить этому Басте условие: либо он немедленно бросает свою грязную профессию, либо ему придется распрощаться со своей такой же грязной жизнью. Услугами этого мерзавца пользовался комиссар Байер. Баста поставлял смертников врачу-эсэсовцу, жестоко мучил узников, используя различные инструменты для пыток. Каждый раз, когда он дежурил в ночную смену, на улице были слышны дикие крики истязуемых, несущиеся из здания тюрьмы.

Баста жил в двух километрах от Люблинца, возле шоссе, ведущего в Ченстохову.

— Вот там, в его собственном доме, им и надо заняться, — предложил Тадеуш. Посвятив антифашистов в детали своего плана, фельдфебель ушел на половину хозяев, чтобы дать немцам возможность поговорить между собой.

Обсудив предложение Тадеуша, патриоты решили, что Андре и Эрнст примут участие в этой операции, в то время как Вилли с радистами останется в доме. Сначала Вилли не хотел соглашаться с этим, считая, что вместо командира должен пойти на дело именно он, так как Андре не имеет права рисковать своей жизнью. Однако Андре настоял на своем. Он догадывался, что Тадеуш, привлекая их группу к участию в операции, хотел как бы проверить ее боевые качества, а как известно, о любом коллективе, каким бы маленьким он ни был, в первую очередь судят по действиям его начальника или командира. Желая внести ясность и тем самым укрепить дружеские отношения с поляками, Андре решил лично пойти на операцию. Василий был полностью согласен с ним, но попросил уговорить Тадеуша взять и советских партизан.

Довольный достигнутой договоренностью, Тадеуш уехал. Той же ночью он вызвал к себе Сроку.

— Завтра вечером с тремя нашими ребятами, двумя немецкими и тремя советскими партизанами отправитесь в Яворницу. Объявите Басте наш приговор. Открывать огонь разрешаю только в случае крайней необходимости. Подумай, кого взять из наших. Ты назначаешься старшим группы!

Для Сроки полученный приказ явился полной неожиданностью, но зато он давал ему возможность убедиться в надежности его новых друзей. Тадеуш как бы говорил ему: «Ты требовал доказательств, вот теперь и проверяй сам! Но тебе придется не сладко, если ты что-нибудь испортишь».

Срока был человеком неуравновешенным, с болезненно обостренным чувством патриотизма. В течение многих лет он жил, питая в душе ненависть ко всему немецкому. В этой своей ненависти он зашел так далеко, что перестал доверять тем из своих товарищей, которые иногда в силу необходимости разговаривали на немецком языке. Порой он начинал спорить даже со своим командиром, который ценил людей не по словам, а по делам и который так легко, как Сроке показалось, включил в их боевую группу горстку немецких антифашистов. Иногда эти споры заканчивались тем, что каждый из спорящих так и оставался при своем мнении. Правда, Тадеуш не укорял Сроку за то, что тот не соглашался с ним. Более того, он даже назначил его своим заместителем по проведению диверсий. Однако командир ничего не забывал. Так было и на этот раз.

Разумеется, задание это было одновременно и своего рода поощрением, чем Срока в душе гордился. Но тут его охватила какая-то неуверенность. «Раз немцы не провокаторы, то они могут быть довольно большими людьми. Вот и среди русских есть один лейтенант, а сам-то я всего-навсего рядовой солдат. Так как же, спрашивается, мне следует себя вести, если они вдруг не признают меня и откажутся повиноваться?» Голову ломило от тяжелых дум, но Срока скорее откусил бы себе язык, чем поделился бы хоть с кем-нибудь своими планами. Мысленно он решил держать всех в строгости и ни в коем случае не идти ни на какие разговоры.

Поскольку сам Срока не знал местности в районе Яворницы, Тадеуш выделил ему проводника, который должен был довести их прямо до дома Басты. Было решено всем участникам этой операции встретиться ровно в одиннадцать часов вечера.

Встреча состоялась строго в назначенное время. Срока сказал самое необходимое, объявил маршрут движения. К его удивлению, и немцы и русские не задали ему ни одного вопроса.

Тронулись в путь. Двигались друг за другом. Дул сильный ветер, гнал по небу облака.

Минут через двадцать Срока заметил, что их проводник плохо знает дорогу: вместо того чтобы вести группу в обход села, он повел ее прямо через него.

В южной части Яворницы в частных домах жили гитлеровские чиновники. Эти дома были огорожены высокими заборами, из-за которых раздавался лай собак. Стоило только залаять одной, как ей тотчас же вторили остальные. Поднимался невероятный шум на все село, то тут, то там раскрывались окна.

Как назло, небо очистилось от облаков и лунный свет залил всю местность.

«Черт бы их побрал, этих псов, — мысленно выругался Срока, — этак можно и всю операцию завалить».

Проводник, шедший в голове колонны, нерешительно поглядывал назад. Однако Андре, идущий вторым, подтолкнул его вперед и этим задал хороший темп колонне.

Доведя группу до дома, оказавшегося последним на улице, проводник быстро исчез. Позади двора с сараем и хлевом начинался луг, тянущийся до самого леса. Срока выставил Алексея и Ивана с тыльной стороны усадьбы, Андре — у ворот с улицы, приказав ему в случае опасности дать три короткие очереди в воздух. В соответствии с намеченным вначале планом Срока намеревался выставить на это место своего человека, но бесстрашие немецких патриотов заставило его изменить свое отношение к ним и свой план.

Эрнст, Василий и трое поляков тихо подошли к двери дома. Затем Срока с силой застучал, и дверь затрещала. Им открыла дочка предателя, вышедшая в ночной рубашке. В сенцах стояла растерявшаяся толстая жена Басты, высоко подняв кверху руки, от чего была похожа на монумент. Увидев мужчин, она сразу же рухнула на колени. Самому Басте удалось бежать.

Пока Срока раздумывал, что делать дальше, инициативу захватил Эрнст.

— Встаньте и набросьте на себя что-нибудь, — сказал он испуганной хозяйке. Сняв с вешалки пальто, он бросил его дочери Басты со словами: — Вы тоже встаньте. Нам нужно поговорить с вами.

Срока быстро вбежал в комнату, включил свет и опустил на окна штору затемнения.

— Обыскать весь дом! — приказал он. — Забрать оружие и деньги, а также консервы и продукты!