Барбара Нейгауз - Радиосигналы с Варты

— Это не очень умно — отталкивать от себя союзника! — не выдержал Эрнст.

— А кто может поручиться за вас? Нам до этого не раз приходилось иметь дело с различными шпиками.

— И они тоже жили в доме у Франтишека?

Так они препирались некоторое время, но в конце концов Тадеуш, видимо, понял всю бессмысленность такого разговора. Он решил войти в дом, чтобы поближе познакомиться с немецкими патриотами и продолжить разговор.

Когда они все вместе вошли в комнату, Макс и Вилли сидели на полу, а Фриц за столом. Алексей и Иван лежали на разложенном в углу сене. Возле каждого из них находилось оружие.

— Не вздумайте шутить с нами: мои люди окружили дом, — предупредил немцев Тадеуш, прежде чем сесть.

Андре сделал вид, что не обратил внимания на его слова. Он по очереди представил своих товарищей Тадеушу. Когда он назвал Ивана, гость впервые рассмеялся, увидев смешно подстриженную голову русского, грязное лицо которого выглядело совсем по-детски. Иван и на самом деле был очень похож на героя русских народных сказок Иванушку, которому всегда удается победить зло.

— Такие парни и у меня есть, — сказал Тадеуш. — Молодцы!

Добрые слова поляка сразу же растопили лед отчуждения. Во дворе они не смогли сразу найти общий язык, и Андре от холодных слов Тадеуша стало как-то не по себе, но сейчас, сидя за столом, они как-то быстро разговорились и Тадеуш из подозрительного и злого превратился в откровенного энергичного человека с добрыми глазами. Говорил он теперь без всякой рисовки, и это произвело на собеседников самое благоприятное впечатление. Когда они стояли во дворе, Андре, увидев направленное на него дуло винтовки, невольно по аналогии вспомнил о взводном Янике. Теперь это впечатление изменилось.

Из сопровождающих Тадеуша мужчин в глаза особенно бросался самый рослый из них, светловолосый. На вид ему было не более двадцати лет, однако на его красивом лице застыло выражение презрения и горечи, и потому он выглядел каким-то окаменевшим. Он смотрел в пол, но слушал внимательно, стараясь не пропустить ни одного слова. Если он чего-нибудь недопонимал, то моментально задавал вопрос. Чувствовалось, что ему трудно следить за быстрой немецкой речью и потому многое было для него неясным. В первую очередь он никак не мог понять, как могли русские партизаны выполнять какое-то общее задание вместе с немцами. Точно так же не мог он уразуметь, что такое Национальный комитет «Свободная Германия». Андре попытался еще раз объяснить цели и задачи комитета, но Тадеуш остановил его движением руки. К удивлению всех собравшихся, он сказал парню:

— Это, так сказать, такое народное движение. Тебе, Срока, я объясню подробнее, когда у меня будет время.

Затем Тадеуш рассказал о себе и о подразделении, которым командовал. Он имел звание фельдфебеля. В сентябре 1939 года он попал в плен, но вскоре ему удалось бежать и он вернулся в родной город, где и создал небольшую группу сторонников движения Сопротивления. Сколотил он ее на свой страх и риск и сам возглавил. Несколько позже, когда командование Армии Крайовой начало привлекать в свои ряды всех мужчин призывного возраста, подразделение Тадеуша вошло в АК и было подчинено инспектору. В то время в подразделении насчитывалось около восьмидесяти человек. Были среди них женщины и девушки, которые жили на легальном положении и занимались разведывательной деятельностью или выполняли обязанности связных. Ядро группы состояло из двадцати человек.

Тадеуш говорил об этом с чувством гордости за своих товарищей, и это очень понравилось Андре.

Потом Андре, Вилли и Эрнст проводили гостей до ворот. Тадеуш послал своих сопровождающих вперед. Они должны были собрать дозорных и проверить обстановку в районе железной дороги. Когда они ушли, Тадеуш обернулся и сказал:

— Я хотел бы еще кое о чем спросить вас. Скажите, а это правда, что фашисты казнили Эрнста Тельмана?

— Говорят, что да, — неопределенно ответил Андре.

Он и его друзья впервые услышали об этом на польской земле. В гитлеровских газетах писалось о том, что Тельман якобы погиб во время бомбардировки концлагеря Бухенвальд, однако советские, польские и немецкие товарищи были уверены, что это ложь, выдуманная геббельсовской пропагандой. Все они были глубоко убеждены в том, что после одиннадцатилетнего пребывания в тюрьме Моабит, в застенках Ганновера и Баутцена Тельмана специально перевели в Бухенвальд с целью тайно умертвить, а его труп немедленно сжечь в печи крематория. Версия о бомбардировке концлагеря противником была придумана для того, чтобы ввести в заблуждение общественное мнение, а вину за это подлое убийство патриота свалить на противника.

В душе Андре до сих пор не улеглась волна возмущения и гнева. Но почему это так интересовало Тадеуша? Неужели он, спрашивая об этом, подобным образом пытался установить, что немцы, нашедшие убежище под кровом Франтишека, являются коммунистами?

— Конечно, они его убили, — уверенно проговорил Тадеуш среди всеобщего молчания. — Эти фашистские изверги ненавидели его, так как одно имя Тельмана звало к борьбе против гитлеровского фашизма.

— О последних событиях мы не информированы, — заметил Эрнст. — А вы как об этом узнали?

— Узнали. Очень жаль, но я думал, что и вы… — Он ненадолго замолчал, а затем ворчливо продолжал: — Знаете, до плена я был членом польской социалистической партии, или социал-демократом, как вы говорите. Тогда, в тысяча девятьсот тридцать втором году, мы надеялись, что ваш Тельман станет немецким рейхсканцлером. Это было бы хорошо и для нас: тогда бы с нами не произошло такого несчастья… — В голосе поляка снова зазвучали горькие нотки. Было невозможно поверить, что он говорит неискренне. Эрнст и Андре сдерживали себя, а Вилли не утерпел и сказал:

— Чудак ты человек! Ты же социал-демократ! Как же ты пошел в Армию Крайову?

— А что мне оставалось делать? Ведь у нас тут нет народной армии. Подумай сам, могу ли я бросить на произвол судьбы созданную мной группу и бежать из Польши. — Дыхание Тадеуша стало учащенным. — Нет, я останусь в Люблинце, останусь, потому что я здесь нужен. Не могу же я допустить, чтобы мой город заняли фашисты! Неужели это не ясно?

— Не волнуйся так, наш друг не это хотел сказать, — успокоил его Андре. — Откуда нам было знать, что Франтишек приведет к нам социал-демократа?

— Я вообще не могу понять, состою я сейчас в партии или не состою, — задумчиво проговорил фельдфебель. — Наша партия раскололась на правых и левых, а ее военная организация вообще распалась. В такой обстановке человеку нелегко ориентироваться. И я, разумеется, не ломаю себе над этим голову, по крайней мере в настоящее время. Мне ясна задача, которая стоит передо мной: бить врага до тех пор, пока не будет освобождена вся наша родина. Когда я вас как следует рассмотрел, то понял, что вы нисколько не похожи на бывших офицеров. Вы точно такие же простые люди, как и я сам. С годами, особенно когда находишься в подполье, приходит опыт: начинаешь правильно разбираться в людях. Теперь и вы знаете, что мы за люди. — Тадеуш крепко пожал руку каждому и сказал: — Я рад, что мы встретились. А в том, что мы вас сперва взяли на мушку, виноват прежде всего ваш хозяин, который сказал нам, что у него остановились парашютисты, вооруженные до зубов. Все восемь русские, только большинство из них почему-то все время разговаривают по-немецки. Вот я и принял кое-какие меры предосторожности.