Лиз Брасвелл - Однажды во сне. Другая история Авроры

— Да, конечно, ва-ва-ваше величество, — заблеял советник, нервно оглядываясь на своих спутников. Все они предпочли отвести взгляд в сторону.

— Прекрасно, — сказала Аврора. — Благодарю вас. Буду с нетерпением ждать, когда мы сможем собраться все вместе и обсудить предложенный мной план действий.

Она решительно зашагала прочь, за ней, словно свита, двинулись принц Филипп и феи. Принц прикрывал себе рот ладонью, чтобы никто не увидел, как он улыбается.

Идти до того места, где стояли два трона — один для короля, второй для королевы — было недалеко, но тем не менее эта короткая дорога заняла довольно много времени. Оно ушло на то, чтобы раскланиваться с придворными, которых Аврора узнавала далеко не сразу, так сильно изменило их пребывание в Терновом замке и пережитое при пробуждении горе.

Наконец ей повстречался человек, которого она давно хотела увидеть. Это был герцог Уолтер из Пяти Дубов — низенький рассудительный человек средних лет, муж — теперь уже вдовец — леди Астрид. Живя в Терновом замке, Аврора общалась в основном с его женой, самого же герцога видела довольно редко.

Сейчас глаза герцога были мокрыми от слез, он стоял на коленях перед телом своей жены и никому не позволял его унести.

Аврора опустилась рядом с герцогом на колени, взяла его за руку.

— Мне так жаль, — прошептала она.

Герцог кивнул, но взгляд его оставался пустым. От постигшей утраты его не могло отвлечь ничто, даже появление храброй принцессы, спасшей их всех от дракона. Аврора поднялась с колен и отправилась дальше.

У молодых, влиятельных, но теперь, увы, мертвых маркиза и маркизы Лонгбоу осталось трое детей, старшему из которых едва исполнилось двенадцать. Он старался держаться молодцом, храбрился, но в глазах у него стояли слезы.

— Мало, мало заплатила Малефисента за свои злодеяния, — прошептала Аврора, целуя по очереди всех троих детей в лоб. К сожалению, это было все, что она сейчас могла для них сделать.

Наконец, Аврора приблизилась к мертвым телам своих собственных родителей. Король Стефан и королева Лия продолжали сидеть каждый на своем троне в густо залитых почерневшей засохшей кровью парадных одеждах. К их телам до сих пор никто не решался ни прикоснуться, ни даже просто приблизиться. Дело, видите ли, в том, что ни в одном своде правил этикета не сказано, как следует поступать в таких случаях.

Аврора наклонилась, заглянула в мертвые лица матери и отца. Как жаль, что ничего уже не спросишь у них, не узнаешь…

— Я прощаю вас, покойтесь в мире, — сказала Аврора, по очереди целуя каждого из них в ледяной лоб.

Потом она подала знак слугам, чтобы они унесли тела.

Король Губерт, судя по всему, заснул прямо возле королевской четы, беседуя с ними в ожидании Авроры. Лицо старого короля все еще было мокрым от слез, но он уже не плакал, а оживленно пересказывал свой сон какому-то стоявшему рядом с ним и удивленно слушавшему вельможе.

— Я годами жил в диком лесу, после того как чертова колдунья прогнала меня из замка. Годами! Однажды наелся каких-то странных грибов… Плохо было, но даже эти чертовы грибы не справились с королем Губертом. Это он с ними справился! Чтобы какой-то поганый гриб свел меня в могилу? Не дождетесь!.. А, это ты, Филипп, мой мальчик!

Стоило старому королю увидеть принца и принцессу, как в его глазах загорелся огонек.

— Я вот тут рассказывал этому пареньку, — он указал на вельможу, — как бродил по диким лесам. А что твоя мать, сынок? Она не вернулась вместе со всеми, нет?

Принц печально посмотрел на отца. Бедный старик! Слегка тронулся умом. Впрочем, кто бы на его месте не тронулся?

Филипп крепко обнял отца. На глазах принца блеснули слезы, и он тут же заморгал, чтобы прогнать их, а потом вздохнул тяжело, глубоко, судорожно вздохнул.

Да, колдовской сон изменил всех, даже жизнерадостного юношу Филиппа.

— Почему ты так тяжело вздыхаешь, сынок? — удивился король Губерт. — С нами же теперь все в порядке, разве нет?

— Отец…

Мы так и не узнаем, что хотел сказать отцу Филипп. Принца перебил тревожный крик, долетевший с противоположного конца зала:

— Миледи!

Это был тот самый стражник, которого Аврора отправила ликвидировать все, что осталось от Малефисенты. Он был бледен и испуган.

— Мы нашли нечто… Это может быть останками Малефисенты, или дракона, или… Я в затруднении, ваше величество.

Аврора выпрямилась и спокойным тоном приказала стражнику:

— Отведите меня туда. Я сама хочу взглянуть.

Следом за ней отправились Филипп, три феи, да еще с десяток стражников, которых они прихватили по дороге. На всякий случай.

Снова сквозь суету и неразбериху тронного зала, мимо накрытых столов, за дверь, через двор и дальше, через подъемный мост к окрестностям замка. Принцесса старалась не задерживаться, чтобы взглянуть со стороны на замок, в котором она столько лет провела взаперти. Крепостные стены были чистыми, без малейших следов терновых стеблей. У самого подножия стен росли только какие-то синенькие, очень симпатичные цветочки.

Трава на поляне перед замком была выжжена, до сих пор тлели подожженные во время схватки с колдуньей кусты. На том месте, где нашел свой конец дракон, дымилась черная воронка. Здесь же до сих пор торчал воткнутый в землю меч Филиппа и шевелились обгоревшие шелковые лоскуты.

А в воронке…

Нет, в воронке лежали не останки Малефисенты, там лежала Лиана.

В реальном мире она скорее была похожа не на человека, а на странное свиноподобное чудище. Хотя у Лианы сохранились ее пышные черные волосы и красивое платье фрейлины, изо рта у нее торчали кривые длинные клыки, а тонкие нежные руки заканчивались безобразными грубыми когтями.

Не поворачивая головы, она посмотрела на Аврору и слабо улыбнулась.

— Ты жива, — сказала Аврора, опускаясь рядом с Лианой на колени.

— Я никогда не была жива, — всхлипнула Лиана. — Ни в этом мире, ни в другом. Я просто плод воображения Малефисенты и черной магии. Я — никто, пустой звук. Сейчас я умираю, если, конечно, можно так сказать о неживом существе. И вместе со мной умрет последний осколок души Малефисенты.

Аврора взяла в ладони когтистые руки Лианы, крепко сжала их и спросила:

— Но почему тогда… Почему ты меня спасла?

— Потому что ты была моей подругой, — просто ответила Лиана.

У Авроры на глаза навернулись слезы — в который уже раз за этот день? И не сосчитать, пожалуй.

Лиана подняла глаза к небу так, словно ей было тяжело смотреть на юную королеву.

— Благодаря тебе я научилась… — голос Лианы звучал все тише, все слабее. — Научилась понимать, каково это, когда тебе кто-то небезразличен и когда кому-то небезразлична ты сама. Этому можно научиться, даже если ты… не создана для этого. Малефисента тоже могла бы научиться, но не захотела… не стала. А ведь тогда все-все могло бы быть совершенно по-другому.