Лиз Брасвелл - Однажды во сне. Другая история Авроры

— Я не думаю, что она умерла, — вдруг сказала Лиана.

В ее голосе не было ни радости, ни разочарования — ровным счетом ничего. Фрейлина просто констатировала факт, с интересом поглядывая на груду камней, под которыми было погребено тело злой колдуньи.

— Это само собой разумеется, Лиана, — неприязненно ответила принцесса. — Мы же все еще здесь. И все еще спим. Значит, она жива.

Лиану, кажется, слегка задел тон Авроры, но она тем не менее все так же спокойно продолжила:

— Конечно, ты права, Аврора. Я просто не подумала о том, что обычная логика не действует в мире сна.

— А еще, как я понимаю, ты не подумала о том, что я могу оказаться не такой глупой, как тебе хотелось бы.

И вдруг установившуюся в руинах замка тишину нарушил едва уловимый шорох покатившихся вниз камешков.

Шуршание, скрежет сдвигаемых камней. Затем покачнулся и скатился вниз одиноко стоявший на вершине каменной груды булыжник.

Потом, на какое-то время, снова тишина…

Аврора повернулась к Филиппу. Собираясь что-то сказать ему…

…И в этот миг из-под камней наружу высунулась рука.

Рука ли?

Такая большая, такая черная, такая когтистая.

— О, нет… — прошептал принц.

Скрытое под толстым слоем камней существо все активнее шевелилось, ворочалось. И вот уже булыжники и даже большие валуны лавиной покатились на пол.

Аврора вновь обратилась с мысленной просьбой ко всему, что осталось от замка, задавить, уничтожить рвущееся на свободу чудовище.

И замок выполнил ее просьбу.

Остатки перекрытий, балки, мебель, скульптуры, даже развалины башни, из которой когда-то убежала принцесса, — все это стягивалось к каменной груде, под которой лежала Малефисента. Некоторые камни даже начали плавиться, стараясь намертво закупорить все малейшие щели.

Теперь от замка вообще ничего не осталось, кроме этого огромного кургана, почему-то непострадавшего трона да странного овала, внутри которого была видна живая, настоящая Аврора, продолжавшая спать мертвым сном.

Лицо спящей дергалось во сне, метались ее глаза под плотно прикрытыми веками. И ни звука.

Мертвая, давящая тишина.

А потом появился дракон.

Он вылез из-под груды камня, как вылупившийся на свет цыпленок, и принялся подниматься все выше в небо — черно-фиолетовый с желтыми подпалинами, ростом почти с бывший Терновый замок. Этот был дракон, поджарый, мускулистый, с необычно длинными крыльями, свисавшими с уродливых обрубков, которые должны, наверное, считаться его плечами. Голова у него была одна, с длинной вытянутой пастью, полной кривоватых, но очень острых на вид зубов.

Дракон зарычал, и его грозное рычание разнеслось далеко вокруг, прежде чем затихнуть в глубине леса.

Дракон был ужасен, он казался вышедшим из глубин ада предвестником конца света.

— Уходи отсюда, — сказала принцу Аврора. — Уходи и уводи с собой всех, кто остался.

— Ну уж нет, — мрачно усмехнулся Филипп. — Убить дракона — это как раз то самое, для чего мы, принцы, в общем-то, и нужны.

— Убить ее до конца в прошлый раз тебе все равно не удалось. Вернешься ко мне на помощь, когда уведешь всех в безопасное место.

Филипп, естественно, хотел возразить, но его прервал раздавшийся у них за спиной крик:

— Народ! Добрые подданные короля Стефана!

Это был король Губерт. Он стоял на краю тропинки, ведущей в лес. Стоял величественно и горделиво, не обращая внимания на то, что явился в лохмотьях, со свежими царапинами на руках и ногах, с синяками на лице.

Единственный глаз короля Губерта, который был таким мутным и слезящимся в прошлый раз, сейчас стал кристально чистым, и в нем горел огонь. В руках Изгнанник по-прежнему сжимал символы своей королевской власти — палку-скипетр и камень-державу.

— Отец… — радостно прошептал Филипп. — Ты жив, отец…

— Идите вслед за мной, и я отведу вас под защиту леса! — зычно призывал король. — Переждите окончание этой великой битвы в безопасном месте, где вас никто не тронет! Живее, живее!

Толпа словно ждала этого приказа и немедленно бросилась к старому королю. Он отступил на обочину, величественно указывал бегущим дорогу своей палкой и чем-то напоминал сейчас пастуха, который гонит домой своих овец. Впрочем, по большому счету, король и есть пастух, а народ — его стадо. Безоговорочно поверив королю, подданные Авроры проворно исчезали в лесу, который еще совсем недавно считался у них опаснейшим местом на земле, совершенно непригодным для жизни.

Принцесса наблюдала за королем Губертом, испытывая к нему такую нежность и такое чувство благодарности, как ни к кому другому за всю свою жизнь. Не считая своих тетушек, конечно.

Как хорошо, что есть на земле люди, которые способны нас по-хорошему удивить. Значит, все-таки не все в нашем мире предатели, лжецы и обманщики. Ах, как прекрасно это знать!

Филипп наблюдал за своим отцом с тихой радостной улыбкой.

Когда мимо него прошмыгнул последний ребенок, король Губерт залихватски подмигнул принцу и принцессе своим единственным глазом, потряс в воздухе своим камнем и палкой и громко воскликнул:

— Я буду защищать их до последней капли крови. Слово короля!

А затем повернулся и пошел следом за своим стадом, выкрикивая на ходу что-то подбадривающее и назидательное.

Аврора прижала руку к сердцу. Она чувствовала, что ослабла — слишком много магических сил забрала у нее вся предыдущая схватка с Малефисентой. А колдунья, напротив, успела восстановить свои немалые силы.

Дракон встал на задние лапы и выплюнул из своей пасти язык рыжего пламени. Филипп схватил Аврору за руку, потянул ее за собой.

А Лиана? Лиана все так же спокойно стояла на месте и, казалось, даже не обратила особого внимания на дракона с его пламенем.

Аврора сосредоточилась и моментально вызвала сильный порыв ветра, который налетел на язык пламени и унес его в сторону. Дракон разочарованно заворчал.

Как же им победить этого дракона, как же с ним справиться? Или, для начала, хотя бы сбить его с толку?

«Ущелье», — вспомнила она. Узкое, очень глубокое ущелье с отвесными каменными стенами, по дну которого струится поток…

И мир моментально ушел из-под лап дракона. Гигант зашатался и рухнул вниз, нелепо размахивая в воздухе своими бесполезными крыльями. Голову Авроры молнией пронзила боль, а вслед за ней прозвучал голос Малефисенты:

«Лучше сдайся, тебе меня все равно не победить» .

Дракон выползал из ущелья на удивление быстро, ловко цепляясь всеми лапами за отвесные каменные стены.

Филипп подбежал с обнаженным мечом к краю обрыва и ударил клинком по шее дракона, как только тот поднялся из-под земли.

Отточенная сталь даже чешуи дракона не поцарапала.