Лиз Брасвелл - Однажды во сне. Другая история Авроры

Малефисента подняла над головой свой посох. Внутри заполнявшей хрустальный шар зеленой жидкости перекатывалась, не растворяясь в ней, алая капля крови.

На Аврору внезапно накатила слабость.

У нее закружилась голова, свело желудок. Переполнявшая принцессу сила и энергия стремительно покидала ее.

Весь мир вокруг снова окрасился в серые тона, все ее усилия стали казаться ненужными и бесполезными.

— Роза! — окликнул ее Филипп. — Это только лишь очередные ее проделки! На самом деле все не так! Держись, не поддавайся!

А Малефисента уже улыбалась. Она потрясла своим посохом и звучно заговорила.

— Хватит, — слабым голосом перебила ее Аврора. — Больше никаких заклятий.

И поднялся вдруг могучий ветер, и засвистел в лицо Малефисенте, забивая ей горло и нос, не давая произнести ни слова. И все же Аврора немного запоздала со своим ветром.

В зале появилось странное существо — черное, бесформенное, с красными, мерцающими, словно угли догорающего костра, глазами.

Оно огляделось по сторонам и тут же набросилось — нет, не на Аврору, а на теснившихся вдоль стен людей.

Бедные узники едва успели сообразить, что стражников больше нет и они могут убежать отсюда, но сейчас им мешали завалы камней, да еще вот этот появившийся то ли демон, то ли кто он еще там. Ошалевшие слуги, дети, знатные господа и их чопорные дамы беспорядочно метались в поисках выхода.

Аврора вновь попыталась сосредоточиться.

— С этим приятелем я разберусь сам, — сказал ей Филипп, вытаскивая свой меч. — А ты продолжай заниматься Малефисентой.

Злая королева тем временем уже перевела дыхание, подняла над головой посох и приготовилась снова начать колдовать.

Аврора старалась не закрывать глаза.

Она представила себе корни деревьев, среди которых часто бегала или под которыми сидела, когда жила у фей. Большие, могучие древние корни…

И они поползли, эти корни. Поползли в щели между каменными плитами пола, поползли из стен, с потолка, даже из черного отверстия камина. На корнях стремительно раскрывались зеленые листочки, каждый побег старался поскорее превратиться в еще одно дерево.

Малефисента переминалась с ноги на ногу, стараясь выпутаться из корней, но при всех остальных своих достоинствах проворной и стремительной злая колдунья не была.

Очень скоро толстые бурые корни уже обхватили нижнюю половину тела Малефисенты, начали сжиматься, душить ее так, как душит человека своими стальными кольцами питон. Маленькие веточки доставали уже до губ колдуньи, но намертво запечатать ей рот еще не успевали.

Аврору отвлек сдавленный стон Филиппа.

Явившийся из темных глубин ада демон задел бок принца своей громадной лапой и сбил ему дыхание. Может быть, даже сломал Филиппу ребро. Принц пошатнулся, но тут же сделал своим мечом выпад, целясь в то место, где у бесформенного чудовища предположительно должен был находиться живот.

Хотя принцесса отвлеклась всего на секунду, Малефисенте хватило этого времени на то, чтобы скороговоркой выпалить еще одно заклинание.

Пожалуй, появившееся после этого существо можно было бы назвать забавным, если бы оно не было воплощением самых жутких кошмаров Авроры.

Перед принцессой стоял нелепый трехногий монстр о двух головах. Он напоминал сделанный детской рукой рисунок демона — корявого, перекошенного… неправильного.

Но ужасно было то, что одна голова карикатурного монстра принадлежала отцу Авроры, а другая — ее матери. И на обеих головах косо сидели уродливые короны.

Головы невнятно бормотали, перебивая друг друга, однако у себя в голове Аврора слышала их голоса совершенно отчетливо.

— Разве принцесса может так себя вести?

— Послушай, ты же никакая не королева. Только посмотри на себя!

— Нет, я королева, — возразила Аврора, со страхом глядя в безумные, не моргающие глаза своих родителей. — Это вы ненастоящие. Вы мертвы.

— Если даже кто-то умер, этого еще недостаточно, чтобы стать королевой.

— Но мы можем помочь тебе…

— Прими нашу мудрость и нашу любовь.

Аврора обрушила на монстра каменный град. Как только очередной камень попадал в одну из голов, она начинала корчиться и строить жуткие гримасы.

— Мы любим тебя.

— Иди к нам.

— Все, что случилось, было ошибкой…

Они тянули к принцессе свои длинные, гибкие, словно змеи, руки.

Малефисента крутила посохом, говорила что-то плавающей внутри хрустального шара капле крови.

И тут же в душу Авроры начало закрадываться сомнение в том, что она все делает правильно.

Разве не приятнее было бы умереть, думая, что тебя заключили в объятия твои собственные родители? Умереть, поверив в то, что они любят тебя. Возможно, это ее последний, единственный шанс умереть спокойно. А почему бы, собственно, не умереть? Все же умирают рано или поздно. Так какая разница, когда умереть? Все равно она погибнет в битве с Малефисентой, а так хоть смерть ее приятной будет. И быстрой, наверное. Может, и безболезненной даже. И как хорошо, если последняя секунда ее жизни будет озарена благословением родителей…

Со стороны материнской головы протянулась гибкая рука, коснулась руки принцессы. Аврора отреагировала незамедлительно, автоматически, и опомнилась только тогда, когда увидела в своей руке меч, а на полу — отрубленную руку монстра.

Сомнения рассеялись, пришла решимость. Наваждение кончилось. Принцесса поняла, что это была очередная уловка Малефисенты. Проклятая колдунья! Играет, забавляется, сидя в чужой голове! Ну, и долго еще будет это продолжаться? Знает, как хотелось Авроре всю жизнь быть любимой, вот и манипулирует этим.

Но невдомек было Малефисенте, что у принцессы уже были родители — три вырастившие ее феи.

А Стефан и Лия умерли. Сама Малефисента их и убила.

И теперь Аврора королева. Она должна выжить и спасти всех, кого еще можно спасти.

Двуглавый монстр заухал, завыл во всю глотку. Точнее, в обе свои глотки.

— Неблагодарное дитя!

— Прячься, прячься за спину своего принца, глупая трусиха!

— Умри, никчемная девчонка!

Монстр замолотил в воздухе оставшимися у него руками, пытаясь попасть принцессе по голове.

Гнев охватил Аврору, и она усилием мысли обрушила на демона остатки потолка.

Ливнем хлынули осколки, затрещали, раскалываясь, плитки каменного пола.

— Ты больна, ты не в своем уме, Малефисента! — крикнула Аврора.

Сквозь пыль, сквозь слепящую ярость, она словно заново видела, ощущала окружающий мир, который сейчас был частью ее самой, а значит, и самым надежным ее оружием.