Александр Куприн - Бармен из Шереметьево. История одного побега
- Название:Бармен из Шереметьево. История одного побега
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:2019
- ISBN:978-5-4496-2700-1
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Александр Куприн - Бармен из Шереметьево. История одного побега краткое содержание
Бармен из Шереметьево. История одного побега - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Американский футбол
Ну нет на Земле места, приятней Лос-Анджелеса субботним утром после ночного дождя. Воздух чист, свеж и прохладен. Трафик вменяем, население настроено благостно — улыбается и частично машет руками.
— Ну ты готов к суперболу? — спрашивает меня кассирша с круто закрученными ресницами.
— Да не смотрю я этот ваш футбол, — отмахиваюсь я.
— Ламар!!! Ламааар!!! — в притворном ужасе кричит она. Бодрой утренней рысью прибегает атлетический Ламар. Он тоже негр, но светлокожий. Упустить такое преимущество он не мог и плотно покрыл себя замысловатыми татуировками. Ламар резво закидывает мои покупки в пакет и выдвигает смелое предположение:
— Да он, наверное, за Falcons болеет!
— You’re trippin’ (Да ты гонишь), — отвечает кассирша, все смеются, а я выхожу допивать кофе на паркинг.
И вас с добрым утром!
Кофе
Когда-то очень давно я купил дом, собаку и дом для собаки. Этот последний дом был сделан из толстого пластика в виде перевернутого чана. Собака очень любила свою недвижимость и все время там сидела — только башка торчала. Каждое утро, завидев меня с кофе, она громко и радостно барабанила хвостом по внутренним стенкам будки — только гул стоял.
Так я выяснил, что меня собака тоже любит. А иначе зачем бы ей лупить хвостом — ведь кормлю я ее только вечером! Потом будку завил плющ и удары стали тише. Потом собака состарилась и нужно было прислушиваться — машет ли она там, внутри, хвостом? А потом она начала слепнуть и иногда меня не замечала вовсе. Через 17 лет собака померла. Я по-прежнему пью по утрам кофе.
Тихо во дворе…
Депрессия и способ борьбы с ней
Лет с десять назад на какой-то party я случайно разговорился с приятным евреем-англичанином из Barclays Bank. Он работал с компанией Сергея Каузова, того, что на Кристине Онассис женился, кажется, в 1978 году. Так вот, этот англичанин рассказал, что в 90-ых без всяких видимых причин он внезапно впал в глубокую депрессию. Не было никаких предупреждающих «звоночков», не случилось никаких жизненных трагедий — все были живы, богаты, здоровы. Он никогда не употреблял наркоты или сильнодействующих препаратов. Вообще ничего. И вдруг — бац! — и он уже не хочет вставать утром из кровати. Отворачивается к стенке. Отказывается общаться с друзьями и родственниками. Потом появились назойливые мысли о самоубийстве. Кто-то посоветовал ему отвлечься, путешествуя по горячим точкам. Он принял этот совет и в составе волонтерской миссии отбыл в Дагестан.
На одном из блокпостов машину гуманитариев тормознули и бородатый человек начал задавать ему вопросы, но англичанин онемел от жути и только мычал. Тогда бородатый, прислонив банкира к мешкам с песком, поднес автомат к его левому уху и выпустил в воздух очередь. После чего незамедлительно засунул горячий ствол в рот задержанному. Во рту зашипело.
Что было дальше и как он оттуда выбрался, англичанин не рассказал.
— Этот кислый запах сгоревшего пороха теперь всегда со мной, — горько пожаловался он.
— Ну а депрессия? Мысли о самоубийстве?
— Да вот точно в ту секунду, когда я ощутил во рту горячий ствол, депрессия меня навсегда покинула, — грустно улыбнулся банкир.
— Так ты бы запатентовал этот способ.
— I’ll think about it, — неуверенно ответил подданный Ее Величества и отошел, явно теряя интерес к разговору.
Поминки законника
Два сморщенных, неважно одетых старика сидят передо мной — уж такое досталось место за длинным столом. Они осторожно цепляют вилкой рыбку, оставляя без внимания разнообразные деликатесы — видно, не все уже можно кушать, а может, просто не знают всех этих разносолов. Между собой не разговаривают — наверное, старая обида, но часто повторяют, обращаясь почему-то ко мне:
— Какая потеря! Какой человек ушел!..
От вин отказываются, пьют глоточками водку и хвалят. Вот они как по команде опустили руки в карманы, пошуршали там, чтоб не показывать пачку — не светить дешевку, вынули каждый по сигарете и ушли со всей толпой на крыльцо курить.
А-а… ты ж не куришь, — подошел Жора.
— Жорик! Что за персонажи?
— Ветераны наши. Нельзя не позвать. Этот в пиджаке — Женя Краснодарский… а может, Красноярский — запамятовал я… стыдно, вообще-то. У него рак вроде нашли — меня попросили бабла подсобрать на лечение, а второго уж не помню по имени — он сейфы ломал в шестидесятых. Мало на воле был совсем, но в зоне жуть какой авторитет имел! Взаместо судьи выступал. Он, кстати, классический законник — ни дома не имел, ни бабы, ни детей. Строгий. Очень строгий, — повторил Жорик, словно речь шла о завуче младших классов. — Последний, наверное. Да как же, блин, зовут-то его?..
— А чего они не разговаривают между собой?
— Меряются авторитетами прошлого века, — засмеялся Жора, — пусть накатят немного. Заговорят. Но ты молчи лучше — выщелкнут твое ментовство, даже если ты тире или запятую произнесешь.
Удивительное это слово — «рак». Звучит как навсегда ломающаяся сухая ветка…
Старики вернулись, и я увидел то, чего не замечал всего десять минут назад — как велик Жене пиджак, как беззащитно торчит из него худая, сморщенная шея. Не произнеси Жорик это короткое как выстрел слово — и не заметил бы я этот мрачный, землистый цвет лица, эти пергаментные пальцы… Дед между тем захмелел и вдруг спросил:
— А что — собака есть у вас?
— Ну да. Есть. Питбуль.
— Мой — порвет! Любого, кто подойдет, — порвет, — избегая упоминания породы, с какой-то болезненной гордостью заявил Вор, и сразу стало его жалко.
Потихоньку под водочку разговорился и безымянный. Оба они нищенствовали. Первый имел комнату в частном доме в Домодедово, второй и вовсе жил где-то в Королеве, я так и не понял у кого. Они еще пару раз вышли покурить, у судьи в законе образовался нездоровый лихорадочный румянец, и он принялся кого-то обличать, но понять, кого и за что, было довольно непросто — половины зубов у ветерана не было. Я же, избирательно нажравшись всяких икр да балыков, совершенно потерял интерес к своим соседям и впал в сытую полудрему, сквозь которую прорывалось:
— Ну так я ему говорю. В глаза говорю: «Ты что — мокрушник какой-то сраный? Ты, может, фулюган, какой по двести шестой позорной тут чалишься? Забыл, кто ты есть??? Ты — Вор!!! Носи это гордо и держи себя ровно!»
— А он че? — с поддельным интересом лениво спрашивает Женя.
— Год себя держал, потом ссучился — вышел в промзону. И ты знаешь, что они там выпускали? Колючую, сука, проволоку! Нет, ну ты можешь уразуметь такое скотство? Вор делает проволоку! Тьфу, мразота…
Деликатный Женя Красноярский, или Краснодарский, согласно кивает, поглядывая зачем-то на кухонную дверь. Ему, как и мне, не очень интересны сорокалетней давности разборки в далеком Ивдельском лагере, затерянном где-то на севере Урала.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: