Олег Губайдулин - Палач демона

Маматов стащил с трупа черное пальто и надел на себя. Свой же рваный бушлат бросил на берегу, предварительно проверив карманы.

Осмотревшись в последний раз, есаул вскарабкался по крутому склону и вышел на дорогу, петлявшую по-над берегом.

– «Что теперь делать?» – думал Маматов, ни денег, ни документов у меня нет. К Ивану возвращаться опасно, а к Вазихе – тем более. Запросто можно на красных нарваться. Значит, надо ехать домой. А там глядишь, комиссаров скинут. Если нет, то не оставлять же маменьку с папенькой, заберу их в Турцию. Повезет, так за пару месяцев обернусь. Наташа подождет, а там вместе куда-нибудь в Европу переберемся». Размышляя так, есаул отправился в путь. Зная, что на выезде из Ялты всегда немало народу, он решил прибиться к какой-нибудь группе и вместе с людьми дойти до Симферополя. А оттуда на поезде, если повезет, конечно, добраться до Тамбова.

Ему повезло, поутру в сторону Симферополя отправилось немало народу. Работы не было и люди в поисках лучшей доли срывались с насиженных мест и мотались, словно осенние листья по всей бывшей Российской империи. Спустя два часа он уже топал в толпе таких бедолаг в сторону Симферополя. А до него было около восьмидесяти верст. Но дорога, хоть и заняла пять дней, никаких неприятностей есаулу не принесла. Патрули, конечно встречались. Но проверяли документы всего пару раз. Увидев мандат на имя Свиридова, один из верховых вдруг разулыбался: «Да не суй ты мне в рыло свою бумажку! Ты что, Семен, издеваешься? Друзей не узнаешь?»

– Да ладно, тебе! – дружески ткнув всадника кулаком в колено, засмеялся мнимый командир Красной армии Свиридов. Пошутить уже нельзя?!

– Куды ж тебя опять понесло то? – поинтересовался конник.

– Да по службе направили, выкрутился есаул.

Немного поболтав, всадник, вместе со своими ускакал. «Знал бы ты, где сейчас твой друг», – злорадно подумал Маматов.

В Симферополь он пришел к вечеру пятого дня и сразу же отправился на вокзал. И тут ему опять повезло. Со станции отправлялся товарный состав. Предъявив начальнику вокзала свой мандат, есаул потребовал срочно отправить его именно этим товарняком.

– Сам понимаешь, служба, дело государственное! – убедительно помахивая своим наганом перед носом собеседника, заявил Маматов. Тот, понимая, чем может обернуться для него отказ, немедленно отдал приказ посадить «товарища Свиридова» на отходящий поезд.

– Понаберут, черт знает кого! – ворчал себе в густые усы пожилой начальник вокзала. Может с важным заданием, а может так просто, покататься захотелось. А ты выполняй! Не выполнишь, так возьмут еще и к стенке поставят!

Маматов, забравшись в вагон с лошадьми, выяснил у начальника охраны, что состав идет через Джанкой и Харьков до Белгорода. Это его обрадовало, ведь от Белгорода до Тамбова не так уж и далеко, всего каких-то семисот верст. Но быстрее быстрого не получилось. Поезд шел с частыми остановками, иногда простаивал на полустанках по десять и больше часов.

«Наташенька, моя уже давно в Турции» – думал Константин Евгеньевич. – «А я, как дурак, еду в обратном направлении! Но бросить отца с матерью на растерзание красным комиссарам я не могу!».

В Белгород есаул добрался лишь через восемь суток. Вечерело. Выйдя из вагона, он голодный и злой, направился было к начальнику станции. Но еще на подходе к зданию вокзала увидел, что все вокруг оцеплено вооруженными солдатами с красными бантами на шинелях.

– Что случилось, браток? – спросил он у ближайшего бойца с винтовкой.

– Ты это, проходи-ка, давай! – грозно сдвинул брови совсем еще молоденький парнишка.

– Ой, смотри-ка какой страшный! – усмехнулся есаул и, достав мандат, сунул его сопляку под нос. Читай! Боец, стушевавшись, начал оправдываться: «Да не обучены мы грамоте то.»

– Эх ты, лапоть! – презрительно плюнул ему под ноги Константин Евгеньевич. Ну, скажи на милость, как с такими вот, безграмотными вроде тебя, мировую революцию делать?

– Ну да ладно, слушай, – сменил он гнев на милость. Я направлен в Тамбов с заданием от самого товарища Ленина. Так что тут твориться у вас? Когда поезд на Курск или Липецк?

– Я не знаю, – растеряно ответил боец. Тут начальника станции расстреляли. Контриком оказался.

– Ясно, – кивнул Маматов и спросил: «Кто старший?»

– Товарищ Крашенинников, – ответил солдатик.

Вон, он в кожанке возле дверей стоит.

– Понятно, – есаул повернулся и пошел прочь.«Не нравится мне, что-то рожа этого товарища Крашенинникова» – пробормотал он про себя. – «Еще, чего доброго начнет справки наводить!»

Пройдя около километра, есаул свернул к путям, на которых стоял товарный состав. Осмотревшись, Маматов залез в ящик, прикрученный под одним из вагонов и, свернувшись, тихо уснул. Разбудил его сильный железный стук. Поезд шел и, надо сказать, довольно прилично.

Сколько он проспал, Константин Евгеньевич не знал. Наконец, заскрипев тормозами, поезд остановился. Осторожно выбравшись из ящика, (как оказалось, он был приспособлен для перевозки путейских инструментов) и с наслаждением выпрямившись, Маматов огляделся. Он стоял на перроне какого-то вокзала, часы на здании которого показывали восемь часов. Было сыро, сумрачно и холодно.– «Вечер сейчас или утро? А может, день?» – сам себя спросил есаул, но не нашел ответа.

– Эй, пострел, скажи-ка, что это за город? – окликнул он пробегавшего мимо мальчонку.

– Так, Липецк же! – вытирая рукавом сопли, ответил тот.

– Вечер сейчас? – задал второй вопрос Маматов.

– Ты, чего дядька, совсем дурак? – удивился пацан. – Вечер, конечно!

– «До дома всего верст сто сорок осталось» – с облегчением отметил про себя офицер. Как-нибудь доберусь.» Он повернулся и направился в здание вокзала. Толкнув тяжелые дубовые двери, он прошел в здание станции. Выйдя на привокзальную площадь, Маматов купил себе пяток пирожков с капустой.

– Скажи-ка тетка, – судорожно жуя, поинтересовался он у торговки, – не подскажешь ли, где тут переночевать можно?

– Сам ты тетка! – ответила женщина. Видишь, вон там бабулька стоит. Подойди и спроси у нее, может пустит… Поблагодарив бабу, Маматов упросил старуху пустить его на ночлег.

– Утомился я в дороге, аж шатает!

Немного поломавшись, бабка согласилась. За что Константин Евгеньевич вынужден был отдать ей остатки денег, которые он забрал у убитых красноармейцев. Она жила в старой деревянной избе, неподалеку от железнодорожной станции. Приказав постояльцу идти спать в сени, она бросила ему на пол пару рогож и залезла на печь. На следующее утро, пока хозяйка еще спала, есаул самым бессовестным образом стащил у нее приличный шмат сала, четыре куриных яйца и краюху домашнего хлеба. Завернул добычу в старенький рушник с поблекшей вышивкой по краям, Константин Евгеньевич последний раз осмотрелся по сторонам, вышел за порог и был таков! -«Докатился, ваше благородие!» – крутилось у него в голове. – «Старушку обокрал! Впрочем, что я мог поделать? Ведь, путь предстоит неблизкий. С голоду мне было подохнуть, что ли?!» Размышляя таким образом, ему почти удалось заглушить голос своей негодующей совести. Вскоре он подошел к зданию вокзала. Денег у него больше не было, но он, с помощью своей палочки-выручалочки – мандата покойного товарища Свиридова, умудрился задурить голову очередному начальнику станции. И уже через семь часов, высадился в Тамбове.