Олег Губайдулин - Палач демона

– Они со мной! – пояснил Серов.

– Да, ладно, заходите уж, чего там… – пенсионер широко открыл калитку. Нечего вам тут стоять, как три тополя…

Дом его чуда отечественной архитектуры хотя и не представлял, но и впрямь был довольно внушительных размеров. Двор оказался небольшим, не больше трех-четырех соток, но зато отличался грамотной планировкой. Вдоль высокого забора, как и калитка, сваренного из железного уголка, росли кусты колючей малины. Посредине красовалась обложенная белым силикатным кирпичом круглая клумба с белыми

и алыми розами, а к входу вела неширокая дорожка, вымощенная красным кирпичом.

– Вы будете в дом входить или как? – окликнул их Инюшин. И тут все трое с удивлением отметили, что пенсионер, шедший все время позади них, уже каким-то непонятным образом очутился на крыльце. – «Наверное, обогнал, пока мы тут по сторонам пялились» – подумал про себя Серов. А вслух сказал: «Да, да, конечно, мы идем!»

Пройдя вслед за хозяином в высокую дверь, гости оказались в просторной прихожей. Вопреки их ожиданиям, она имела вполне современный вид. Гостиная же удивила их еще больше.

– Хе-хе, – бросив на застывших гостей хитрый взгляд, захихикал Инюшин. А вы думали, будто старый хрыч посреди всякой рухляди живет? И тут Серову пришлось признать, что хозяин дома, ведь прав! Они же и вправду ожидали увидеть старую, обшарпанную мебель, но перед ними явился совершенно иной интерьер. Первым делом в глаза непрошенных гостей бросился висевший на стене плоский телевизор с жидкокристаллическим экраном. Под ним, на стеклянной подставке, красовался современный музыкальный центр с восемью колонками. Напротив, возле стеклянного журнального столика стояли два кожаных кресла, а возле стены – большой кожаный же диван.

– Присаживайтесь, гости… – предложил вошедшим Макар Аристархович, не могу, правда, сказать, что дорогие. Но вроде, все вы – ничего. По крайней мере, не такие вредные, как ваш друг.

– Какой друг? – удивился Арно. Да священник, отец Матвей, – усмехнулся Инюшин. Небось уже нарассказывал вам про меня страстей всяких?

– Нет, вроде, бы… – попытался возразить Арно, но хозяин его перебил.

– Да чего уж там! Всякую чушь про меня люди несут. И колдун, мол, и отец у него вроде оборотень…

– Тьфу, ты!.. – Инюшин с досадой махнул рукой. Даже не хочу всю эту ерунду обсуждать.

– Но местные и вправду вас побаиваются, – заметил Николай Михайлович.

– Дураки, потому что, вот вам и весь сказ! – подмигнул ему владелец дома. Чаю будете?

– Да, нет, спасибо большое, мы недавно пили, – поспешно ответил Николай Михайлович, помня наставления отца Матвея.

– Хе-хе! – с довольным видом ухмыльнулся Инюшин. Напугал, значит, все-таки вас поп!

– Ничего не напугал! – горячо возразил Арно. Мне, если можно, то без молока!

– Вот, сразу видно благородного человека! – картинно вытянув руку в направлении Готье, громко произнес Макар Аристархович. Хошь и побаивается, но виду-то не кажет! Ладно, я чайник поставлю, а вы обдумайте свои вопросы. Чего кота за все подробности-то тянуть?

Пока хозяин возился на кухне, которая, к слову сказать, также была обставлена в стиле модерн, гости решали между собой, кто будет расспрашивать Инюшина.

– Давайте, уж месье Готье, вы начнете, – предложил Серов. Раз уж понравились хозяину больше остальных.

– Да ладно, вам! – смутился Арно. Он же просто пошутил, наверное…

– Ни разу не пошутил, – раздался голос Инюшина, который как раз появился на пороге гостиной, держа в руках красивый и блестящий поднос. На нем гордо вытянулись во фрунт два чайника известной германской фирмы, белел молочник, а рядом переливалась великолепными оттенками розового и голубого красивая фарфоровая чашка.

– Дело в том, гости, хрен с вами так уж и быть, дорогие, что породу-то благородную никуда не спрячешь.

Вот и я, как увидал сего молодого человека, так сразу и понял: родня к нашему псу приехала…

– ….?????? – после этих слов, присутствующие безмолвно вперили в хозяина дома непонимающие взгляды.

– А, значит, вы и про это не знаете?! – делано поразился их неосведомленности Инюшин. Неужто, друг ваш, отец Матвей, не объяснил, что к чему? Оглядев всех поочередно, Инюшин видно понял, что гости не лгут. Затем, так и не дождавшись ответа, иронично хмыкнул и, подражая местному говору, медленно произнес: " Ну, тогды, слухайте… Здесь еще при царе-батюшке имение стояло. Принадлежало оно одному отставному гусарскому ротмистру и не какому-то там завалящему, а лейб-гвардии Гусарского, самого Его Величества, полка! Старики сказывали, хоть и самодуром был тот гусар, но мужичков-то зазря никогда не забижал, нет…

Однако, несмотря на добрый нрав, в революцию и гусара того старого, и супругу евойную комиссары на тот свет разом и отправили. И так жестоко страдали бедные, что души их, говорят … – сделав паузу, Инюшин потратил ее на то, чтобы налить Арно чашку чаю. Берите, гражданин-товарищ-интурист, не побрезгайте! Чашка-то фарфоровая, чеховская! Из самих Карловых Вар! Ну, люблю я красивые вещи и ничего с собой поделать не могу!»

– Да, теперь самое время нам тут чеховские литературные чтения устроить! – пробормотал Николай Михайлович. Ирония Антона Павловича как раз очень бы нам пригодилась!

– Ась? Чего там говорите? – пенсионер демонстративно приложил ладонь к уху.

– Да нет, это я так, про себя … – ответил Артемьев.

– Да, спасибо, чашка действительно очень красивая, – принял из рук хозяина чай детектив. Так, что же души их?

– …Души?.. Чьи души?.. – казалось, искренне удивился Макар Аристархович.

– Вы сказали, что после смерти, души владельцев имения … – напомнил Инюшину Серов.

– Да помню я все, ишо из ума пока што не выжил, – ухмыльнулся тот. Забавные вы все просто! Смешно беседу ведете. Ну так вот. Души их, старики говорят, остались в этой самой старой усадьбе. А потом, перед самой перед войной…

– Великой Отечественной? – несколько неучтиво перебил хозяина Николай Михайлович.

– Ага! – кивнул тот. Перед войной появился в Вишневом странный молодой человек. Вот вылитый он! – Инюшин ткнул пальцем прямо в Арно. И пошли тогда у нас дела одно пуще другого!

– А что в нем было такого странного? – поинтересовался Глеб Серов.

– Ну, хотя бы то, что сторонился он всех и при том вел себя словно барин. Никому ни единого слова доброго не сказывал… К тому же и постоем побрезговал… Где поселился, чем жил, что кушал, с кем миловался, никто того не знает, – немного помолчав, Макар Аристархович добавил: «То появиться, то исчезнет куда-то… Так, старики сказывали.»

– Он что убийца беглый или шпион, чтобы к нему такое внимание все проявляли? – удивился Николай Михайлович.