Михаил Бурлаков - Москва-21

Глядя на всю эту мизансцену, я понимаю, что меня вдруг охватывает ужасающий приступ одиночества. Внутри сковывает страх неизбежного поражения перед этим миром, перед своей жизнью. И я знаю, что он далеко не беспочвенный. Странно, кажется, что Москва вокруг такая большая, но между тем оказывается, что ты в ней такой маленький, такой ненужный, такой одинокий. И эта пустота постепенно наполняет меня изнутри. Все предыдущие победы, успехи, достижения тлеют как сигарета в моей руке, раз за разом понемногу убивая меня. И как это так получается? Я, молодой, здоровый, вроде не обделенный потенциалом и временем, стою сейчас ночью на балконе, дома у какой-то малознакомой кокетки, которая без проблем согласилась скрасить одну из моих десятков тысяч никчемных ночей, и натурально испытываю какие-то депрессивные мотивы. На меня накатывает панический приступ безнадежности. Еще этот возраст… слишком взрослый, чтобы быть молодым, и слишком молодой, чтобы быть старым. Я пытаюсь привести себя в порядок.

«Какого черта с тобой происходит?! Смирись! Каждый умирает в одиночку!»

Фак! И столько людей в этом гребаном городе изо дня в день пытаются обернуть все это в красивую подарочную обертку под названием любовь. А потом какая-нибудь шлюхня под утро у клуба рассказывает мне о том, какие у нее охуительные отношения со своим бойфрендом, хотя всем своим существом выдает, что она здесь просто для того, чтобы нализаться в стельку и хотя бы на одну ночь избавиться от раздирающего ее нутро одиночества. И выходит, что вся наша жизнь – пустые попытки от него убежать. Только ты – это маленький пушистый кролик, а оно – это свирепый, уже разогнавшийся гепард прям как на BBC. Да, жизнь она очень разная. Знаете, бывает ухаживаешь за девушкой, водишь ее по всяким злачным местам, а ее потом берет и внезапно трахает твой хороший товарищ. И в результате ни девушки, ни товарища, да и не до любви уже как-то…

Прерывает мои рассуждения сигарета, которая обжигает мне палец и я, чертыхаясь, выбрасываю ее с балкона.

Я не могу назвать эту ночь до конца напрасной. Пустой – да, но не напрасной. Хотя плодотворностью там тоже не пахнет, мы ведь предохранялись, а потому кровать сейчас благоухает несколько иными химическими составами…

Я захожу обратно в комнату, подхожу к девушке, смотрю на нее. Тут у меня в голове мелькает мысль о Насте. Сразу же к одиночеству примыкает давящее чувство стыда перед ней и разъедающего самопрезрения. Слоняясь в темных коридорах, я нахожу ванную, включаю свет, открываю холодную воду и тщательно умываюсь, стараясь отмыть всю ту похабщину, которую загнал в себя за эти годы, или хотя бы за эту ночь. Но сколько я не тру лицо и не мою руки, чище они от этого не становятся, а кажутся только грязнее. Словно я втираю все это себе только глубже под кожу. И я чувствую это в себе, будто вскрылся огромный гнойник внутри, который зрел все это время, и теперь пришел его черед. Я упираюсь руками о раковину и смотрю в небольшое зеркальце. На меня смотрит лицо слегка исхудавшего молодого парня, по глазам которого можно сказать, что он находится в глубочайшей депрессии, из которой нет выхода. Капли одна за одной медленно стекают по лицу и беззвучно исчезают, словно все надежды, мечты и стремления с прочими благодетелями покидают меня.

Мне становится невыносимо здесь находиться. Я отыскиваю все свои вещи, раскиданные по квартире, напяливаю их, стараясь не быть тем самым прекрасным принцем (да и вряд ли вышло бы) и не будить спящую красавицу, выныриваю через дверной проем. Я выдыхаю, за спиной слышится звук запирающегося затвора.

* * *

Солнце еще не начало напоминать о своем существовании. На улице слегка прохладно, кажется, раннее майское утро в попытках проявить максимальную агрессию «tried the best it can». Домишки центра города в онемении встречают новый день и как будто даже не догадываются о том, что есть мир людей и что в нем иногда случается всякая херня, сродни той, что творится со мной. Бульварные рощи обдают меня шелестом ветвей и сильным ароматом цветущей сирени. От этого запаха я словно попадаю в детство, где мы гуляем с родителями, я ем дешевый пломбир, который чудится мне до безумия вкусным, и я его смакую, растягивая, чтобы хватило на подольше.

Таким образом я иду своим неуверенным шагом куда глаза глядят, кажется, целую вечность. Обнаруживаю я себя где-то на Мясницкой. Не знаю который час, но, кажется, вот-вот должны открыть метро. Я решаю дойти хотя бы до Китай-города и медленно выхожу к бульварному кольцу, аккуратно переходя через все зебры с мигающим оранжевым светом. Какого-то хрена на серой рубашке порвалась верхняя пуговица, и чтобы не выглядеть ущербным я расстегиваю и следующую, и, сняв пиджак, я всовываю два пальца в петельку и перекидываю его за плечо. Одной рукой я смотрю новости и сообщения, из последних вижу то самое от Полины. «Привет, ты меня там еще не забыл? Приезжай» отражается у меня на экране. У меня возникает желание запустить телефоном во что-нибудь каменное или просто попрыгать на нем на брусчатке. Но я сдерживаюсь и просто удаляю себя отовсюду, чтобы больше никто, кто не знает номера, не смог мне написать. И вот я блукачу одиноко по бульвару, оставив свою прошлую жизнь где-то позади.

Тут я наблюдаю как кто-то, войдя в рощу, проходит в противоположную от меня сторону и садится на скамью, подтянув ноги к себе и обняв их руками.

Меня это сперва отвлекает от своих одиноких размышлений, но потом я подхожу все ближе и мой живой интерес начинает возбуждаться. Медленно подойдя на расстояние около двадцати метров, я узнаю ее. Я быстро и максимально тихо преодолеваю оставшиеся метры и подойдя сзади, закрывая ладонями ее глаза, вопрошаю:

– Угадай, кто!

Девушка сперва резко хватается за мои руки, пытаясь сорвать их с себя, но узнав голос, сразу же поворачивается ко мне с улыбкой:

– Ты… ты как здесь оказался?

– Да так, тоже люблю погулять под Луной. Привет, Насть.

Настя живо встает, подходит ко мне, приобнимает и целует в щеку:

– Уу… а я так сперва опешила. Ты тоже даешь, гад, так испугал меня… – при этих словах Настя, отстраняясь, шлепает меня ладонью по плечу. – Но все-таки я очень рада, что мы вот так увиделись. Мне так захотелось рассвет встретить. Сегодня весь день и всю ночь готовилась к экзамену, а вот теперь не выдержала и меня потянуло сюда, и вот… Мы встретились…

– Хм… да… Чему быть, того не миновать. – Слегка с иронией отвечаю я ей.

Мы с Настей идем по бульвару, она мне рассказывает про свою учебу, про сессию, про свои какие-то бытовые интересные случаи и житейские истории, которые как им свойственно любят приключаться в нашей и без того нескучной жизни. Я иду, молча улыбаясь, и внимательно слежу за ее рассказом, спрашивая какие-то незатейливые вопросы, исключительно для поддержания разговора. А она, активно жестикулируя, пытается меня во все посвятить с такой точностью, присущей только девушкам. И все это время у меня в голове крутится один вопрос, один единственный, который, пожалуй, и стоит того, чтобы его задать: «Девушка, где Вы были всю мою жизнь?»