Виктор - Страшные Соломоновы острова

– «Кедровка» – да. Соответствует моменту, – остыл Димыч, закуривая.

Я мухой метнулся к машине и через мгновение протягивал страдальцам искомую посудину.

– Короче, так. Мы пошли вперед, мало ли где еще сядешь, а ты ехай потихоньку. Если я правильно помню, эта бодяга уже скоро заканчивается. Выйдем на грейдерку, там и будем мыться. Машину моешь ты. Пошли, Дитер.

Я согласно кивнул и, провожая взглядом два удаляющихся колоритных силуэта, поочередно прикладывающих заветную бутылку к губам, кивнул приглашающе Змее и прыгнул за баранку.

Существенно облегченный пепелац больше нас не подвел. И через час, бодро поплескавшись в придорожной канаве и посильно облагородив «Ниву», мы уже мчались по вполне оживленной трассе, судорожно выискивая ближайшую заправку.

Заливая бензин, я обратил внимание на манящую вывеску «Мотель» на симпатичном бревенчатом строении в стиле «а ля Рюсс» на противоположной стороне дороги. Настала пора референдума.

– Други мои, – привычно начал я, рассчитавшись за топливо и вваливаясь в салон. – А не устроить ли нам банно-прачечный день продолжительностью в два часа? Час Хеле, час нам. Возражения?

Змея восторженно издала боевой клич туарегов и попыталась выскочить из машины, намереваясь бегом устремиться к оазису комфорта.

– Ну, понятно. Референдум окончен, – завершил я недолгие дебаты и порулил к мотелю.

Сидя в уютном кафе на первом этаже постоялого двора и добросовестно уничтожая местное меню, три слегка замызганных небритых мужика всего через полтора часа ожидания получили редчайший шанс лицезреть спускающегося к ним по ступенькам Абсолютно Счастливого Человека.

Благоухающую, воздушную, немыслимо прекрасную боевую подругу – Змею Хелену.

Наше гигиеническое счастье было гораздо скромнее и вполне вписалось в оставшиеся тридцать минут.

Глава 10. О суровых кладоискательских буднях и таинствах походной кулинарии

– Все. Дальше лезть нет смысла. Приехали, – донес я животрепещущую информацию до немцев. Мы с Димычем только что вернулись с очередной прогулки-разведки вдоль дороги и, убедившись в полной ее непроходимости, вернулись к машине.

– Справедливости ради, я и сюда-то добраться особо не рассчитывал. До места нам максимум километр, так что не вижу особых поводов для уныния. Сейчас подыщем вкусное местечко, поставим табор и вперед – на обзорную экскурсию. На мой взгляд, под бивуак берег озера – самое то.

Возражений, как и следовало ожидать, не возникло. С трудом развернувшись в раскисшем месиве проселка, мы вернулись чуть назад, где я помнил уходящую вправо к озеру совсем уж заросшую колею. Вскоре «Нива» неторопливо выкатилась на вполне уютный холмик на берегу, с одной стороны подпираемый густейшим разнолесьем, а с другой – бесконечным зеркалом воды.

Димыч с пилой-топором и верным собутыльником Дитером в качестве безотказного шерпа-волонтера уже шагал на заготовку дров в сторону леса, а мы со Змеей занялись палатками, тентом и обустройством места для костровища и вечерних посиделок. Душа настойчиво просила фэн-шуя. Поэтому мы не торопясь натаскали камней от воды и соорудили шикарное ложе для костра. После чего я в хорошем темпе и из подручного материала быстренько завершил композицию, украсив очаг рогульками и поперечиной, предназначенной для подвешивания котелка.

А вскоре со стороны леса, по-над высоченной травой, величаво скользя в нашем направлении, появилось устрашающих размеров бревно. Продрейфовав ближе к лагерю, оно ненавязчиво продемонстрировало восхищенным зрителям прилепившегося к нему снизу взопревшего Димыча и в энергичных, незатейливых выражениях, его же голосом, обрисовало свое негативное отношение к жизни в целом и такого рода лесозаготовкам в частности. После чего со вздохом облегчения грохнулось оземь.

Чуть поодаль незадачливый Симпсон, растопырившись во все стороны веером из длинных смолистых сосновых сучьев, вертясь и оступаясь, окончательно лишался остатков сил, пытаясь протащить свою икебану сквозь хваткие заросли буйного чертополоха. Циничная трава насмешливо глумилась над психикой удачливого бизнесмена, и было понятно, что шансов на победу у настырного сучконоса нет. Мы поспешили на помощь начинающему впадать в истерику борцу с разбушевавшейся флорой и сообща завершили драматичную дровозаготовительную эпопею. Пора было приступать к главному.

– Ну что, рецидивисты от археологии, докладываю обстановку, – привычно начал я. – Примерно в километре от нас, слева по берегу, должна быть нежилая деревня. От нее по азимуту двести в полутора километрах находится еще одно озеро. В стародавние времена наши пращуры таскали по этому перешейку разнообразные плавсредства, оглашая окрестности бойким матерком и неистребимым запахом перегара.

Наша задача – постараться угадать их маршрут исходя из особенной местной топографии. Понятно, что самые сладкие места – это старт и финиш. Но. Сильно сомневаюсь в продуктивности поиска на берегу. Люди отсюда ушли в шестидесятых годах прошлого столетия, так что мусора там должно быть – мама не горюй. Да и камрады местные здесь тоже... не лаптем щи хлебают. Сориентируемся на месте, конечно, но лично я склонен вдумчиво прошуршать саму траекторию волока.

По логике вещей, могла у них быть где-то на пути следования какая-нибудь полевая харчевня. Ближе к финишу, на берегу, например, возможно, стояла небольшая часовенка. Да и сам волок сулит приятные находки. Пусть даже терялось по монетке-крестику в месяц, все равно за минимум семьсот лет это составит... кошмарные горы хабара. Осталось их разыскать.

Предлагаю сейчас пройти по возможности весь маршрут с целью определиться с местами, оптимальными для поиска. А приборы включать уже на обратном пути. Сегодня основное – разведка. Завтра у нас последний день, хочется провести его так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно... – тут я прервался, осознавая, что опять ударяюсь в патетику, и с неохотой выходя из кумачового образа Корчагина, бдительно осмотрел соратников на предмет иного, неправильного, мнения. Таковых не нашлось.

– Предлагаю попытаться пройти по берегу. Может, у кромки воды чего любопытное увидим, – умащивая (Разве??? – Корр.) «фискарс» с клюшкой на плече, рокотнул Димыч.

– Пошли! – на сей раз, примеряя на себя личину легендарного Петрухи – соратника товарища Сухова, сговорчиво согласился я.

И мы пошли.

На берегу ничего сногсшибательного не обнаружилось, а сама деревушка, кроме глубокого уныния от созерцания окончательной разрухи в завершающей стадии, никаких других особых чувств не вызывала. Остатки истлевших до состояния трухи срубов совершенно терялись во вставших стеной зарослях, и было понятно, что даже просто подойти к ним – весьма проблематично. Метрах в двухстах от берега начинался мощный сосновый бор с вдавленным в него песчаным языком уходящей вглубь проплешины.