Валерий Хайрюзов - Отцовский штурвал (сборник)

– А вы раньше летали? – начали интересоваться другие.

– Нет, вы посмотрите, закукарекали! – засмеялся губернатор. – Сообщаю для глухих: Вера Романовна первый раз летит на вертолете. И прошу не приставать. Пожалуется – будете иметь дело со мной.

– Вера Романовна Сугатова, – оказавшись рядом, представилась она Пряхину. – Вы из Москвы?

– Не совсем так, но из Москвы, – подтвердил Пряхин. – Судя по всему, здесь в основном летят москвичи.

– Я из Нукутска, – сказала Сугатова.

– Уже теплее, – улыбнулся Пряхин. – Губернатор делает правильные шаги.

– На то он и губернатор, – засмеялась Сугатова. – Мне сказали, что вы раньше летали.

– Было дело, – улыбнулся Пряхин. – И даже пытался полетать здесь.

– Можно я сяду рядом? – неожиданно попросила Сугатова. – С вами мне будет спокойнее.

– Не возражаю.

Пряхин начал размышлять, кто успел сообщить Сугатовой о его прошлой работе. И пришел к выводу: когда подавали губернатору список пассажиров, то те, кому это положено, позаботились, чтобы в нем не было случайных людей. Поглядывая на Сугатову, Григорий решил, что руководителя пресс-службы губернатор взял для освещения предстоящего мероприятия, а вот Веру Романовну, скорее всего, чтобы порадовать глаз. Но в своих предположениях ошибся, уже во время полета он выяснил, что Сугатова, оказывается, работает в протокольной службе губернатора. Все честь по чести – не придерешься.

Поднатужившись, вертолет оторвался от земли и взял курс в горы. Под застекленную пилотскую кабину наползала тайга, все прильнули к иллюминаторам. У Пряхина сжалось, заныло сердце. Он мог бы сейчас сидеть в пилотском кресле и вести вертолет, но не судьба! Сиди и смотри, как твою работу исполняют другие.

Через несколько минут винтокрылая машина втиснулась в узкое ущелье, острозубые гольцы поползли вверх и уперлись в облачность. Немного погодя полет уже напоминал езду в тоннеле. Под ними петляла река, на откосах были видны озера, а сверху, обрезав острые вершины, лежала плотная облачность. Но вертолет, снизившись, упорно шел вперед, уже над самой водой. Губернатор встал в проход и наблюдал за работой пилотов, свое дело они знали. Сюда, в Тункинские Альпы, они летали не раз и трассу изучили досконально. Когда облака прижали вертолет к самой воде, Пряхин заволновался, он поднялся с пассажирского кресла, чтобы глянуть в лобовое стекло. Но вертолет уже замедлил ход и начал целиться на каменистую отмель, там, где из речных окатышей был выложен огромный круг. Их уже ждали.

К открывшейся двери вертолета надвигалась многоликая орда. Впереди шел прибывший в Шумак на лошадях и одетый по случаю в национальный праздничный синий бархатный халат крупный, с большим животом, бурят – местный дарга. Он церемонно поприветствовал гостей традиционными для бурят словами:

– Сайн байна!

Губернатора и Румпеля угостили молоком из пиалы, надели на них атласные халаты и повязали на шею белые шелковые шарфы-хадаки. Обменявшись подарками, хозяева повели гостей по урочищу.

Из деревянного дацана к ним вышел огромного роста бурят и простодушно начал объяснять, что здесь обитает главный бог района. Пряхин улыбнулся наивности бурята, поскольку «Главный владыка» не только этого урочища, но и всего Прибайкалья стоял, теребя висевший у него на шее белый шелковый платок, поглядывая глубоко спрятанными медвежьими глазками, видимо, не зная, как ему поступить: передать хадак шефу протокола или оставить на месте.

Тут же перед дацаном была сложена побеленная известкой кирпичная печь. Из трубы вился слабый дымок. Вокруг печи в фиолетовом халате ходил лама и, не обращая внимания на прилетевших, напевал одну и ту же фразу:

– Ом, мани, падмэ хум! Ом, мани падмэ хум!

– Огонь очищает душу человека, – начал объяснять гостям огромный бурят, а лама взывает к Будде. Он поет, что Вселенная дарует процветание и изобилие тем, кто принимает их с открытым сердцем.

На дереве, рядом с дацаном был прикреплен деревянный щит, на котором кириллицей были нанесены правила и поучения Будды для тех, кто решил выйти на путь просветления:

– Трудно бедному быть щедрым, – прочел Пряхин. – Трудно власть имущему не употребить свою власть для достижения своих целей. Трудно не рассердиться, когда тебя оскорбляют. Трудно спорить о правильном и неправильном.

Дарга рассказал губернатору о всех достоинствах Шумака, не забывая пожаловаться на недостаток средств для развития урочища. Тот с любопытством посматривал по сторонам, он был приятно удивлен встречей и бурятским гостеприимством. Когда лама закончил свою службу, гости, ведомые все тем же даргой, перебрались через висячий мостик. На другом берегу, среди сосен, на поляне их уже ждал шаман с бубном. На груди у него висели круглые железные и медные амулеты, черные когти медведя, старинные монеты. На голову была надета отороченная лисьим мехом островерхая шапка. Завидев гостей, шаман начал прыгать вокруг разведенного костра и бить в бубен, призывая почтить души ушедших предков.

Потом у часовенки для гостей уже пели песню про Ермака казаки. Пели хорошо, с чувством.

Припев песни уже подтягивали хором все, кто прилетел и кто оказался на этом импровизированном концерте:

После концерта губернатора повели вдоль реки, мимо сотен маленьких, сложенных из плоских камней-окатышей тонких пирамид. В грязевых ваннах, не обращая внимания на высоких, упавших буквально с неба гостей, лежали отдыхающие. На берегу, обмазав себя жирной лечебной грязью, толпились «папуасы», а рядом, помахивая хвостами, бродили лошади.

Тут же стояли раскрашенные в синие и красные тона деревянные идолы.

Прямо от горной речки отдыхающими был сооружен водоотвод. Бегущий поток крутил деревянные мельницы, крылатых лебедей, поднимал и опускал игрушечные перегородки, переворачивал лопатки всевозможных гидросооружений. Вдоль тропы на крупных булыжниках виднелись надписи, утверждающие, что «Коля и Оля были здесь». Горячие источники обозначались каменными и деревянными знаками. На некоторых раскрашенных камнях были нанесены китайские иероглифы. Карл Румпель трудился не покладая рук и не жалея ног. С немецкой дотошностью он расспрашивал Пряхина, теребил бурята, губернатора, Сугатову, чтобы они на камеру сказали, что это за камень и о чем говорят иероглифы. Надолго задержался около кладбища костылей. Пряхин объяснил, что сюда, на Шумак, многие прилетают на костылях, а обратно уезжают на своих двоих.