Касым Кайсенов - Партизанской тропой

— Давно пора, — поддержали партизаны. — Малыш похудел у нас. Да и убить его могут в перестрелке.

…Мальчика вскоре отправили в закарпатскую деревню к подпольщикам. Поговаривали было и о том, чтобы отпустить и врача, когда отряд будет менять свою дислокацию. Но доктор надолго задержался в нашем отряде. Задержался по своей воле. Присматриваясь к жизни партизан, он все больше привыкал к своему новому положению. Мы заметили, что во время боя он сильно волновался, а когда приходили раненые, немедленно оказывал им необходимую помощь. Специалист он был превосходный. За время пребывания в отряде он сделал не менее семидесяти сложных операций, и все они прошли удачно.

— Почему вы, немцы, воюете со всем миром? — спрашивал его часто командир. — И почему вы допустили фашизм в Германии?..

— Не все немцы — фашисты, — отвечал доктор. — Я, например, не воюю. Я пошел на фронт, чтобы облегчать страдания раненым. Я — гуманист, как и вы…

Только потом, много позже, узнали мы, почему доктор говорил о гуманизме. Оказывается, он хорошо знал, что партизаны спасли немецкого ребенка, скитаясь в лесах, уберегли его от болезней и, наконец, отдали мальчика на воспитание в хорошую семью.

— Так могут поступать только истинные гуманисты, — сказал нам доктор, прощаясь с отрядом. — Вы открыли мне глаза на многое, и я никогда не забуду этого.

…Наш партизанский доктор, как только мы соединились с регулярными частями, попросил рекомендовать его для работы в советском госпитале. Эту рекомендацию мы ему дали, и доктор честно служил в наших рядах до самого конца войны. А мальчик, приемыш партизана Мещерякова, которого мы подобрали тогда на станции Перечень, вырос, стал серьезным юношей и справедливо считает своими настоящими родителями скромных украинских колхозников, бывших в то время подпольщиками.

Из села Поляна в штаб нашего соединения прибыли два человека. Один из них — старик, другой — стройный блондин лет тридцати. Старик, дед Грицко, член местной подпольной организации, хорошо говорил по-русски. Он принес нам важные сведения от нашего друга деда Миколы. Рассказывал он долго. Тканко слушал его внимательно, не перебивая.

— Вот все, что велел передать дед Микола. Остальное решайте сами, — сказал дед Грицко.

Блондин, не зная русского языка, посматривал то на командира, то на старика.

— Этот товарищ какую работу выполняет в батальоне? — спросил Александр Васильевич.

Оказывается, блондин — первый организатор венгерского батальона в немецкой армии. Сейчас он — заместитель командира этого батальона.

Александр Васильевич внимательно посмотрел на него.

— Вы спросите у него вот что, — попросил он старика: — чем объяснить, что, все время воюя в союзе с немецкими оккупантами и ведя борьбу против советского народа, они сейчас намерены соединиться с нами? Известно ли им, что если они сейчас присоединятся к нам, то им придется вести борьбу не только против своих бывших союзников, но, прежде всего, против своих соотечественников — венгерских солдат, которые все еще находятся в лагере фашизма?

Дед перевел вопрос.

Молодой блондин, не раздумывая, отвечал. Говорил он долго, а закончив, повернул голову в сторону нашего переводчика Мити, как бы желая, чтобы переводил именно он.

— Его зовут Мата, фамилия — Кегедюш. Отец его, а также он сам являются членами Венгерской партии труда. Он рассказывает, что венгерский народ, как и многие другие народы европейских стран, оказался под игом фашизма, а старая венгерская армия при помощи реакционной группы Хорти выступила в союзе с немецкими оккупантами против советского народа. Сейчас обстановка на фронте резко изменилась, многие венгерские воинские части отказываются воевать против Советской Армии. Солдаты убегают с фронта. В Закарпатье венгерских частей очень мало, и их собираются в ближайшее время отправить на фронт. Солдаты и офицеры батальона единогласно решили присоединиться к русским партизанам.

— Они борются против фашизма, — продолжал переводить Митя, — и, если среди венгерских частей окажутся реакционные силы, поддерживающие фашизм, будем бороться и против них. Среди солдат немало людей, которые крайне недовольны несправедливой войной Гитлера. Если есть возможность, он просит принять их батальон в состав партизанского соединения, — закончил Митя и посмотрел на командира.

— Как смотрит на это сам командир батальона?

Блондин, внимательно выслушав вопрос Тканко, достал из кармана аккуратно сложенный листок и подал его командиру. Александр Васильевич развернул листок и, немного подержав в руке, отдал Мите. Тот стал читать:

— «Дорогой командир русских партизан! Мы, венгерские патриоты, против несправедливой войны фашизма. Эта война принесла людям только разорение и несчастье. Это глубоко понимают все солдаты и офицеры нашего батальона. Мы твердо решили бороться против черной силы фашизма рука об руку с вами, ради нашей жизни, ради нашего счастья и ради нашего будущего. От имени честных солдат и офицеров нашего отдельного венгерского батальона мы посылаем нашего представителя — майора Кегедюша и через него передаем свое желание и стремление влиться в ваши ряды. Если вы нам в этом не откажете, даем торжественное обещание с честью выполнять любое ваше поручение».

Письмо было написано собственной рукой командира батальона, полковника Ерояша.

Александр Васильевич вместе с комиссаром соединения вышли из штаба, посовещались, а затем снова зашли в блиндаж. Майор Кегедюш почтительно встал, и когда они вошли, выжидающе посмотрел на Александра Васильевича.

— Мы решили принять ваш батальон, — четко и твердо сказал командир, как будто отдавал боевой приказ.

Затем он детально объяснил майору место и время приема батальона и поставил перед ним условия. Майор, посматривая то на командира, то на переводчика, внимательно слушал. Потом он почтительно поклонился, пожал руки командиру и штабным работникам, от души поблагодарил всех за радушный и теплый прием.

Через два дня в штаб нашего соединения явились заместитель командира венгерского батальона майор Кегедюш и дед Микола. Они переночевали у нас в штабе, а на следующий день с самого утра отправились к намеченной для приема батальона поляне.

Там были выставлены наши усиленные секретные посты.

В десять часов утра руководители соединения вместе с венгерским майором и дедом Миколой приехали на первый пост. Там они стали ждать подхода батальона.

Вскоре, минут через десять-пятнадцать, батальон вышел из леса на поляну. Впереди него шел командир — полковник Ерояш.

Головная часть батальона дошла до середины поляны и остановилась. По команде полковника солдаты поставили свое оружие в пирамиды и, отойдя в сторону метров на пятьдесят, стали строиться, Командир батальона обошел строй, тщательно проверил внешний вид солдат. После этого он вернулся на правый фланг, взял у правофлангового офицера клинок и направился в нашу сторону.