Жюль Лермина - Нью-Йоркские тайны

— Эй вы, чертенята! Сегодня хороший день! Есть новости! Нужно будет выть крепко и без устали! Если дело пойдет хорошо, получите супу!

Затем, отпуская своих солдат жестом, достойным генерала из оперы, он восклицает:

— Ну проваливайте ко всем чертям, и как можно скорее!

Раздается громкий крик. Мальчишки чувствуют себя свободными, они могут бежать, скакать, как им вздумается. Они направляются к типографии. Они стараются превзойти друг друга не из любви к труду, а по врожденному детскому инстинкту, который всякую тяжелую работу превращает в игру.

Нужно посмотреть на них, когда они приходят за газетами! Они толпятся, толкаются, лезут на спины друг другу, яростно отшвыривают слабых…

Каждому хочется опередить другого в получении первых номеров. Затем, нагрузившись газетами, они разбегаются по всему городу.

И уже через несколько минут они терзают уши прохожих и удивляют эхо, которое не может отвечать им в унисон, крича своими тонкими голосами!

— Важная новость! Купите! Несостоятельность Тиллин–геста! Смерть банкрота! Сто миллионов долларов долгу! Купите! Два цента! Важная новость! Тиллингест — вор! Купите! Купите!

В это время Трип и Мои философски курили свои трубки у стойки заведения па Брод–стрит. Вдруг один из юных разносчиков распахнул настежь дверь кабака и закричал во все горло свое рекламное объявление. Трип вздрогнул.

— Что? — спросил он.

— Что такое? — проворчал Моп.

В следующее мгновение Трип выбежал на улицу и вырвал из рук продавца номер "Нью-Йорк — Геральд", бросив ему вместо денег расхожую фразу:

— Ты будешь считать это за мной!

Затем он вернулся к стойке и, конечно, для улучшения зрения, влил в себя стакан виски. Далее он дрожащей рукой разложил перед собой огромный лист газеты, пробежал по столбцам пальцем и, наконец, испустил громкий вопль.

— Чтоб тебя черт повесил! — отреагировал Моп. — Что ты там нашел?

— Смотри, читай, животное!

Моп взял в руки "Геральд" и посмотрел на ту колонку, где остановился черный ноготь его почтенного компаньона.

— Ах! — воскликнул он.

— Ну, что?

— Черт возьми!

— Мы разорены!

— Полный провал!

— Все к черту!

И они посмотрели друг на друга глазами, полными отчаяния. Трип первый пришел в себя,

— Что бы это значило? Позавчера вечером прелестная девушка…

— Ангел, — кивнул Моп.

— Приезжает за нашим другом Бамом…

— И увозит его…

— Да…

— В дом Тиллингеста, банкира, богача, денежного мешка…

— Проходит тридцать шесть часов…

— Мы готовимся идти к Баму с поздравительным визитом…

— И вдруг узнаем, что Тиллингест разорен!

— Мало того, умер!

— Следовательно, наш визит уже ни к чему…

— И значит, нам остается лишь сожалеть, что бедный Бам так опрометчиво поступил…

Наступает тягостное молчание.

— Итак, — начал опять Моп, — еще одна ветка сломалась… Что делать?

— Во–первых… Где Бам?

— Это правда… Что, если с ним сыграли злую шутку?

Снова молчание.

— Знаешь, — сказал Мои, — у меня возникла мысль…

— Говори…

— Пойдем в "Старый Флаг". Может быть, Догги знает что–нибудь…

И, взяв Трипа под руку, Мои тащит его к "Старому Флагу", Они идут быстро, обдумывая по дороге различные версии. Лишь только они распахнули дверь "Старого Флага", как Догги закричал:

— Хороши ребята, нечего сказать! Почему вас не видно с субботы? Вы бежали как воры, да вы и есть таковые!

— Извините, — шепчет Трип, — дела… Догги смотрит па них исподлобья.

— Ну, вы все–таки пришли… Значит, есть совесть… Вы хорошо сделали, что пришли… У меня есть для вас письмо.

— Для нас?!

— Да, его принес вчера вечером лакей, очень хорошо одетый, и просил меня непременно передать вам это письмо до двенадцати часов.

— Теперь восемь… Мы еще не опоздали.

Догги держит письмо своими жирными пальцами и помахивает им. Примерно так дразнят куском сахара дворняжку.

— Распечатай, — говорит Трип, передавая письмо Мопу. Тот почтительно распечатывает. Что–то выпадает из конверта.

— Это еще что? — восклицает Догги.

— Банковый билет!!!

Все трое нагибаются, чтоб поднять его и так сильно стукаются головами, что отскакивают в разные стороны. Трип первый приходит в себя.

— Двадцать долларов!

— Отлично!

— Теперь читай письмо… Трип громко читает:

"Дорогие друзья, я нужен вам, а вы нужны мне. Приходите в двенадцать часов в отель "Манхэттен", в холл. Подождите меня. Так как ваша одежда не совсем прилична, то посылаю вам немного денег, чтобы вы могли сменить гардероб. Не нужно роскоши, нужны вкус и хорошие манеры. Не опаздывайте. Скажите Догги, что я его не забываю. Вам". Ими овладевает не радость, а безумный восторг. Трип и Мои пляшут среди столиков, а в это время Догги, торжественно раскинув руки, благословляет этих двух негодяев.

Но постепенно чувство реальности возвращается к ним.

— Ну что же? — спрашивает Трип. Догги начинает нравоучительным тоном:

— Господа, — говорит он важно, — бывают минуты в жизни людей, когда судьба, устав их преследовать, протягивает руку помощи… Вы попали именно в такую ситуацию. Верьте мне, джентльмены. Не упускайте этого случая… Я всегда считал Бама умным и находчивым юношей. Эти двадцать долларов доказывают мою несомненную правоту. Ступайте покупать себе одежду… В нескольких шагах отсюда открыт новый рынок, и за пять долларов вас оденут с головы до ног как принцев…

— О, за пять долларов!

— Ну, положим, за шесть, и вы будете одеты как короли!

Это последнее сравнение приятно щекочет честолюбивую жилку наших оборванцев.

— А где же рынок?

— На углу Бродвея и Уокер–стрит. Это настоящий рынок и таких размеров, какие неизвестны в Европе. Пять этажей, загроможденных жакетками, водопад из панталон, гора шляп, река рубашек и черный рудник башмаков с громадными гвоздями…

Подойдя к рынку, друзья были ошеломлены криками продавцов и покупателей, бушующими толпами народа, обилием самых разнообразных товаров, огромными рекламными вывесками.

На одной из них изображено легендарное превращение оборванного нищего в красавца, подносящего букет улыбающейся леди… И через десять минут из этих многоцветных, ярких, кричащих бездн выходят преображенные оборванцы.

Во–первых, Трип — жакетка в зелено–черную клетку, желтые с зелеными полосами брюки, красный шарф на шее, цилиндр набекрень, на ногах — большие башмаки "Мольер"… В руке — массивная палка.

Во–вторых, Моп — красноватое пальто, панталоны небесного цвета, по–гусарски стянутые на коленях, галстук желтый с черными полосами, войлочная шляпа, в руке — массивная палка…

Все стоило обоим тринадцать долларов. Они на минуту останавливаются на тротуаре и осматривают друг друга, фатовато помахивая палками.