Норман Льюис - Компания «Гезельшафт»

Они зашли в опустевший придел и встали на колени; появился, прихрамывая, священник, и служба началась. Максвелу сунули в руки розовощекую фигурку святой в кукольной одежде; священник встал под разукрашенную серебряными финтифлюшками глыбу алтаря и забормотал свой текст на латыни. Максвел и Роза обменялись кольцами и были объявлены мужем и женой. Прислужник брызнул им в лицо святой водой и взял, как было принято, поддельную золотую монету, завернутую в десятидолларовую бумажку. Поднятая в благословении рука священника качнулась, как зачарованная кобра. Они расписались в метрической книге и пошли к двери, около нее мальчишка, взгромоздившийся на высокий табурет, бросил им на головы конфетти. На улице их встретил острый, режущий воздух и смешки собравшихся зевак. Все было немного нелепо. И все же несмотря на всю эту ритуальную мишуру, а может быть, именно благодаря ей он был неожиданно для самого себя растроган.

Номер в отеле «Прогресс» они сияли до четырех часов. Б четыре Розе надо было отправляться, чтобы успеть на последний автобус в Тапачулу. Всю дорогу на такси до автобусной станции Максвел уговаривал ее передумать.

— Ты должен был бы дать мне больше времени. Как я могу не помочь маме собраться?

— Но ты уже не боишься возвращаться? Ты уверена?

— Да. Я рассудила с собой, и теперь я больше не боюсь. Ты ведь будешь за мной смотреть?

— Ты уверена, что твоя мама будет готова к переезду п следующий выходной?

— Конечно.

— А что будет, если она передумает?

— Если она передумает, я ей скажу, что все равно уеду. Но она не передумает.

Они въехали на автостанцию. Экспресс-люкс на Тапачулу уже стоял там с включенным мотором, Роза заняла свое место. Максвел стоял под окном, держа ее руку.

— Наверное, я передумаю и приеду, — сказал он шутя.

Но Роза вдруг поверила.

— Не надо, ты только все испортишь, — сказала она. — Неделя ведь не так уж много.

— Это смотря какая неделя. Некоторые недели тянутся, как целый год.

— Позвони мне с утра в понедельник.

— Я позвоню около десяти. Если не дозвонюсь, значит, линия не работает. Не забудь сказать маме о ее комнате. Она ей понравится. Расскажи о кухне с кладовой и обо всем, что я там оборудую по последнему слову техники.

— Не забуду.

Водитель погудел, и пассажиры, стоявшие у дверей, начали обниматься с друзьями; вскоре все сидели уже в автобусе.

— Странно, — сказала Роза. — Здесь сидит человек, который был с нами в церкви. Я запомнила его лицо.

— Где он?

— Вон тот в белой шляпе. Рядом с толстой женщиной в черном.

Лицо этого мужчины было обращено к ним, но, встретившись глазами с Максвелом, он отвернулся, однако Максвел успел заметить небольшой блестящий кружок на темной коже его щеки.

— Я узнал его, — сказал Максвел. — Он был с той свадебной группой, которая шла перед нами. Странное совпадение.

Максвел-поднял телефонную трубку.

— С вами говорит отец Альберт Смит, — раздался оттуда голос. Звучал он молодо и энергично, почти как у торговца, воодушевленного надеждой на хорошую сделку.

— Здравствуйте, святой отец. Я много о вас слышал.

— Ваш соотечественник, мистер Пебб, посоветовал мне поговорить с вами. Оп сказал, что вам, возможно, будет интересно узнать, что случилось с теми индейцами, которых вы с герром Адлером забрали с острова Сукре несколько дней назад.

— Я сам знаю, что с ними. Доктор Дуайт Морфи забрал их, и теперь они живут в поселении на Прадос Рикос.

— Я говорю о том, что с ними стало после того, как они туда лопали.

— Но еще недели нет, как они там.

— В Прадос Рикос может многое случиться за неделю. Вы можете выделить полдня?

— Наверное.

— Я спрашиваю потому, что Пебб и я считаем, что вам просто необходимо съездить и посмотреть, что там творится, своими собственными глазами.

— Туда сложно добраться?

— Только из-за того, что трудно найти дорогу. Она проходит в джунглях, и там можно потеряться. Вы должны взять кого-нибудь с собой, если поедете. Я был там пару раз, добраться туда довольно мудрено.

— А у вас есть возможность поехать со мной?

— Я постараюсь выбраться. Когда бы вы хотели?

— Завтра, если это вам подходит.

— Хорошо. Давайте завтра. Я живу в квартире над редакцией «Тарде». Вы можете заехать за мной в шесть?

Манеры и облик святого отца соответствовали его голосу: это был стремительный, подвижный молодой человек с жесткой черной бородкой, одетый в цветастую рубашку и парусиновые брюки. Он был из тех, кто преисполнен убежденности в своей правоте и любит говорит безапелляционно, но каждое его высказывание сопровождается вызывающим взглядом острых голубых глаз, будто побуждая к возражению.

— Как вы думаете, у нас могут возникнуть сложности, когда мы попытаемся туда попасть? — спросил Максвел.

— Со стороны евангелистов? Нет. С чего бы? Правда, они бы с радостью огородили свою территорию, но не могут. Однако дороги к ним все время содержатся в плохом состоянии, чтобы отпугнуть посетителей, но на этой машине мы проедем.

— А что им надо скрывать? — спросил Максвел.

— Вы увидите сами.

— У Дуайта Морфи добрые намерения. Я уверен в этом. Но он находится в трудном положении.

— Он находится в немыслимом положении.

— Как вы относитесь к идее создать на острове индейскую деревню?

— Я согласен с Пеббом, это грубый произвол.

— Вы считаете, что все наши усилия сведутся только к тому, что возникнет зоопарк из людей?

— Да, таков и мой взгляд на ваше предприятие. — Бородка святого отца задрожала от гнева. — Меня тошнит от этой вашей идеи.

— Что бы вы сделали?

— Что бы я сделал? Я бы вернул их обратно на остров, который им принадлежит. И река принадлежит им, а не вам.

— Пебб и я обсуждали это, — сказал Максвел, — Они не проживут там и недели.

— Проживут, если вы окажете им помощь. Вы богатый капиталист. Вы можете сделать все, что захотите.

— Помимо меня, в моей компании еще есть управляющий-европеец, четыре служащих, пять механиков и старший мастер. У меня нет телохранителей, и я знаю только одного политического деятеля, да и то не очень влиятельного. Как я могу кому-то оказывать помощь?

— Вы бы были не один, — сказал отец Альберт. — Многие бы вас поддержали.

Открытая обвинительная интонация в его голосе смягчилась. В нем даже появился налет приторной ласковости, как у торгового агента.

— Под этим вы подразумеваете, что меня ожидает личная симпатия некоторых и одобрительный кивок со стороны «Тарде»?

— Пресса бы мобилизовала общественное мнение.

— Не получилось бы. Редактор, возможно, и написал бы статью о том, какой я хороший, а цензор ее бы выкинул. После этого «Пескера де Леванте» двинулась бы на остров с автоматами и гранатами и всех бы там уничтожила подчистую.