Иштван Декан - Пути-дороги

Партизаны предупреждали местное население о том, что отступающие гитлеровские войска представляют для них серьезную опасность, призывали население не покидать свои села, не давать немцам угонять их на принудительные работы, убеждали людей прятать от фашистов продовольствие, угонять скот в горы, чтобы он не достался оккупантам. Весть о партизанах разнеслась по всей округе, и скоро к ним начали приходить люди за советами или для того, чтобы сообщить новые сведения о противнике.

Однажды на большом горном плато мы заметили какое-то странное сооружение. На самой высокой точке плато стоял столб, высотой шесть-семь метров, обернутый от основания и до верхушки соломенными жгутами. Неподалеку от столба находилась хижина, в которой жили пастухи. Перед хижиной горел костер, возле которого лежали на траве два парня в румынской национальной одежде.

Отсюда было хорошо видно и плато, и пастухов, и овец, и не только видно, но и хорошо слышно все, что там делалось. Спрятавшись в кустарнике, я, Фурман, Флориш и Банди долго наблюдали за странным сооружением. Что бы это могло быть? Для какой цели?

Убедившись в том, что поблизости нет противника, мы подошли к парням и заговорили. Парни сначала испугались, но потом успокоились, и через полчаса мы беседовали как друзья.

Парни рассказали, что они призывники, присланы сюда из села в качестве наблюдателей.

Им было приказано поджечь солому на столбе немедленно, как только они заметят самолет, с которого будут прыгать парашютисты. Столб этот называют сигнальной вышкой. Если сигнал придется подать днем, то солому нужно смочить водой, чтобы она побольше дымила, а ночью пламя от горящей соломы из села увидят сразу. В самом селе на колокольне церкви тоже сидели два наблюдателя, которые днем и ночью следили за вышкой на плато и в случае необходимости ударили бы в колокола, по звуку которых, как приказано было жандармами, местные жители должны были хватать кто косу, кто лопату и бежать ловить вражеских парашютистов.

Осмелев, оба наблюдателя внимательно осмотрели наши автоматы и даже спросили, где мы их взяли.

Я сказал, что им пора зажигать солому, так как мы и есть те самые парашютисты, которых они ожидают.

Парни сначала приняли мои слова за шутку, но, заметив на Фурмане и Банди кое-что из русского снаряжения, сразу же сникли.

Теперь рассмеялись мы, и наш смех как-то рассеял страх парней.

Мы подробно расспросили их о селе и о местности. Они откровенно ответили на все наши вопросы.

В долине у подножия горы расположился небольшой населенный пункт Ботица. Дальше дороги нет, и следовательно, на машине или повозке можно добраться только до этого пункта, а от него надо идти пешком. Жандармского поста в селе нет. Солдаты в него тоже редко заглядывают. Партизан в этих краях никогда прежде не видели.

Парни помимо всего этого рассказали одну историю, которая сразу же меня заинтересовала. Однажды в село приехал гитлеровский офицер. Правил машиной шофер-солдат. Офицер узнал, что по ночам на окраину села иногда приходит огромный медведь; он лакомится фруктами в саду или овсом в поле. Гитлеровец решил убить медведя и теперь каждый вечер, часов в семь, приезжает в село, берет с собой местного судью, который хорошо знает медвежьи повадки, и они едут на овсяную делянку подстерегать косолапого. До рассвета они поджидают зверя, а шофер спит в доме судьи. Утром он заезжает за хозяином и везет его обратно в Деш.

Парии сказали, что в машине у шофера много оружия: два ружья для медвежьей охоты, два автомата и два пистолета, принадлежащих офицеру и водителю. Кроме того, в машине много ручных гранат и боеприпасов.

Весь день мы провели у сигнальной вышки и еще теснее сблизились с парнями, чему во многом способствовал Флориш. И все-таки мы решили не полностью на них полагаться, а устроить им своеобразную проверку. Поздно вечером мы распрощались с ними и ушли в лес. А затем, сделав большой крюк, подошли к парням поближе, но так, чтобы они нас не видели. Нам нужно было знать, что они сделают: зажгут солому или, быть может, побегут в село, чтобы донести о встрече с партизанами.

Однако парни своего поста не покинули. Они поужинали и, разлегшись на траве, проговорили до полуночи.

Тем временем мы разработали план захвата оружия и боеприпасов. Если верить парням, мы могли захватить оружие, много боеприпасов к нему и целый ящик ручных гранат. Всего этого хватило бы, чтобы вооружить пятнадцать партизан. Однако сначала нужно было провести тщательную разведку.

Рано утром мы снова подошли к парням. Они встретили нас радостно, потому что уже поняли, что нас интересует не медведь, а сам охотник и его оружие. Они изъявили желание проводить нас на дорогу, по которой ездит гитлеровец, и тут же попросили дать и им что-нибудь из трофейного оружия, чтобы войти в наш отряд не с пустыми руками.

Флоришу мы поручили поговорить с парнями с глазу на глаз и узнать, не собираются ли они нас выдать.

Однако время, проведенное с ними, убедило меня в том, что парни чистосердечно хотят помочь нам. Тогда я послал одного парня вместе с Флоришем в село.

Вернувшись из разведки, Флориш подтвердил, что все сказанное парнями — чистая правда. На следующий день мы решили провести операцию по захвату оружия.

Договорились остановить машину на дороге подальше от села, чтобы нас не увидел никто из жителей. Тайком мы вышли на дорогу, зажатую в том месте с двух сторон склонами гор, поросшими густым лесом. По дну ущелья текла речка, глубина которой местами достигала полутора метров. Дорога петляла вдоль речки среди густых зарослей кустарника. Мы устроили засаду на крутом повороте дороги, решив, что здесь машина обязательно замедлит ход.

До приезда гитлеровца оставалось часа два. Вдруг мы услышали женский голос, распевающий какую-то песню. Оказалось, что метрах в четырехстах от нас стоит одинокий дом, возле которого и пела женщина. Мне пришла в голову мысль изменить наш план, вернее говоря, сменить место засады, но потом я раздумал.

Услышав женское пение, Банди, лежавший рядом со мной, поднял голову. Это был на редкость красивый парень с выразительными темными глазами. Такие парни всегда имеют успех у женщин. Через несколько минут он сказал мне, что очень хочет пить и сходит в дом напиться, пообещав и мне принести воду в фляжке.

Поскольку времени до появления машины с гитлеровцем оставалось не так уж много, а главное — руководствуясь соображениями безопасности, я сказал Банди, чтобы он никуда не ходил. Однако через несколько минут с удивлением заметил, что Банди исчез. Я спросил об этом радиста Фурмана, и тот вместо ответа молча кивнул в сторону дома. Выходит, что Банди без моего разрешения ушел утолять жажду.