Иштван Декан - Пути-дороги

Я очень разозлился, но ничего изменить в тот момент уже не мог. Через четверть часа Банди появился. По лицу его блуждала виноватая улыбка, а в руках он держал несколько кукурузных лепешек, которые и протянул нам.

Выяснять отношения было некогда, так как машина с гитлеровцем вот-вот должна была появиться.

Мы стали ждать. Прошло полчаса, час, полтора, а гитлеровец все не ехал. Совсем стемнело. У меня было такое чувство, что немец сегодня вообще не приедет на охоту.

Дождавшись полной темноты, мы, ругаясь почем зря, полезли на плато, на котором стояла сигнальная вышка. Оба парня с волнением ждали нас. Они очень удивились, что немец не приехал на охоту.

— Может, завтра приедет, — произнес я, утешая себя самого и их.

Попрощавшись с парнями, мы опять ушли в лес, в самую глушь, где человека не так-то легко найти. Всю ночь я почти не спал: мысли о гитлеровском офицере мучили меня.

На следующее утро, когда солнце поднялось из-за горы (было, видимо, часов семь, не меньше), я уже решил идти к сигнальной вышке, чтобы там позавтракать вместе с румынскими парнями, как вдруг заметил на соседнем плато какой-то блеск и короткую вспышку. Я посмотрел в бинокль и увидел там солдат и жандармов. Вскоре и на нашем плато появилось не меньше взвода венгерских солдат, которые были вооружены, что называется, до зубов. Они разделились на отделения и прочесывали местность.

Я сразу же сообразил, что между тем, что гитлеровский офицер не приехал на медвежью охоту, и тем, что на плато появились венгерские солдаты, существует тесная связь.

Я потихоньку разбудил спавших товарищей и Флориша, и теперь мы уже вчетвером начали следить за солдатами, подходившими к каждому пастуху на плато. Затем они подошли и к парням, дежурившим у сигнальной вышки. Мы, не выходя из своего убежища, внимательно наблюдали за ними в бинокль.

Парни вели себя спокойно, на вопросы отвечали покачиванием головы, а затем показали рукой в сторону дальней поляны.

После обеда солдаты ушли, и кругом установилась первозданная тишина. Нас подмывало подойти к румынским парням, чтобы узнать от них, о чем спрашивали солдаты.

Через некоторое время мы так и сделали. Сначала парни угостили нас сигаретами, которые им дали солдаты, а затем, перебивая друг друга, начали рассказывать о том, что в Деше солдат подняли по тревоге и послали в горы на поиски партизан. До Ботицы их довезли на трех машинах, а потом они полезли на гору.

Тут же нам рассказали один смешной эпизод.

На соседнем плато, где мы побывали ранее, один пастушонок на вопрос солдата о том, не видел ли он поблизости партизан, с гордостью ответил, что видел и что среди них был даже один венгерский подпоручик.

Солдат тут же подбежал к унтер-офицеру и доложил ему:

— Господин унтер-офицер, покорнейше докладываю, что пастушок видел партизан! С ними был один венгерский подпоручик!..

Унтер-офицер со злостью оборвал солдата:

— Не болтай глупостей! Нам только того и не хватало, чтобы немцы узнали, что среди партизан есть даже венгерский офицер. Тогда они и с нами посчитаются!

Вечером я послал Флориша в село, чтобы он узнал что-нибудь о солдатах. Когда он вернулся, то нам все сразу стало ясным.

Оказалось, что, утоляя жажду в отдельно стоявшем доме, Банди проболтался красивой хозяйке-румынке о том, что он партизан. Более того, он даже сказал, что мы тут поджидаем немцев.

Хозяйка знала немцев и, как только Банди ушел, вышла на дорогу, чтобы предупредить их об опасности. Увидев на дороге девушку, которая размахивала руками, гитлеровский офицер остановил машину. Девушка предупредила их о засаде. Офицер повернул машину обратно и сразу же поехал в Деш, где поднял по тревоге весь гарнизон. Правда, ночью они не решились пускаться на розыски и поэтому начали поиски только на рассвете следующего дня.

Узнав о том, что в этих краях имеются партизаны, многие жители Ботицы захотели увидеть нас и поговорить. В конце концов некоторым из них удалось встретиться с нами, причем на эту встречу они пришли не с пустыми руками: один принес кукурузную муку, другой — кусок сала, третий — табак. Из рассказов жителей мы узнали о том, что в селе много мужчин призывного возраста, которые ни за что на свете не хотят идти в армию и бродят по лесу, прячутся. И лишь по ночам они тайком заходят домой, чтобы набрать еды и снова уйти в лес.

По вечерам мы и сами начали спускаться в село, где на околице встречались с его жителями. Сначала к нам выходили только мужчины, а потом и женщины и девушки. Всех очень интересовал вопрос о том, как сложится их судьба после войны. Они нисколько не сомневались, что скоро советские войска дойдут до их мест, освободят их, и тогда войне наступит конец. Мужчины просили нас достать им оружие, чтобы все население села могло присоединиться к партизанам.

Заводилой в селе был тридцатипятилетний мужчина по имени Петру.

— Достаньте нам оружие, — говорил он, — и мы все присоединимся к вам. Уйдем в горы, возьмем с собой женщин и детей, угоним весь скот. У вас есть радиостанция. Что вам стоит попросить ваше начальство прислать несколько десятков автоматов с патронами!

Я не мог сказать им, что наша рация не работает, так как у нас нет батарей питания. Разумеется, я не мог сказать им и того, что нас всего-навсего четверо. Ведь они были уверены в том, что нас тут много, целый отряд. В душе я хотя и слабо, но все же надеялся, что рано или поздно мы достанем батареи и тогда попросим Центр прислать нам оружие.

Поскольку Петру показался мне серьезным и решительным человеком, я решил довериться ему и попросить достать нам батареи для рации. После долгого обсуждения этого вопроса мы остановились на том, что он поедет в Марамарошсигет и попытается там достать батареи. Дал я ему и второе задание — узнать, нет ли в этих краях других партизанских групп, ведь их могли за это время здесь выбросить, учитывая тот факт, что с выходом Румынии из войны здесь складывалась обстановка, выгодная для действий партизан.

Петру с радостью вызвался выполнить оба моих задания, пообещав вернуться через неделю. Мы условились встретиться с ним высоко в горах у одинокого домика, в котором хозяин оставлял на зиму сено, чтобы было чем откармливать овец. Я снабдил Петру деньгами, и он ушел.

Сколько бы раз мы ни спускались в село, мы никогда не ночевали в нем, а всегда поднимались в горы и спали в лесу.

Если ночью шел дождь, мы промокали до нитки, а днем лишь изредка и всего на несколько часов заходили обсушиться к кому-нибудь в дом.

К тому времени у нас появилось пятеро или шестеро румын — разведчики, если так можно их назвать. В их задачу входило, с одной стороны, узнавать о передвижении войск и частей противника, о приготовлениях жандармерии и настроении солдат, а с другой — интересоваться партизанами-парашютистами и по возможности устанавливать с ними связь.