Иштван Декан - Пути-дороги

Гул нарастал, и через несколько секунд показался огромный многомоторный немецкий самолет, летевший очень низко. Такого большого самолета нам еще никогда не приходилось видеть. Он, казалось, неподвижно повис над нашими головами.

— Хоть отдохнем немного, — заметил Пишта Ковач, вытирая потный лоб рукавом.

Как только самолет улетел, занятия продолжились. Нам снова пришлось ползти, делать короткие перебежки, и вскоре за спиной у нас осталось километра три-четыре. Перед нами оказалась небольшая лощина, а в ней маленькое селение. В этот момент к нашему взводу подошел командир роты. Он поставил перед нами задачу:

— Незаметно подойти к селу и занять его! Когда подниметесь в атаку, кричите как можно сильнее, не то прикажу повторить атаку!

Командиры взводов дали партизанам соответствующие указания окружить село со всех сторон, затем сверили часы, чтобы одновременно поднять людей в атаку. Чувствовалось, что они вошли во вкус занятий.

Снова нам пришлось делать перебежки, ползти по-пластунски. Так прошло с полчаса, а затем последовал приказ:

— Подготовиться к атаке!.. В атаку вперед!

Мы вскочили и с громким криком «ура!» бросились в село. Когда до ближайших домов оставалось метров сто, заметили, что в селе началось какое-то движение. Из изб выбегали вооруженные люди и тут же занимали оборону. Заговорил, но вскоре замолк пулемет…

Оказалось, что в том селе расположился на отдых еще один партизанский отряд, который принял нас за бандеровцев и приготовился дать отпор. К счастью, партизаны быстро узнали друг друга, и дело обошлось без кровопролития. Занятия удались на славу.

После зачтения приказа товарища Сталина партизаны заметно активизировали свою диверсионно-подрывную деятельность. До этого мы, например, не придавали особого значения нарушению связи противника, спокойно проходили мимо телеграфных столбов, не всегда обрезали провода телефонных линий, считая это мелочью, не достойной внимания.

Гитлеровцы же в борьбе против партизан перешли к новой тактике: были сформированы специальные дивизии, которые старались преследовать нас по пятам. В их распоряжении имелись танки и самолеты. Более того, они не брезговали привлекать для борьбы с партизанами и бандеровцев, которые в данном случае действовали эффективнее, чем сами гитлеровцы.

Ночью наш отряд двигался по ровной безлесной местности. Впереди нас проходила железная дорога, а параллельно ей шло шоссе. Мы должны были пересечь эти коммуникации. Наш взвод двигался в голове колонны. Разведчики нашли удобное место для переправы. Наши минеры подготовились к минированию железнодорожного полотна.

Вскоре разведчики доложили, что ими обнаружены вражеские патрули, установить полную численность которых не удалось. Нашему взводу было приказано захватить вражескую казарму.

— Второй взвод, ко мне! — скомандовал Даниельчук.

Мы двинулись в путь. Ночь была такой темной, что ничего не было видно даже в двух шагах.

Ни на шоссе, ни на железной дороге никакого движения не наблюдалось. Видимо, противник запретил все ночные перевозки, боясь нападения партизан. Мы перешли шоссе и уже вышли к железнодорожному полотну, а кругом все было по-прежнему спокойно. Как мы ни всматривались в ночную темень, никакого строения не видели.

Тогда Даниельчук решил прочесать местность. Мы рассредоточились и начали поиски. Не успели пройти и двухсот метров, как в небо одна за другой взлетели три осветительные ракеты.

— Ложись! — приказал Даниельчук.

Мы бросились на землю, и, нужно сказать, вовремя, так как по нас рубанули пулеметной очередью. Стреляли трассирующими пулями, что было, кстати сказать, на руку нам: по крайней мере, мы видели, откуда в нас стреляют. Судя по всему, мы находились метрах в тридцати от гитлеровцев.

— Вперед! Ура! — крикнул Даниельчук и, вскочив на ноги, бросился в сторону вражеского пулемета. Мы побежали за ним. Через несколько десятков метров натолкнулись на небольшой дот, но гитлеровцев в нем не оказалось…

Даниельчук зажег спичку, но ни одной живой души не обнаружил, лишь валялась куча стреляных гильз да удушливо пахло жженым порохом. Железная дверь дота была настежь открыта.

— Смылись фрицы! — с сожалением произнес Даниельчук.

В последний раз я играл в жмурки еще ребенком, но тогда у меня не было в руках автомата. До сих пор никак не могу понять, как нам тогда в такой кромешной тьме все же удалось схватить одного гитлеровца.

Потом мы снова собрались в доте, чтобы получше рассмотреть, что в нем находилось. А в нем оказались станковый и ручной пулеметы, два автомата, две ракетницы, много боеприпасов и два ящика осветительных ракет. Мы допросили гитлеровца, и он ответил, что здесь несет охранную службу полуотделение и что немцев поблизости больше нет.

Партизаны остались довольны трофеями, особенно ракетницами. Одну из них забрал Петр, а другую — наш пулеметчик Саша. Выйдя из бункера, они, словно соревнуясь, начали пускать в небо белые, желтые и красные ракеты. Остальные восторженно наблюдали за ними.

Даниельчук послал в отряд посыльного: мол, путь свободен, охраны нет. Вскоре к нам подъехали наши дозорные, а вслед за ними подошли и партизаны в пешем строю. Большая часть нашего отряда уже миновала шоссе и железную дорогу, когда я услышал шум мотора. Сообщил об этом Даниельчуку.

— Немцы! — сказал он.

У нас не было никакого сомнения в том, что наша легкомысленная игра с пуском ракет привлекла внимание гитлеровцев, находившихся в радиусе десяти километров.

— За мной! — крикнул Даниельчук, и мы бегом бросились к шоссе. Нам хотелось как можно дальше отвлечь гитлеровцев, чтобы тем самым обезопасить наш отряд.

К счастью, немецкие машины ехали медленно и осторожно, с затемненными фарами, так как гитлеровцы тоже не знали, что их ожидает. Пройдя километра полтора, Даниельчук приказал нам залечь по обе стороны дороги и приготовиться к бою. Машины медленно приближались. Их было четыре или пять.

Мы встретили их огнем пулемета. Это было самое эффективное оружие у нас во взводе. Машины мгновенно остановились, и гитлеровцы высыпали на землю. Нам нужно было во что бы то ни стало остановить их, а потом заставить повернуть назад.

Мы открыли по врагу огонь из автоматов. Начался огневой бой. Противник, судя по всему, имел пятикратное превосходство.

Через четверть часа гитлеровцы поняли, что перед ними небольшая группа партизан, и начали потихоньку продвигаться вперед, стараясь обойти нас справа. Положение складывалось не в нашу пользу.

Даниельчук, не желая отходить, запросил помощи из отряда, и прежде всего легкую пушку с ее прославленным артиллеристом.

Гитлеровцы установили пулеметы в кювете по одну сторону шоссе, нам пришлось залечь с противоположной стороны.