Луи Буссенар - Банда поджигателей, или Бандиты из Оржера

— У нас целых шесть с половиной пар глаз, а здешние места и дороги, где сам черт ногу сломит, мы знаем как свои пять пальцев. Справимся!

Отдав приказания с поспешностью, которая свидетельствовала о приближающейся опасности, Фэнфэн уселся на край широкого стола и одним махом опрокинул четыре или пять стаканов вина. Глубоко задумавшись, весь во власти гнева, он созерцал проносившиеся перед его мысленным взором картины мести и не заметил подошедшую девушку. Разбойник вздрогнул при звуках своего имени, произнесенного с бесконечной нежностью.

— Франсуа, мой Франсуа!

Бандит резко поднял голову, и его суровый взгляд смягчился:

— А, Роза, это ты…

— Да, Франсуа, опять я. Тебя что-то тревожит. Ты неспокоен?

— Что еще выдумала?

— Женское чутье и голос любящего сердца предвещают катастрофу. Разве я ошибаюсь? Скажи, ты любишь меня?

— Черт побери, ну и упорство!..

— Франсуа! — снова прошептала девушка сквозь приглушенные рыдания.

— Что — Франсуа? Оставь меня в покое!

— Разве ты не понимаешь, твоя жизнь — это моя жизнь, твоя боль и моя боль! Ты гонишь меня в радости, но не можешь помешать разделить с тобой горе!

— Роза, нашла бы ты себе занятие получше!.. Мало радости быть с человеком, погруженным в заботы.

— Значит, это правда — ты страдаешь!

— Да пустяки, в жизни ведь всякое бывает. Сама понимаешь, не всегда все идет как хочется.

— Я так хорошо тебя знаю, что понимаю с полуслова.

— Что это значит?

— Все, что ты говоришь, морщины, прорезавшие лоб, словно шрамы от сабельных ударов, дрожащие руки, хриплое дыхание… О, я чувствую, случилось что-то ужасное!

— Что тебе до этого?

— Я всегда лечила твои раны, так позволь теперь помочь твоей душе.

— Перестань!

— Я буду хорошей, послушной, стану совсем незаметной…

— Ты что, решила взбесить меня? — воскликнул разбойник, внезапно теряя терпение и занося руку.

— Ударь, если это принесет тебе облегчение, мучай, если это тебя успокоит. Убей, если моя смерть нужна тебе, но позволь любить тебя, Франсуа! Я не прошу ни взгляда, полного обычной нежности, ни слова участия, брошенного как кость голодной собаке. Для меня и этого было бы слишком много. Только не гони меня! Я не пророню ни слова, не заплачу, если прикажешь, буду веселиться. Рядом с тобой я и так весела. Я стану вещью, для которой почти не нужно места…

Фэнфэн с суровым видом слушал эти страстные речи и рассеянно бросил:

— Ладно, ладно, Роза, ты славная девушка…

— Правда? Ты действительно так думаешь? — воскликнула молодая женщина, чьи глаза сверкнули как два черных бриллианта. Ее грудь затрепетала, и щеки внезапно залились румянцем. — Я хоть что-то значу для тебя! Франсуа, видишь, я обезумела от счастья!.. Ты не ударил меня, выслушал… Благодарю тебя!

Пока Роза говорила, разбойник медленно опустил руку. Девушка страстно схватила ее и прижала к губам. Фэнфэн, несколько успокаиваясь, равнодушно позволил ей это и, все еще занятый своими мыслями, не заметил Кривого, который изменился в лице от ярости. Кипя от ревности, он бродил вокруг с перекошенным ртом и диким взглядом.

Роза не выпускала руку Фэнфэна и ласково прижималась к нему, не обращая никакого внимания на недавнего любовника, которого возненавидела с того дня, когда под действием гнева и вина, наполовину добровольно, наполовину вынужденно уступила ему.

Кривой, полагавший, что покорил девушку и отныне будет безраздельно властвовать над нею, несказанно удивился, когда красотка прогнала его из своей постели и потребовала немедленно прекратить преследования. Когда же неудачливый ухажер попытался протестовать, Роза тут же прервала его:

— Ты получил женщину, но потерял подругу. Ты украл меня у себя самой, я больше не хочу тебя знать.

Кривой вышел из себя и решил, что имеет полное право не обращать внимания на подобные глупости.

Роза, к чьим достоинствам никогда не относилось терпение, ответила парой звонких пощечин, которые доставили большое удовольствие присутствовавшим при этом зрителям.

Бандит, взбешенный полученным отпором, решил восстановить свой авторитет силой.

— Ах, чертова девка! — взревел он, побелев от гнева. — Вот получишь хорошую трепку, тогда посмотрим, что ты запоешь! Вмиг станешь как шелковая!

С любой другой девицей из банды подобным обращением можно было бы добиться чего угодно. Побои они воспринимали как знаки внимания и охотно покорялись тому, кто умел вовремя всыпать как следует, о чем свидетельствует история отношений Рыжего из Оно и Дылды Мари.

Но Роза была не из тех, кто согласен терпеть издевательства какого-то жалкого оборванца. Если бы еще он был так же силен, как Толстяк Нормандец, Жан Канонир или Драгун из Рувре! Когда Кривой бросился на нее с поднятым кулаком, Роза отступила на два шага, выхватила из кармана один из тех маленьких пистолетов, с которыми никогда не расставалась, и спокойно выстрелила. Она не очень умело обращалась с оружием, и пуля лишь слегка задела ухо бандита. Но тот оказался труслив как заяц и, перепугавшись, отступил, зная, что у Розы был и второй пистолет.

Оборванцы, все сильнее приходя в восторг от этой сцены, вносившей хоть какое-то разнообразие в обычные развлечения, улюлюкали вслед Кривому и осыпали его шутками, непристойность которых заставила бы покраснеть взвод драгун.

Кривой, столь же жестокий, сколь и трусливый, иногда испытывал страшные приступы ярости, граничившие с безумием, во время которых бился в конвульсиях подобно эпилептику, а затем впадал в полную прострацию. Кроме того, несчастный испытывал пугающую, непреодолимую тягу к крови, что составляло предмет его особой гордости. Вид и вкус горячей крови приводили разбойника в восторг. Если во время вылазок на равнину ему случалось увидеть у дверей ветеринара корову или лошадь, которым собирались делать кровопускание, он просил как особой милости позволения припасть к открытой вене и, как вампир, с отвратительной жадностью напивался крови.

Когда Пиголе забивал скотину, Кривой любил принимать в этом участие, резать мулов, лошадей, коров и ослов, измазываться кровью с ног до головы и пить ее.

В тот день, когда Кривой получил столь энергичный отпор от красотки Розы, оборванцы, потеряв всякое чувство меры, замучили его насмешками. Бандит не мог отвечать тем же, и с ним случился ужасный припадок, усугубленный пережитым унижением. Затем Кривой впал в глубокую кому [82] Кома — крайне тяжелое, грозящее смертью состояние, характеризующееся нарушением всех функций организма. , и Батист Хирург, увидев, что жизни разбойника угрожает опасность, сделал ему обильное кровопускание.

Очнувшись, Кривой по-прежнему был зол, но первый гнев уже прошел. Заметив плошку с собственной кровью, он воскликнул: