Луи Буссенар - Банда поджигателей, или Бандиты из Оржера

— Бедняга! Это сын папаши Тиже из Базоша! Чертовски ему не повезло!.. Ладно, придется сообщить судье, что его слугу убили.

Капитан Бувар бесследно исчез.

Узнав об исчезновении сына и убийстве слуги, мировой судья Бувар постарел на несколько десятков лет и с ним случился апоплексический удар. Его жена, женщина стойкая, взяла себя в руки и проявила, как это нередко случается в минуты испытаний, поистине нечеловеческие энергию и мужество.

Любящая супруга и мать, увидев, как вмиг разрушилось ее счастье, только что казавшееся незыблемым и безоблачным, госпожа Бувар спрятала боль глубоко в сердце и не стала предаваться ни бесполезным слезам, ни бессмысленному отчаянию. Прежде всего следовало позаботиться о муже — состояние его казалось крайне тяжелым. Доктор Пьер Брю, друг Бувара, примчался, как только получил печальные известия. Судье сделали обильное кровопускание. И самое время! Бувар задышал, открыл глаза и стал медленно возвращаться к жизни, то есть к страданиям.

— Леон! Дитя мое!.. Мой дорогой сын!.. Жена, какие новости?..

— Дорогой, крепись!.. Я мать, но призвала на помощь все мужество! Он не умер!.. Он просто не может умереть, это невозможно!

— Бувар, друг мой, возьмите себя в руки, — строго сказал врач, — постарайтесь справиться с горем хотя бы на время.

— Ах, если бы я мог надеяться…

— Надейся, друг мой, надейся! — подхватила госпожа Бувар, прижимая руку к сердцу. — Все мы живы только благодаря надежде! Вспомни, как мы боялись за нашего дорогого мальчика, когда он был на войне, сколько раз думали, что он погиб! Но я чувствовала — Леон жив! Иначе меня самой давно бы уже не было на свете!

— Все, что ты говоришь, дорогая, — чистая правда…

— Послушай! Раз и сейчас сердце мое не разорвалось от горя, значит, наш сын жив. Я страдаю, душа моя в печали, однако в глубине ее живет искорка надежды. Он жив, Бувар, ты слышишь? Я уверена, наш мальчик жив, иначе и быть не может! А не то дорогому господину Брю сейчас пришлось бы сидеть у постели двух умирающих!

— Благодарю, жена! Ты вернула меня к жизни, — с трудом произнес судья. Голова его еще была тяжела, руки дрожали. Материнское сердце не лжет! Я верю тебе и тоже надеюсь… Но прошу вас, Брю, расскажите все, что вам известно.

— Дорогой Бувар, успокойтесь. Долгий рассказ утомителен, а вам вредно волноваться.

— Неведение хуже всего… Оно принесет мне гораздо больше вреда. Что же все-таки произошло?

— Трудно сказать. Тревогу поднял Даржан, крестьянин из Шоси. Как вам известно, он обнаружил на дороге уже успевший остыть труп вашего слуги Тиже. Рядом лежали две убитые лошади — его и Леона. Ваш помощник послал на место преступления четырех национальных гвардейцев под командованием унтер-офицера. Спустя полчаса один из гвардейцев возвратился и рассказал, что по дороге на Базош обнаружили широкий кровавый след. Но когда лес кончился, следы повернули на север, то есть в сторону Гедревиля. Кроме того, на месте перестрелки найдены пыжи и следы пуль, которыми явно стреляли из разного оружия. Бедняга Тиже и обе лошади были убиты пулями большого калибра. С той стороны дороги, где скорей всего прятались убийцы, национальные гвардейцы обнаружили застрявшие в сосне кусочки свинца и мелкую дробь. Следовательно, перестрелка велась из оружия разного калибра и с обеих сторон. Кто были люди, напавшие на бандитов, гвардейцы узнать не смогли. Но судя по всему, они явились на помощь Леону… Разбойников было много, о чем свидетельствуют три раны, полученные Тиже, и четыре — его лошадью. Да, следует заметить, что многие бандиты тоже были ранены — на лесных тропах и в поле обнаружены кровавые следы.

И наконец, совершенно непонятно, куда девался Леон? Если разбойники увели его с собой, значит, он был ранен или же его просто взяли в плен. Не исключено, что таинственные люди, пришедшие к нему на помощь, отбили его, спрятали у себя и теперь выхаживают… Но все это, к сожалению, одни предположения. Однако для меня, дорогой Бувар, равно как и для вашей супруги, все это означает, что сын ваш жив, в крайнем случае ранен. Если бы он был убит, его бы оставили на дороге вместе с несчастным Тиже. Итак, мужайтесь и не теряйте надежды!

Больной жадно внимал рассказу врача и в самом деле несколько успокоился. Когда печаль остра, любое утешение воспринимается как благо, и врач старался убедительно излагать факты, свидетельствовавшие о том, что Леон жив, хотя в душе не верил тому, что говорил. Во-первых, почему люди, несомненно рисковавшие собственной жизнью, пришли на помощь Леону, но при этом решили остаться неизвестными? Если они сумели обратить в бегство разбойников и увели или унесли с собой капитана, то почему они до сих пор не объявились и томят в неведении родных, которые места себе не находят от беспокойства? И наконец, если незнакомцы что-то знают о бандитах, — а наверняка так оно и есть, — почему они не хотят помочь правосудию? Рассудительный доктор не находил ответа на мучившие его вопросы и беспрестанно размышлял над ними, стараясь найти разгадку тайны.

Как обычно, роковое известие распространилось молниеносно. Едва в Базоше узнали о новом преступлении, совершенном разбойниками, как новость тут же разошлась по окрестным деревням и селениям. К полудню она уже достигла коммун, расположенных не меньше чем в двух лье от Базоша. Люди еще не оправились после неожиданного и ужасного ночного грабежа в Ашере, случившегося всего лишь двенадцать часов назад, и легко можно представить, какие жуткие, тревожные слухи вновь поползли по окрестностям.

Крестьянин, прибывший рано утром из Ашера в Базош с двумя бочонками вина, рассказал о дьявольской хитрости Фэнфэна, о представлении в церкви, ограблении и пожаре. В ответ жители Базоша поведали о двойном убийстве на дороге в Шоси, сообщили имена убитых и прибавили к этому множество жутких подробностей. Крестьянин, постаравшись поскорей продать вино, поспешил обратно в Ашер, торопясь первым поведать об ужасном происшествии односельчанам, взбудораженным событиями последней ночи.

На окраине деревни он встретил Мадлену Герен, служанку из замка Ружмон, уже в который раз выбегавшую в поисках новостей. С самого утра достойная кумушка сновала из замка в деревню и обратно и каждый раз приносила очередную совершенно невероятную историю, от которой оставалось только за голову хвататься.

Ночью забил набат, раздались крики, и графиня, завидев отблески пожара, до того перепугалась, что заболела и наутро не смогла подняться с постели. А уж когда госпожа де Ружмон узнала, что комедианты, накануне музицировавшие под окнами замка, оказались бандитами Фэнфэна и ограбили деревню, ужас ее не поддавался никакому описанию. Мадлена же, чьи волосы, обычно аккуратно убранные под чепец, теперь стояли дыбом от страха, вместо того чтобы успокоить хозяйку и смягчить рассказ о ночных ужасах, напротив, наслаждалась произведенным впечатлением и каждый раз сообщала новые кошмарные подробности, усугублявшие состояние несчастной графини. Госпожа де Ружмон даже начала разговор о том, не лучше ли переехать куда-нибудь в город или же, на крайний случай, к старому дядюшке, аббату де Фарронвилю.