Луи Буссенар - Банда поджигателей, или Бандиты из Оржера

Несколько минут назад за ржавыми купами дубов и мрачной завесой елей он заметил легкий дымок, синеватыми кольцами поднимавшийся к серому небу. «Нищие или лесорубы», — подумал капитан. Мысль о засаде в четверти лье от деревни, на довольно оживленной дороге даже не пришла ему в голову. На всякий случай Леон подобрал поводья, щелкнул языком, подбадривая коня, и приготовился, если придется, перепрыгнуть через препятствие или же пуститься в галоп. Слуга дремал, закутавшись в плащ по самые уши, и молодой человек окликнул его:

— Открой глаза, Шарло!

— Что-нибудь случилось, хозяин?

— Пока нет, но нужно быть начеку.

Впрочем, вокруг стояла тишина, и казалось, что в этот час, неподалеку от деревни, ничто не предвещает опасности. Оба всадника были уже шагах в сорока от таинственного костра, что дымился неподалеку в лесу, по левую сторону дороги. Внезапно капитану показалось, что в ветвях блеснул ружейный ствол. Хладнокровно, как и пристало человеку, привыкшему ко всяким неожиданностям, понимая, что невидимый враг взял его на мушку и прорываться вперед некогда, Леон крикнул слуге:

— Лошадь на дыбы!

И сам в ту же минуту вонзил шпоры в бока своему коню и резко натянул поводья.

— Огонь! — послышалась глухая команда.

Прозвучали пять или шесть выстрелов, и тяжело раненный слуга жалобно вскрикнул:

— Ко мне, сударь!.. Меня убили!

Шарло откинулся назад, вылетел из седла, взмахнув руками, и тяжело рухнул на дорогу. Изо рта несчастного хлынули потоки крови. Конь его взбрыкнул, поднялся на дыбы и рухнул на землю, забившись в предсмертных конвульсиях. Тем временем капитан сумел выхватить пистолет.

Вновь послышалась команда: «Огонь!»

Леон почувствовал, как бок его словно опалило огнем, и выстрелил наугад, прямо в клубящийся пороховой дым. Внезапно на дорогу выскочили люди с жестокими лицами, и молодой человек понял, что пропал. Разбойники бросились наперерез коню, готовому рвануть вскачь и, быть может, спасти капитана. Бандиты повисли на конской сбруе и попытались вытащить Леона из седла. Капитан сопротивлялся из последних сил. Изловчившись, какой-то бандит схватил его за сапог, резко дернул и стащил на землю. Тут же на капитана рухнул конь, которому перерезали сухожилия. Задыхаясь, чувствуя, что опасно ранен, офицер увидел, как убийцы, размахивая ножами, бросились к нему. В последний раз вызвав в памяти образ любимой Рене, капитан потерял сознание. Негодяи испустили радостные крики, внезапно сменившиеся воплями боли и страха. Из перелеска раздался выстрел, и Винсент Бочар, уже готовый вонзить нож в грудь капитана, подскочил, выронил оружие и схватился руками за изуродованное лицо.

— Черт побери! Меня подстрелили!.. Я ничего не вижу!.. Ко мне, товарищи!

Разбойники столпились вокруг раненого. Аньян Буатар заявил, оглядываясь на капитана:

— Надо перерезать этому олуху глотку, и дело с концом.

Негодяй вернулся к Леону и занес над ним нож. Вновь из-за сосны раздался выстрел, однако теперь он прогремел шагов на двадцать ближе. Буатар с проклятием уронил нож и подскочил словно лягушка. Сведенными от боли руками он схватился не за лицо, а за те два выпуклых полушария, на которых мы согласно природному предназначению имеем обыкновение сидеть, — невидимый стрелок необычайно метко поразил их. Такая рана не опасна, однако немедленно выводит из строя противника, охваченного паническим ужасом.

Бандиты отличались трусливостью и, даже собираясь большим отрядом, дрожали перед опасностью, природу которой не могли объяснить. Вот и теперь они боялись войти в лес, откуда раздались выстрелы, так как за деревьями вполне могло засесть несколько храбрецов. Жан Канонир, считавшийся самым смелым, решил подтвердить свою славу и, подобрав нож, выпавший из рук приятеля, бросился на бесчувственного капитана. Раздался третий выстрел, и, получив заряд крупной дроби в плечо, он отскочил с громким воплем:

— Черт, я тоже ранен!

— Вот дьявольщина! — воскликнул Кот Готье, — а ведь Главарь приказал нам непременно прирезать этого мерзавца!.. Теперь чья очередь? Что, желающих больше нет? Стая трусливых каплунов! Сейчас я вам покажу, что значит храбрость!

Четвертый выстрел, и Кот Готье, держась за бедро, упал на землю и завопил:

— Господи! Нас, кажется, заколдовали! Уже четверых подстрелили!.. Эй, драпаем! Надо уносить ноги, пока можно, а то придется уползать на брюхе!

Напуганные неожиданным и грозным вмешательством, убийцы отступили, поддерживая раненых и не отваживаясь исполнить жестокий приказ своего предводителя.

— Валите в укрытие, я сам им займусь, — вызвался Драгун из Рувре.

Зная решительность Драгуна, разбойники пустились бежать со всех ног прямо по дороге, потому что раненые были не в состоянии продираться сквозь кусты. Драгун, конечно, все исполнит как надо. С отвагой, достойной лучшего применения, бандит двинулся вперед, ворча:

— Сейчас раздавлю тебе башку, как гнилую грушу. Если кто начнет стрелять, так и черт с ними, поцарапают мне шкуру, да и только.

Капитан, бледный как мертвец, лежал неподвижно, придавленный хрипящей, издыхающей лошадью. Занеся ногу и собираясь опустить здоровенный сапог на лицо жертвы, разбойник неожиданно вгляделся в лицо врага, которого до сих пор не удосужился разглядеть. Вдруг Драгун из Рувре со сдавленным рыком отшатнулся и застыл, побледнев, сильнее, чем лежащий на земле капитан. В груди бандита клокотали приглушенные звуки, более всего напоминавшие рыдания:

— Капитан!.. Это он!.. Тот великодушный офицер, смелый и добрый… Он спас мне жизнь в Вандее, рискуя собой… А я помогал убить его… Единственного человека, за которого я готов жизнь отдать… шкуру свою… поганую бандитскую шкуру!

Издалека донеслись крики:

— Эй, Драгун! Поторопись…

— Они хотят, чтобы я прикончил его! Никогда!.. Узнай об этом Главарь, он распилит меня между досками… Конечно, я бандит, грабитель, поджигатель… Нет, не могу… Только не его! Господь Всемогущий, только бы он еще был жив…

— Дёру, Драгун, дёру! — Голоса бандитов звучали все глуше и глуше.

— Сваливайте! Бегите живее!.. Если те, что напали на нас, увидят, что капитан еще жив, они наверняка придут к нему на помощь.

С этими словами бандит схватил издыхающую лошадь и мощным рывком сбросил конскую тушу с капитана. Затем отвязал свою флягу, положил ее рядом с молодым человеком и пустился бежать, ругаясь, тяжело дыша или, может, давясь слезами.

— Тысяча чертей! Это был мой капитан! Мой юный капитан!..

Спустя два часа гражданин Франсуа Даржан, земледелец из Шоси, отправившись на телеге в лес Вилье за хворостом, увидел на дороге человека, плавающего в луже крови, а рядом двух мертвых лошадей. Крестьянин остановился и спрыгнул на дорогу. Отвернув воротник плаща, он убедился, что юноша холоден как лед, и вздохнул: