Луи Буссенар - Банда поджигателей, или Бандиты из Оржера

Путь к аббату занял три четверти часа. Путешественницы и сопровождавший их эскорт без остановки проехали через городок Базош и деревушку Акбуй, откуда проселочная дорога вела в Фарронвиль. Подъехав к замку, аббат приказал опустить подъемный мост. Как только карета и всадники проехали по нему, мост вновь подняли. Проворно, словно у него за плечами не было груза восьми десятков лет, старый дворянин соскочил с коня, подал руку дамам и радуясь сказал:

— Дети мои, здесь вы дома и в безопасности. На ваши головы может обрушиться только дождь, но сейчас конец января и до весенних гроз нам еще далеко!

Революция пощадила замок Фарронвиль, но сегодня от него не осталось и следа — там, где раньше стояли строения, теперь ездят телеги. В описываемые же нами времена эта небольшая, прекрасно защищенная крепость гордо высилась в самом сердце Боса. В нескольких туазах от нее находилось небольшое селение с таким же названием [61] Маленькое селение в кантоне Утарвиль, насчитывающее 112 жителей. (Примеч. авт.) .

Построенный в конце четырнадцатого, а может быть, и в начале пятнадцатого века, замок был сложен из кирпича, что в краю, богатом камнем, встречается нечасто. Прямые крепостные стены окружали квадратный двор, ворота смотрели на юг.

Над ними высились две круглые башни с покатыми крышами, соединенные деревянной галереей с далеко выступающими бойницами. Въезд в замок преграждали массивные ворота, защищенные снаружи настилом подъемного моста, а внутри железной подъемной решеткой. Эта часть замка, сама представлявшая небольшую крепость, именовалась донжоном — главным укреплением замка.

Во дворе, по левую руку тянулись крытые помещения, где аббат устроил конюшни, каретный сарай и хлев. Над ними находились комнаты для слуг, которые поднимались туда по черной лестнице, выходившей на северную сторону. Лестницу эту еще называли потайной. Направо были кухни, колодец, кладовые и пекарня. В одной из угловых башен поместилась часовня, настоящая жемчужина, сравнимая по красоте с часовней замка Шамроль. Напротив донжона размещались комнаты хозяина замка. По обе стороны двухэтажной жилой части замка возвышались башни под черепичными кровлями. Весь замок, толщина стен которого составляла никак не меньше пяти футов, был окружен рвом, наполненным водой, ширина которого достигала трех туазов [62] Туаз — старинная французская мера длины, равная 1,949 м. .

Глядя на маленькую крепость, уже четыре века слывшую неприступной, можно было подумать, что ей действительно не страшны ни пожары, ни осады, ни штурмы, ни множество прекрасно вооруженных врагов, ни даже пушечная пальба. Если бы негодяи под предводительством Фэнфэна вдруг решили атаковать замок, они бы обломали себе зубы и ногти, захлебнулись во рву или сломали шею, а для того, чтобы ворваться внутрь, им пришлось бы взрывать подъемный мост, ворота и железную решетку.

Итак, крепость была практически неприступна, и аббат Фарронвиль, похоже, оказался прав, предлагая племянницам свою защиту. Впрочем, когда госпожа де Ружмон, превосходно выспавшись, обошла жилище аббата, каждый уголок которого был знаком ей с детства, она уже смотрела на все совсем иными глазами. Страх перед бандитами заставил ее измерить ширину и глубину рва, вычислить толщину и высоту стен, прикинуть прочность ворот и подъемной решетки и выяснить численность гарнизона. Все, что она узнала, воспринималось ею как откровение. Мрачные, почерневшие от времени кирпичные стены, тинистая вода во рвах, неприглядный внешний вид дверей и довольно унылый вид крепости наполнили ее сердце радостным чувством безопасности. Замок Фарронвиль, никогда прежде не привлекавший внимания графини, теперь показался ей поистине изысканным жилищем, великолепным и полным очарования, и она не променяла бы его ни на один дворец мира.

Эгоистическое счастье насмерть перепуганной женщины, внезапно очутившейся за прочными стенами убежища, возросло вдвойне, когда она познакомилась с гарнизоном замка. Маленький отряд, возглавляемый аббатом, состоял из старшего конюха и трех других, находившихся в его подчинении, двух слуг, смотревших за псарней, и четырех лакеев. Смелые, ловкие, прекрасно владеющие оружием, они могли дать отпор целой армии бандитов. Графиня де Ружмон была в восторге от того, что покинула свое ненадежное жилище в Ашере, ежеминутно поздравляла себя с верно принятым решением быстро собраться и переехать и без устали благодарила аббата за его любезное приглашение. Тем более что в окрестностях то и дело попадалось множество подозрительных людей без определенных занятий и число праздношатающихся с каждым днем возрастало.

Оборванцы по пять-шесть, а иногда по пятнадцать — двадцать человек подходили вплотную ко рву и просили милостыню, юродствуя и кривляясь, а потом грозили кулаком обитателям крепости, возмущались богачами, пьющими народную кровь и угнетающими бедняков, сулили взять штурмом замок и развесить на стенах живущих в нем аристократов. Казалось, все бродяги Боса собрались сюда из самых отдаленных уголков провинции, назначив свидание в этом некогда тихом уголке, неподалеку от леса Ла-Мюэт.

Не зная, что делается в стране, не имея последних новостей из Парижа, аббат Фарронвиль был готов поверить в очередной переворот и возвращение Террора, ибо бродяги с каждым днем вели себя все наглее и наглее.

— И вокруг ни одного жандарма, — ворчал аббат Филипп, — ни одного национального гвардейца… Что ж, придется самим справляться с трудностями.

Однажды утром, спустя неделю после переезда графини и девушек, к воротам подошла оборванная толпа человек в пятьдесят, среди которых было пять или шесть женщин. Они просили хлеба. В последнее время нищие и оборванцы, шлявшиеся вокруг замка, выглядели весьма воинственно — в лихо заломленных шляпах, драных куртках и обтрепанных мундирах, в сабо, с вещевыми мешками за плечами, с дубинками, напоминавшими боевые палицы, они в любую минуту могли превратиться в грозную силу, готовую убивать. У попрошаек были рожи висельников, но аббат сжалился над ними и послал Любена к окну сказать, что сейчас специально испечет свежий хлеб. Спустя три часа служанки извлекли из печи противень с двумя десятками круглых ароматных караваев и сложили их возле ворот. Чтобы облегчить раздачу хлеба, аббат приказал опустить подъемный мост. Увидев, что над водой перекинут прочный дубовый настил, бродяги решили, что путь в замок открыт.

Однако им преградила путь массивная железная решетка весом в два кинтала [63] Кинтал — старинная мера веса, равная 50 кг (100 фунтам); позднее появился так наз. метрический кинтал, составляющий 100 кг. Видимо, автор имеет в виду первое значение весовой единицы. , поднять которую можно было только с помощью специального механизма. По другую сторону решетки, во дворе, выстроились десять человек, вооруженных ружьями. Во главе гарнизона стоял аббат, которого, судя по насмешливому выражению его лица, запугать было нелегко.