Алексей Котов - За любые деньги…

Как-то вечером Алан перечитал свой последний роман и пришел в ужас. Он осел на пол и захохотал.

– Сено, сено для бедной лани!.. – то и дело повторял он.

Алан напился до бесчувствия и проснулся утром в прихожей, возле вешалки. Над ним склонился Джордж.

– Вам помочь, сэр? – сиплым от спиртного голосом, спросил он.

Джорджа вдруг повело в сторону, и он едва не упал на Алана.

– Пошел к черту, скотина, – взревел Алан.

Он зло отпихнул слугу и ушел в зал. Алан замер посредине его, бессильно осматриваясь по сторонам.

«Ненавижу! – думал Алан, рассматривая потеки на стенах (текла крыша), треснувшее оконное стекло и перекошенную дверь в кухню. – Все ненавижу. Будь же это все трижды проклято!»

Именно тогда Алан вспомнил о своем брате Майкле Спенсере. Он удивился тому, что, оказывается, прошло целых пять лет после их расставания в Текате в домике доброго дядюшки Кейзи. Последнее третье по счету письмо от брата Алан получил четыре года назад. Майкл написал, что «теперь все хорошо» и он женился.

«А почему я ему не ответил на письмо?» – Алан потер лоб, собираясь с мыслями.

Но мысли были темны, как вода в колодце. Алан понимал только одно, что ему пора уезжать в далекий городишко Текату.

«В конце концов, ты только что ты проклял все на свете, – решил он. – У тебя уже нет другого выхода, парень».

19.

Они сидели на кухне, и Алан рассказывал брату о беспечной и праздничной жизни в Лос-Анджелесе.

– Это обычные пижоны все наивные дураки, Майкл, – весело восклицал он. – Люди без мозгов и совести. И главное, они боятся правды. Но Алан Спенсер оказался слишком велик для их низких черепных коробок, и они выбрали другого. Того, что попроще – провинциального, но хитрого дурака с большими деньгами. Мне обидно?.. Совсем нет. Я не захлебываюсь слезами и не дохну от тоски. Но мне жаль их, Майкл, просто жаль…

Они пили недорогое виски, ели бобы с бараниной, а когда тарелки пустели, на кухне появлялась худенькая, виновато улыбающаяся женщина с плоским лицом. Ее звали Марта, и она говорила с сильным немецким акцентом.

«И что только Майкл нашел в этой простодушной дурнушке, похожей на вокзальную уборщицу? – не мог понять Алан. – Наверное, она счастлива только тем, что по вечерам в их домике бывает тихо, а пьяный муж не колотит ее детей и ее саму».

– Правда страшная вещь, Майкл! – Алан опрокинул в рот очередной стаканчик. – И я все-таки ошибся. Я думал, забраться на некую гору и оттуда проповедовать правду. Не получилось. Почему?.. Потому что меня не стащили с этой горы за ноги, а просто построили рядом высокую пирамиду. Мне не обидно, что меня поставили ниже провинциальной бездарности, мне обидно, что эти бараны считают правдой жизни совсем не то, что ей является. А впрочем, пошли они все!..

Алан снова принялся за бобы. Прошла едва ли не минута, и он сказал:

– Извини меня, Майкл. Я прямо с порога заговорил о себе и… в общем… как это?.. – Алан смущенно улыбнулся и поднял глаза на брата. – Прости меня, а?

Майкл улыбнулся в ответ:

– Ничего страшного. Ты действительно обижаешься?

– На тех? – Алан показал вилкой куда-то за спину.

Майкл кивнул. Алан сжал зубы и на его скулах заходили желваки.

– Да, наверное… – нехотя признался он. – У меня была очень хорошая работа, Майкл, и я любил ее. Я проповедовал правду, был обаятельным изгоем, с которым мечтали познакомиться городские красавицы и неплохо зарабатывал, сидя за письменным столом. Но я исписался до дыры в душе, и когда нужно было попросту дать кое-кому по физиономии, меня вдруг потянуло в черную меланхолию. Вот ведь удивительно, черт возьми, – Алан ударил себя кулаком по колену, – что вытворяет с человеком его работа! Оказывается, между стрельбой и писательством есть большая разница. Разве я был раньше такой размазней? Скажи, Майкл.

– Не был.

– Вот видишь, – Алан бросил вилку и потянулся за бутылкой. – Впрочем, хватит – хватит! – обо мне. Ты-то как?.. Вижу, что женился. Она вдова, что ли?

– Была.

Алан засмеялся:

– Вижу, что была. А теперь есть ты. Дик и Роб ее детишки от первого мужа?

Майкл кивнул.

– А крошка Мегги и Джон?

– Мои.

– Ты добрый человек, Майкл, и умеешь делать людей счастливыми. Жаль, что я больше не смогу увидеть нашего дядюшку Кейзи. Вы всегда были чем-то похожи, – Алан икнул и припал губами к стакану. – Когда он умер?

– Полтора года назад.

– А почему ты живешь в его доме? На те деньги, что у тебя были, ты мог бы найти хибару получше.

– У меня нет тех денег, Алан.

Алан поставил стакан на стол, но его рука словно прилипла к нему.

– Как это нет? – тихо спросил он.

– Я отдал долг Ника Хадсона Изабелле Рохес и ее дочке Камиле.

Алан тупо моргал глазами, рассматривая лицо брата.

– Какой Изабелле?!..

– Ты забыл, что мы пообещали Нику Хадсону, когда нас окружили ребята Чалмерса.

– Какому Нику? Подожди-подожди, – Алан с силой потер лоб. – Ах, да-да!.. Послушай, Майкл, но насколько я помню, нас тогда было четверо. А пятьдесят тысяч поделить на четыре… – ладонь Алана с силой надавила на лоб. – Получается двенадцать с половиной. У тебя было двадцать пять. А ты что, отдал все свои деньги?

– Так получилось, Алан.

– Что значит получилось? Тебя что, ограбила эта… как ее?.. Изабелла и ее дочка Камила? – Алан повысил голос. – И почему я вытягиваю из тебя слова, как деньги из кошелька жлоба-банкира? Говори, что там, в этой чертовой Мексике с тобой случилось?

Какое-то время Майкл рассматривал стол.

– Она не могла статься в Росарито, Алан, – тихо сказал он.

– Кто не могла?

– Изабелла. Росарито это большая помойная яма и у бедной женщины попросту отняли бы ее деньги. Мне пришлось обвезти Изабеллу и ее дочку в Мехико. А потом я купил табачную лавку…

– За все деньги? За двадцать пять тысяч наших родных, американских долларов в дешевом Мехико?!

– За двадцать две. В сущности, это была не только и столько лавка, а трехэтажное здание почти в центре города. Квартиры в наем и все такое прочее…

В кухню вошла Марта.

– Майкл, – тихо окликнула она.

Майкл взглянул на жену и виновато улыбнулся:

– Нам ничего не нужно, Марта. Ты уходишь?

– Ты знаешь, тетя Гертруда просила зайти. Я с детьми пойду, хорошо?

Майкл кивнул. Женщина вышла.

– Ладно, согласен, табачная лавка и квартиры внаем – довольно лакомый кусочек, – Алан поставил локти на стол, скрестил руки и положил на них подбородок. – Но очень жаль, что твоя сегодняшняя немецкая жена лишена такой чудесной возможности.

Майкл молча пожал плечами и опустил глаза.

– Теперь жалеешь?

– Просто не думаю об этом.

– Ты спал с той мексиканской красоткой?

– Нет. Мы пробыли вместе с Изабеллой всего две недели, а потом я ушел. Меня никто не гнал, но… Так было лучше, понимаешь?