akchiskosan - Рики Макарони и Старая Гвардия

— Тебе может не понравиться, но я считаю, что сделал это для тебя, — ответил гриффиндорец.

— Да уж, ты был бдителен, а я-то не понимал, что все это означает! Помню, ты не хотел, чтоб мы в начале года все шли к Миртл, — продолжал Рики. Он не знал, надо ли об этом говорить, но его несло. — Ты хотел оградить меня.

— Я опасался, что она окончательно опознает тебя, — не стал отпираться Уизли. — Судя по тому, что она заявила тебе на четвертом курсе, ее ни о чем не предупредили.

— Я ей нравлюсь, — с грустью констатировал Рики.

на это Артур раздраженно фыркнул.

— Надеюсь, ты не обещал, что поселишься в ее туалете навеки и станешь развлекать ее? — спросил он.

— Нет, — поспешно произнес Рики, не желая сообщать, что именно пообещал. — Но знаешь, мне так странно сейчас чувствовать себя опекаемым со всех сторон. Я понимаю, Дамблдор внушил своим воспитанникам некоторые понятия о том, как надлежит вести себя, допустим, в моем случае, но ведь он уже не подписывает бумажки, ничего не решает, а у меня ощущение, что все ведут себя так, словно он ими руководит.

— Да, надо сказать, леди Гермиона из тех, кто согласится с дядюшкой Гарри, — кивнул Артур.

— Эта женщина решила поучаствовать в уникальном педагогическом эксперименте, — с горечью констатировал Рики.

— У нее вся жизнь — уникальный педагогический эксперимент, — небрежно произнес Артур.

— Увы, все, с кем она имеет дело, мало восприимчивы к ее воспитанию, — пробубнил Рики, впервые в жизни искренне жалея, что это так. — Несомненно, леди Гермиона не из тех, кто учит людей плохому…

— Только не говори, что хочешь вступить в ее жуткую организацию, — Артур не скрывал, что беспокоится.

— Я никуда не собираюсь вступать, — уверил его Рики. — Мне сначала надо разобраться, кто я есть. Не возражай… Я просто имел в виду, что люди обычно охотно верят тем, кто их обманывает. А леди Гермиона не станет это делать, наверняка она предупредит, что надо трудиться, и дело ее не особо благодарное. Мне посчастливилось познакомиться с одним человеком, который считает, что ничто не извиняет, если человек делает не тот выбор, даже если под влиянием кого-то.

— Никак не возьму в толк, что ты хочешь сказать, — признался Уизли.

Рики сомневался, что другу это надо. С другой стороны, это всем надо, профессор Доматор не усомнился бы.

— Понимаешь, в ту ночь, когда я узнал, будем говорить, о прошлом, мы ждали авроров, и мне пришли в голову рассуждения, которыми поделился со мной однажды преподаватель из итальянской школы. Он говорил, что всегда надо думать своей головой, что-то вроде этого, и даже тогда, если близкий человек делает выбор, с которым ты не согласен.

— Это тот, который в прошлом году приезжал? — уточнил Артур.

— Да. Я вспомнил об этом там, но не понял, что Доматор имел в виду. Наверное, каждый из нас в глубине души всегда знает, когда поворачивает не туда. Сейчас я, наверное, могу занять место в рядах гриф… помощников Дамблдора. Хотя не все мне там будут рады. Профессор МакГонагол… — Рики остановился. Ладно, дело не в ней, я хотел сказать, что могу присоединиться, и тогда за меня решат, как лучше. Скорее всего, решат таким образом, что я не смогу ошибиться. А даже если это случится, это как бы не моя ошибка, за меня поручатся. У Лорда было наоборот! У него вообще не имелось судей, он всегда был прав — для своих, разумеется.

— Вот жизнь-то! — передернул плечами Артур.

— На самом деле, это одно и то же, — категорично заявил Рики. — Ты начинаешь делать то, что надо для какой-то цели — чтобы тебя уважали, к примеру, или чтобы спасти половину человечества от их собственной дурости. И перестаешь, глядя на цель, как бы это сказать?.. чувствовать, верный твой курс или нет. Может быть, власть тебе совсем не нужна, или помогать-то никому не надо. Но ты уже не прислушиваешься к тому, что моя бабуля называет голосом Бога в душе.

— А моя бабуля называет это редко бодрствующей совестью, — проворчал достойный представитель семейства Уизли.

— Знаешь, это связано не только с совестью, — сказал Рики. — Все дело в доверии к своему мнению. Люди готовы на что угодно, лишь бы не быть за себя ответственными. «Дамблдор лучше знает», «Наш Лорд самый достойнейший», и в результате никто из Упивающихся смертью не жил своей жизнью.

Эта тема была для Рики достаточно грустной, и они быстро ее замяли. Артур принялся расспрашивать его про экзамен. Какие были вопросы, как вел себя экзаменатор и все прочее. Рики отлично помнил, что он терпеть не мог копаться в этом. Уверив друга, что все прекрасно, Рики решился спросить Артура, не знает ли он, случаем — его, Рики, не хватились в больничном крыле?

— Я совсем не уверен, что мне разрешили прогуливаться по замку, — сказал он.

— По-моему, предполагалось, что ты пока останешься на попечении мадам Помфри, — подтвердил Артур. — Но, коль скоро ты не вернулся туда, ты, наверное, свободен.

— Да уж, свободен, — проворчал Рики, как никогда в жизни осознавая, что свобода — это исключительно внутреннее состояние, но никак не разрешение гриффиндорской мафии.

Похоже, кто-то — скорее всего дядюшка Рон — надоумил Артура побеседовать с Рики о всевозможных каверзах магического правопорядка. Они посвятили довольно много времени этой теме, после чего Рики почувствовал невыразимый стыд, когда вспомнил о друзьях, которые так и не заглянули в штаб. Ему казалось непростительным то, что они не осмеливаются его беспокоить.

Услышав об этом, Артур сделал большие глаза, покрутил пальцем у виска и заявил, что никому даже в голову не придет такая дурацкая деликатность.

— Они не станут торчать за дверью! Мерлина ради, что ты несешь? Ребята с твоим братом пошли на наш мостик. Если повезет, Селена познакомит его с русалкой. Лео принес для него твою удочку. Ты ведь не против?

«Вот! Не так уж много твоим друзьям до тебя дела!» — поддел его Темный лорд.

«И до тебя тоже», — не остался в долгу Рики.

Лео же довольно скоро вернулся в замок и составил им с Артуром компанию. Он заявил, что солнце слишком печет, и, по всему было видно, действительно устал от жары. Рики же не постеснялся добавить лучшему другу головной боли, потому что на языке у него вертелся один вопрос, который он теперь вспомнил.

— Скажи мне, Лео, — волнуясь, заговорил он, — что ты увидел в том зеркале? Ну, которое передала Мелани для меня?

Друг определено не ожидал этого вопроса. И более того, предпочел бы забыть об упомянутом эпизоде. Лицо Лео выдавало охватившее его напряжение, связанное, не сомневался Рики, с хаотичной фильтрацией информации. Он, который пару минут назад в изнеможении упал в кресло, поднялся и прошелся по комнате.

Такая реакция явным образом свидетельствовала, что опасения Рики, и без того достаточно обоснованные, подтверждались. В тот момент, когда Лео соприкоснулся с осколком зеркала, он подвергся воздействия мощного колдовства. И, что куда хуже, какому-нибудь искушению — типичный способ для Упивающихся смертью.