Стив Берри - Ложь короля

Антрим поднял крышку:

– Эту штуковину мы бережем как зеницу ока: упаси бог.

– Мистер Антрим, а откуда…

– Зови меня просто Блейк.

– Родители всегда говорят мне обращаться к взрослым по-правильному.

– Так и делай. Если только сам взрослый не просит называть его по-другому.

– Ну ладно, – улыбнулся Гэри застенчиво.

– Вот и молодец.

Переходить на фамильярность было как-то неловко, но раз просят…

Он смотрел сверху вниз на какую-то книгу. Старую-престарую.

– Эта старинная хроника создана Робертом Сесилом, самым важным человеком в Англии с тысяча пятьсот девяносто восьмого по тысяча шестьсот двенадцатый годы. Он служил главным министром при Елизавете I и при Якове I. Ну давай, не бойся. Можешь открыть.

Тусклые – золото с зеленью – страницы с ветхими истрепанными краями, хрупкие, как высохшая картофельная кожица, а на них неровные ряды рукописных символов и букв.

– Семьдесят пять тысяч знаков на ста пяти страницах, – сообщил Антрим. – Все до единого зашифрованы. И не разгаданы с тысяча шестьсот двенадцатого года. Но мы сумели этот орешек раскусить.

– И что там говорится?

– Такое, что может изменить ход всей истории.

Антрим улыбнулся – гордо, как будто заслуга принадлежала лично ему.

– А трудно было… раскусывать?

– Помогли современные компьютеры, а также вон та плита на полу, которую ты только что видел. Символы на ней подходят к тем, что здесь, и служат ключом. Хорошо, что Сесил оставил его, чтобы можно было взломать код.

– Тогда, выходит, напрасная трата времени: зачем вообще было все зашифровывать?

Антрим рассмеялся.

– Мы тоже так думали. Пока не изучили личность Роберта Сесила. Твой отец об этом вскользь упоминал. То, о чем прочел на флэшке. Но зная Сесила, можно сказать: это все имело смысл. – Антрим указал на компьютеры. – Нам повезло, что вон те штуки способны взламывать шифры куда круче, чем у Сесила.

Гэри взглядом изучал страницы.

– Так этой книге четыреста лет?

– Каждой закорючке.

Гэри хотелось узнать что-то еще. Какое-то время он собирался с духом и наконец спросил:

– Я помню тот день в шопинг-молле, летом. Откуда вы знаете мою маму?

– Когда-то мы были друзьями. Я знал ее, когда она жила в Германии. Твой папа служил там на базе ВМФ.

О той службе отца Гэри знал немногое. Так, в общих чертах – что мотался по всему свету, что потом стал начальником военно-юридического управления. Дома в подвале стояла пластмассовая корзина со всякими там мундирами, фуражками, фотографиями… Гэри однажды в ней рылся. Может, порыться как-нибудь еще раз?

– Когда мы встретили вас в молле, это был первый раз после того, как вы с нею виделись?

Антрим кивнул.

– Первый за шестнадцать лет. Меня передислоцировали на другое место службы; они, оказывается, тоже переехали. А до того самого дня, что я вас встретил, мы с нею и не виделись.

Мальчик покосился на хронику, на всю эту тайнопись.

– А твоя мама когда-нибудь говорит о том времени в Германии? – спросил Антрим.

В уме Гэри уже прикинул. Шестнадцать лет – это перед тем, как он появился на свет. Его тянуло спросить кое-что еще. Может, Блейк Антрим знал того человека, с которым у его матери были… отношения?

– Она рассказывала только, что у них с папой тогда было трудное время. Оба встречались с другими – она с мужчинами, он с женщинами. Может, вы знаете, с кем могла встречаться моя мама?

Антрим посмотрел пристально в глаза.

– Мне кажется, знаю.

Королева Елизавета, последняя из дома Тюдоров, умерла незамужней. Со времени ее смерти в 1603 году по Англии в силу разных причин прокатилось несколько революций, каждая из которых неблаговидно сказалась на продлении династических линий. Сыну Якова I отрубили голову, а после бурной, но недолговечной поры Английской республики сын Карла II Яков II спешно уступил престол приглашенному на правление Вильгельму III Оранскому. После смерти не оставившего потомства Вильгельма на трон взошла дочь Якова II Анна и правила с десяток лет, а ее на престоле сменил Георг I, потомок Якова I по материнской линии. Его потомки восседают на троне Англии до сих пор.

В отношении ранних лет царствования королевы Елизаветы имеются любопытные свидетельства (и их немало) о том, что существовал некий секрет, который она якобы хранила с фанатичным, поистине религиозным рвением. На них ссылаются различные историки того времени, и они с разной долей достоверности периодически всплывают до сих пор. Так, в своем письме от 1549 года протектору Эдуарду Сеймуру (принцессе Элизабет было тогда пятнадцать) сэр Роберт Тэрвитт пишет:

«Я доподлинно уверен, что есть некая тайна между моей Леди, госпожой Эшли, и Казначеем [сэром Томасом Перри], в коей они до самой смерти не сознаются, а коли так, то никак ей раскрытою не быть, иначе как монаршьим соизволением или милостию Вашей».

Место, известное широкой публике как Бисли, – совсем не то, о чем мы ведем речь сейчас. Нынче это шумное развеселое толковище состязаний по стрельбе; оно находится в Суррее и являет собой назидательный контраст общеизвестному кладбищу. Теперешний Бисли носит в себе все черты новизны, какие только можно усматривать в месте, овеянном духом заповедной старины. Самой же интересной достопримечательностью всей округи является Оверкорт, некогда главный дом поместья Бисли. Он стоит вблизи тамошней церкви, и от церковного кладбища его отделяют всего лишь воротца. Документы о передаче правового титула на этот дом, принадлежащий ныне семейству Гордонов, свидетельствуют, что он считался частью приданого будущей королевы Елизаветы. Но он не привлек особого внимания, и поместье, частью которого он считался, сменило хозяев, так что теперь тот дом стоит как бы сам по себе, на отшибе. Но так уж сложилось, что в нем какое-то время проживала юная принцесса Элизабет – до сих пор сохранилась даже комната, которую она там занимала.

Еще одна деталь, которую определенно необходимо учитывать в отношении Бисли первой половины XVI века: до него было сравнительно легко добраться из Лондона. Проведенная по карте черта покажет, что на пути туда есть две точки отсчета – Оксфорд и Серенстер; и тот и другой окружены хорошими дорогами, подчеркивающими их важность как центров. По традиции маленькая Элизабет (ей тогда было всего десять) была послана туда со старшей по возрасту камеристкой, чтобы сменить зловоние чумного Лондона на сладостные бодрящие бризы Костуолдс-Хиллз, задувающие в Бистли. Царственному отцу девочки и многим приближенным были известны целительные свойства этих мест.

И вот в Оверкорт до ушей Кэйт Эшли, камеристки, дошел слух, что навестить свою дочь прибывает сам король. Но надо же было случиться, что перед самым его приездом (монарха со свитой ждали уже со дня на день) случилась трагедия. У ребенка, до этого вполне здорового, вдруг разыгрался губительный жар; Элизабет слегла, и не успели в Оверкорте не то что назначить лечение, а даже спохватиться, как девочка умерла. Леди Эшли пришла в ужас. Сказать об этом грозному, скорому на суд и расправу монарху – это же обречь всех как минимум на темницу. И тогда в отчаянии Кэйт Эшли, спрятав тело девочки, помчалась в деревню, дабы попробовать там найти какое-нибудь другое дитя, которое можно было бы выдать за некстати почившую принцессу – хотя бы до срока, когда скорбную весть о смерти ребенка можно будет направить его величеству уже вслед, после отбытия в столицу. Но жителей в округе было немного, и сколь-либо подходящей по виду девочки не нашлось. Не было решительно никого, кто мог бы сойти видом за принцессу, тело которой на это время спрятали.