Fallout: Equestria

ей!

— Пытаюсь! — крикнул Каламити, начавший сразу усиленно бороться с упряжью, яростно замахав крыльями и ногами. — Не могу освободиться!

Мой разум захлестнула волна паники. С каждой секундой Вельвет Ремени была всё ближе к грани смерти, а я не могла добраться до неё, даже подползти не могла. Внезапный прилив адреналина заставил мой рог засиять. Этой энергии всё равно не было достаточно, чтобы левитировать Вельвет, но её хватило, чтобы открыть зажимы упряжи и освободить рыжего пегаса. Каламити, только упав в грязь, сразу ринулся к Вельвет, и, добравшись, начал делать ей попеременно массаж сердца и искусственное дыхание.

Позади него Небесный Бандит с нарастающим грохотом начал уходить под воду. И как только это началось, я осознала, что СтилХувз всё ещё был там — внутри фургона. В своей отключенной броне он был словно парализован и сейчас шёл на дно вместе с Небесным Бандитом. Захлебнуться и умереть-то СтилХувз не мог, но быть заживо погребённым под толщей воды — участь незавидная. Мне сразу вспомнилось моё кошмарное пребывание в исцеляющей кабинке.

Каламити продолжал с жаром пытаться вернуть Вельвет Ремеди к жизни.

Мои глаза заволокло серой пеленой. Всё моё бытие жаждало покоя, умоляя меня просто оставить всё как есть и отдаться сну. Но я боролась с нападками тьмы, маленькая пони в моей голове билась и кричала, что если я позволю усталости взять верх над собой, то я уже больше никогда не проснусь. Потерять сознание сейчас с большой долей вероятности значило уйти прямиком в кому. И каким-то образом я понимала, что приятным этот сон не будет. Все кошмары исцеляющей кабинки только и ждали, когда я попаду в мир сновидений.

Вдруг я услышала сдавленный кашель Вельвет Ремеди. Мой страх исчез без следа, моё сердце ликовало: "О, слава Богиням!"

Паника, сдавливающая мои сердце и разум, ослабила свою хватку, и тьма обрушилась на меня, словно бушующий океан. Мне показалось, что Каламити стрелял из своего боевого седла и кричал что-то, но всё это уже доносилось откуда-то издалека. Затем всё стихло.

* * *

Перед моими глазами пролетала вся моя жизнь в Стойле Два. Скучная, глупая, серая и совершенно безопасная. Лишённая всякого вкуса настоящей жизни, лишённая смысла и друзей. Совершенно бесполезная работа. Чувства ответственности и надежды руководили мной, когда я бросила вызов бесконечности, распахнувшей зияющую тёмную пасть по ту сторону Стойловской двери, оставляя спокойствие позади. Обменяв его на боль и ужасы, когда отправилась за Ней.

Я вспомнила свой первый день вне Стойла: солнечный свет, показавшийся мне тогда

странным и опасным, но также прекрасным, хотя и был рассеян пеленой облаков. Я увидела, какой же глупой я была, когда шла напролом в места, вроде Айроншод Файрармс или Стойла Двадцать Четыре, неоднократно подвергая риску свою жизнь, а затем и жизни моих друзей, ведомая любознательностью и жаждой ответов. Мне повезло остаться в живых.

Предо мной проплывали образы моих друзей. Мой первый и бесстрашный друг, Каламити, который всегда рядом, который всегда готов поймать меня, если я упаду. Раз за разом вверяла я ему свою жизнь. Вельвет Ремеди — настоящая кобыла (не та, что из тех моих глупых фантазий) с любящим сердцем. Она заботилась обо мне в болезни и здравии, она взвалила на себя мою ношу, когда моё возвращение домой стало для меня непосильным. Образ СтилХувза предстал перед мною в битве, сопровождаемый чередой взрывов. Я видела, как он усмирял своих внутренних демонов, чтобы сражаться бок о бок с Ксенит, чтобы в конце концов взять на себя столь большую ответственность и возглавить новую силу в Эквестрийской Пустоши ради блага всего живого. А вот и Ксенит, которую мы вырвали из копыт адского рабства Красного Глаза, измученная кобыла. Но она многое пережила и стала нашим проводником в Старом Олнее — одном из самых зловещих и опасных мест, что только могла предложить пустошь.

Мой разум переполнился голосами. Одним из них был голос ДиДжея Pon3, вещающего из Мэйнхэттена. Он нёс послания предупреждений и надежды, продолжал выставлять нас героями. Мне вспомнился первый настоящий голос из прошлого — послание Скуталу, привет от одного из пони, что построили прошлый мир и видели его крушение. От них я узнала о добродетелях, жертвах и неудачах. И даже несмотря на то что они ушли в лучший мир, они стали моей семьёй наравне с моими друзьями. Одиночества для меня больше не существовало.

В памяти всплыли моменты радости, восторга (смешно подумать, но я уже почти забыла, что это такое). Завтрак с Гаудой на узловой станции Р-7. Шалости с Хомэйдж под проливным дождём. Вдруг мою голову накрыла тьма. Изуродованная Пинки Белл с жар-бомбой, которую она хотела приберечь для салюта. Случайный выстрел (БАМ!) на Брыклинском мосту.

В следующее мгновение я уже утопала в крови, багровой реке, которую наполняла кровь всех тех, что когда-то умерли от моих копыт. Воспоминания об Арбе превращали этот кошмар в реальность. Из всего того, с чем я боролась: рейдерами, работорговцами, зомби-зебрами и даже драконом, самая большая угроза всегда исходила из меня самой. Тьма и ярость скрывались во мне. Пагубные привычки и несостоятельность.

Моя душа была истерзана. Мне был нужен покой. Неужто с меня было недостаточно всего того, через что я прошла? Я пыталась творить добро, я пыталась помочь. Я раз за разом заставляла себя прорываться сквозь муки и ужасы. Смерть уже ожидала меня в своих чертогах. Я слышала сладкую, обманчивую песнь жуткой пони-жницы, предлагающей мне последние пристанище с вечным покоем впридачу.

Я хотела пойти к ней, позволить ей окутать меня мантией непроницаемой тьмы и вечного сна.

Но даже здесь маленькая пони в моей голове продолжала бороться со мной. Она напоминала мне, что осталось множество незавершённых дел, что уходить на покой ещё слишком рано. В этом мире всё ещё были пони, нуждавшиеся во мне. В этом мире всё ещё был Красный Глаз, угрожающий Башне Тенпони и моей любимой Хомэйдж. В этом мире всё ещё была Богиня, жаждущая стереть род пони с лица земли, подвергнув их Единению.

Если, конечно, ты готова пройти сквозь огонь...

Вот чёрт. Моя маленькая пони была права. Как бы я ни желала обратного, а придётся вернуться... в сознание.

* * *

Со стоном я повернулась на бок. Я обливалась болезненным потом. Неприятная волна теплоты прокатилось по моему телу, вызывая ощущение тошноты. А засохшая грязь вызывала чесотку.

Я лежала на грязной койке в каком-то ветхом строении, которое воняло гнилыми досками и плесенью. Моя попытка подняться успехом не увенчалась: ноги будто из ваты были сделаны. Но желудок счёл мои усилия сигналом к восстанию, и я почувствовала, что меня нехило так тошнит. Слава Селестии, неподалёку от кровати стояло старое ведро, и, по ходу дела, стояло оно здесь именно на этот случай. Моё горло жгло, а во рту стояло отвратительное послевкусие. Смрад был таким, что на глаза навернулись слёзы, а желудок решил разродится ещё большим количеством рвоты.