Григорий Славин - Имею право сходить налево

– Да что случилось-то? – Гришу прорвало первого.

– Вы почему ничего не объясняете, а только требуете? – возмутился интеллигентный Гриша, который не далее как два часа назад жалил человека штыком карабина. – Что за насилие?

– Вы сейчас все равно ничего не поймете! – прыгая и волоча за собой ногу, ответил я.

– Что, мы с Гришей тупые, да?!

– Эта квартира – Гюнтера!

– Не понял, как это? – и Гера остановился, распустив губы.

– Я же говорил.

Как только последний из нас забрался в машину, Антоныч врубил передачу и джип с визгом развернулся на месте. Через мгновение мы уже потерялись в бесконечной веренице слонов, верблюдов и лошадей… «Глядя на этот бесконечный людской поток, необозримый человеческим взглядом табун мчащихся лошадей, в этом грохоте сабель и треске копий, я все время думаю – где там я?..» – последние слова Чингисхана перед смертью вспомнились мне, видно, не напрасно. Где тут я? – а нет меня! И Антоныча нет, и Геры, и Гриши.

Но до какой поры будет так хорошо?

Что же случилось на самом-то деле? Отчего я до сих пор не могу прийти в себя и спиртное лишь усугубляет мое пугливое состояние?

Во всем виноват, конечно, Антоныч. Но это так, крайнего чтобы найти. Кто-кто, а крайний всегда должен быть. Итак: Антоныч. Идем дальше. Провинился он не перед кем-то, а перед самой отъявленной сволочью Москвы. Это я тоже чисто формально. В Москве есть сволочи куда выше рангом. Но на нас и этой предостаточно. И этому Сказкину понадобились картины Уорхола. Некто, не менее отвратительный мерзавец, заказал их похищение для дальнейшего сбыта. Ну, обыденное дело. Я бы и не заметил на страницах мировой истории этого события, если бы Сказкин не попросил эти картины выкрасть. Мы не откажемся – это понятно. После бифштекса из менеджера очень не хочется занять место на плите. Да и силы утраиваются, когда видишь бифштекс из менеджера и открываешь способности к тем занятиям, которыми отродясь не занимался. И вот мы находим советника, который, по совету добрых друзей, должен нам помочь. Да вот беда – Сказкин-то не знал, к кому мы за советом отправимся. Так бы другое какое задание придумал.

А Гюнтер тоже молодец… Нет, правда, молодец! Да что там – красавчик!.. Я, когда бежал к машине, анекдот вспомнил о Царевиче и Бабе-яге. Если коротко: женился Царевич на Василисе Прекрасной, а как трахнуть ее – не знает. Неудобно, человек же она все-таки. И пошел к Змею Горынычу за советом… А тот возьми, да скажи: «А ты шарахни ее колом по башке и трахай сколько хочешь!» Но Царевичу такой подход не понравился и отправился он за советом, как мы к Гюнтеру, к Бабе-яге. Та сказала, что трава ей нужна особая, в Африке растет. И отправился туда Царевич, и уже собрался было траву рвать, да поймали бушмены. Привези нам, говорят, льду из Антарктиды, так мы тебе траву-то и дадим. Делать нечего, поехал Царевич в Антарктиду… А там полярники… И поехал он на Украину за яблоками… а там хохлы… И поехал за бизоном в Америку… а там индейцы… В общем, разобрался с делами Царевич, вернулся к Бабе-яге и еще полтора месяца ждал, пока та ему настойку приготовит. А потом та сволочь старая и консультирует: «Ты поставь горшок с этой настойкой под кровать, а Василису огурцами солеными на ночь накорми. А как Василиса пить захочет, скажи: а вон, стоит! А как наклонится – так ты не теряйся! Хватай кол, бей ей по башке – и трахай сколько хочешь!»

Нам бы, как тому Царевичу, уже давно бы лопаты купить да маршрут в Новую Зеландию наметить – так были бы мы уже где-нибудь под Филиппинами! А так, еще не уйдя ни на метр в землю, успеем ли мы теперь еще лопаты купить?

Двойной форсаж охватил меня, когда я уже в машине понял, чей антикварный салон мы посетили. Да конечно, глаз за глаз! Гюнтер обчистил лавку Сказкина! Ему что – он не своим глазом рисковал!

А что – мы сами виноваты! Зачем нужно было рассказывать Гюнтеру, что Сказкин собирается красть картины из его квартиры? Вот он и отомстил… Сказкину.

Итак, коротко подведем итоги.

Все ясно, кроме одного. Зачем Гюнтер нас завел в свою квартиру? Хотел накрыть нас там, и чтобы потом менты нас раскололи? И предъявить потом это Сказкину? Не-е-ет… Если бы менты были науськаны, то давно бы мы уже в изоляторе временного содержания нары парили! Значит, Гюнтеру не нужна огласка, потому что Сказкин не последний человек в Москве, вывернется из-под любого следствия. А мы в камере СИЗО нечаянно богу душу отдадим. Значит, Гюнтеру нужны более справедливые разборки. Накрыть нас должны были его люди. Ну, в смысле, другая сила. И тогда Сказкин точно бы ответил.

Шьорт побьери! Это что же получается?! Может, префекты с чиновниками еще и на стрелки ездят?..

Вот это попадание…

Кто ж нас теперь искать будет? Сказкин? Гюнтер?

Ответ напрашивается сам собой: каждый из них понимает – если он найдет первый, то он и прав. И никаких следов. Концы в воду. Это мы – концы, если что…

Когда все это поэтапно, как поочередный слив писсуаров в общественном туалете до нас докатилось, Антоныч предложил:

– Под Зеленоградом санаторий есть… Я там пять лет кардиологом работал. Валим, ребята, валим… Прямо сейчас.

– С ковром?

– С ним.

– Да вы с ума сошли? – зашипел Гриша с заднего сиденья. – У меня жена!

– Твоя жена в Европе! А там видно будет… что с женой твоей делать…

И Гриша неожиданно замолчал. Наверное, в шоке от услышанного.

Уже никто и не спрашивал, куда Антоныч так гонит машину. Какая разница? Хорошо, что не нужно придумывать – куда убегать. Хорошо, что кто-то уже решил.

Но до Зеленограда оказалось не ближе чем до Веллингтона. И это при том, что в первый пункт назначения можно было доехать за пару часов, а до второго – копать четыре жизни. Решив, что ехать в санаторий с пустыми руками для нас, как сказал Сказкин, – зрелых мужчин – неприлично, мы сделали остановку у «Ленты». Это такой магазин, где продаются компакт-диски для DVD и колбаса. Тратились щедро и, когда вышли с этими, топорщащимися во все стороны, битком набитыми пакетами, были похожи на собравшихся на пикник или в сауну гуляк. Или на беженцев. Так, собственно, дело и обстояло, чего отрицать…

К нашему «Крузеру» прибился синий «Ауди», и сидящая за его рулем женщина пыталась боднуть джип. То есть одной ссадины на правом борту ей казалось мало. Красавец А6 уже побывал в какой-то переделке, но крашеной гонщице этого было, видимо, мало. Ей непременно нужно было долбануть «Крузер» Антоныча другим бортом. Места справа от джипа было предостаточно, но она совершала обратно-поступательные движения, резко газовала, резко тормозила, и с каждым разом положение ее рисовалось все более обоснованным для вызова аварийных комиссаров. Что она хотела сделать, если не хотела ударить, – непонятно. Вообще, казалось, что она тормозила, поняв, что разогналась недостаточно. Чтобы не пугать и без того зашедшегося в раже пилота, мы встали в стороне, позволив ему – ей – решить проблему самостоятельно. Чтобы не было потом вот этого: «А я знала, что так и получится! А вы что посоветовали?», мы с пакетами у груди, как с младенцами, стали ждать окончания заезда – чтобы не сказать – финиша, всем своим видом давая понять: нас тут четверо и мы все видим, но при этом совершенно незнакомы, так что трое, если что, свидетели.