Желтый бес.

Удивительно, какой силой в нашем мире обладают большие деньги. Уже через считанные часы в небе раздался нарастающий рокот моторов и вскоре появились вертолеты. Вначале приземлились две машины. Распахнулись люки и на песок начали выпрыгивать рослые люди в черной униформе, с оружием. Грудь каждого защищает бронежилет, кевларовые шлемы с прозрачными забралами из бронестекла укрывают головы и лица. Наемные солдаты разбежались в круг, вертолеты тотчас поднялись в небо. Только тогда приземлился третий, самый большой и красивый. Громадная машина белого цвета с яркой зеленой полосой вдоль корпуса мягко садится колесами на грунт. Распахивается дверь, автоматический трап свешивается с борта железным языком. По сверкающим никелем и серебром ступеням сначала спускается пара быкообразных бодигардов в традиционных черных очках. Буйволы в двубортных костюмах картинно сканируют местность на предмет … ну, наверно ищут особо опасных тушканчиков с ядовитыми зубами. Или бешеных верблюдов, они могут заплевать до смерти или так испортить воздух кишечными газами, что враз окочурится любимый хозяин. На этот раз обошлось и на сверкающие ступени царственно опустил стопы невысокий пожилой человек в шортах и рубашке с короткими рукавами цвета хаки, в пробковом шлеме. Антон понял, что это и есть тот самый неведомый ему миллиардер коллекционер, на которого работает Федор. На вопрос Антона – кто это? – получил краткий ответ: Исмаил Тагиров. Антон вначале пожал плечами, это имя ему ничего не говорило, но потом вспомнил, что Тагиров владелец по меньшей мере двух столичных рынков, миллиардер и близкий – еще бы! – друг градоначальника. Этот уголовник убийствами и шантажом сколотил состояние в начале девяностых, приумножил его, да так, что скупил на корню милицию и таможню, что не удивительно. И даже, по слухам, прибрал к рукам городской отдел ФСБ и обзавелся покровителями в Администрации президента.

Не человек, а непотопляемый авианосец какой-то!

- А где Сан Саныч? – поинтересовался Антон.

- Ушел на пенсию, - кратко ответил Федор.

Это означало, что Науменко отправлен в отставку. Или убит. Честно говоря, Антон ожидал, что сразу после рассказа о находках его если не пристрелит Федор, то отправит на тот свет Ахмет. На смуглой африканской роже было крупными буквами написано желание убить беложопого как можно скорее. Телефонный разговор с таинственным боссом – Исмаилом Тагировым – кардинально изменил планы. Марроканцам заплатили еще и посоветовали убраться прочь с места раскопок. Исключение сделали только для Ахмета – лучшего сторожа для Антона не сыскать. Лыткарина Исмаил приказал пока не трогать – все-таки Антон здорово помог розыскам пещеры гарамантов и даже в одиночку сумел отбиться от банды наркоторговцев. А может быть Тагиров, человек умный и немало повидавший на свете, просто решил не спешить с ликвидацией. Толкового парня можно использовать иначе, чем в роли корма для червей. Так это или нет, но живой и здоровый Антон Лыткарин, обвешанный цепями с головы до ног, сидит на каменном полу и безучастно наблюдает за тем, как расчищают проход в подземелье. Осталось совсем немного – укрепить потолок, сделать проход шире и тогда можно будет проникнуть в зал с колоннами.

Раздается дробный топот. Лошадиным скоком приближается прораб Василич.

- Сделали все, как вы велели, господин Тагиров, - радостно сообщает запыхавшийся Василич.

Важно, словно породистый верблюд, Исмаил поднимается с кресла, делает несколько неторопливых шагов вперед. Затем останавливается. Взгляд скользит по шеренге телохранителей, на мгновение задерживается на Трухине, бежит мимо девушки, останавливается на Антоне.

- Значит, расчистили проход … - задумчиво произносит Тагиров.

По его знаку двое быкообразных телохранителей поднимают Антона, будто манекен из папье-маше и подносят ближе. В последний момент Антон выпрямляет ноги, как ни в чем небывало становится в полный рост. Тагиров чуть заметно усмехается уголками раскосых глаз:

- Наслышан о ваших способностях, господин Лыткин … или Лыткарин? Ваш приятель рассказал, - кивнул Тагиров на Федора. – Думаю, будет разумно пропустить вас вперед. Тем более, что вы там уже побывали.

Антон сразу отметил оговорку с фамилией. Промелькнула тревожная мысль – откуда знает? Или случайная ошибка, не русский все-таки? Миллиардер иронично вежливо указывает на зияющий проход в зал с колоннами. Антон приподнял скованные руки, тряхнул цепью – не пора ли снять? Тагиров хмыкнул, отрицательно мотнул головой, отчего пробковый шлем слегка перекосился. Раздается щелчок пальцами, слышатся шлепающие шаги – Ахмет торопливо подходит. Автоматный ствол тычется в бок, Антон подчеркнуто неуклюже шагает, излишне громко звякая цепями. А что? Терять, кроме жизни, все равно нечего!

Рабочие установили несколько прожекторов под аркой. Белые раструбы света выдавили темноту, зал неплохо освещен. Часть колонн обрушилась, осыпались потолочные плиты, земля завалена обломками. Горы мусора отбрасывают резкие тени, отчего пол напоминает шахматную доску. Удивительно, но постамент в центре зала не пострадал, выпуклый треугольник только еще больше припорошило пылью. Луч мощного прожектора светит прямо в середину той стороны, что обращена ко входу. Глаз виден издалека. Антон только раз посмотрел и тут же отвернулся – знал, как опасно всматриваться в странное око. Опустив глаза, идет вперед, осторожно переставляя ноги на камнях. Острые грани присыпаны пылью, но от этого не стали безопаснее. Марроканец сопит за спиной, поминутно тычет стволом в поясницу. Это тыканье безмерно раздражает. Как будто без понукания он идти не может! Антон молчит, а марроканец невнятно бормочет под нос ругательства. Постамент приближается, завалы на полу встречаются все чаще и каждый шаг дается с еще большим трудом. Особенно тому, чьи ноги скованы кандалами. Марроканец обут в сандалии на босу ногу, пластик скользит по гладкому камню. Несколько раз Ахмет больно ударился пальцами на ноге и даже разбил колено о булыжник. А русскому хоть бы что! Это особенно злит. Чтобы хоть как-то уменьшить досаду и раздражение, Ахмет идет быстрее. Оружейный ремень спадает с плеча, автомат поворачивается стволом назад, приклад поднимается на уровень бритого затылка русского … Марроканец замахивается, взгляд поднимается и … Ахмет замирает на месте, словно каменеет. Идеально круглый глаз с вертикальным разрезом зрачка глядит прямо в душу, лишая возможности думать, решать, сопротивляться. Марроканец останавливается, не в силах сдвинуться с места, автомат застывает в замахе и только потертый оружейный ремень безразлично болтается перед стекленеющими глазами. В тишине тихо поскрипывают металлические крепления. Проходит несколько мгновений. Антон с интересом наблюдает за Ахметом. Марроканец похож на громадную замерзающую муху. Внезапно что-то меняется в вытаращенных глазах. Смуглое лицо страшно бледнеет, вокруг глаз появляются темные полосы, тело сотрясает крупная дрожь. Марроканец издает какое-то нутряное мычание, с уголка рта медленно тянется слюна. Руки опускаются, стеклянные глаза вращаются в орбитах, марроканец поворачивается всем телом к Антону.