Желтый бес.

Видно, что Федор волнуется, слова звучат обрывисто, окончания пропадают, лицо то бледнеет, то краснеет, над верхней губой блестят капли пота. Антону жалко и одновременно противно выслушивать исповедь мужчины, которого любовь довела до края.

- Ладно, Федор, я все понял. Ты считаешь меня третьим лишним, - перебивает словоизлияния Трухина Антон. – Лучше скажи, как ты нас нашел.

- Коммуникатор. Каждый раз, когда ты включал его, «троян» сообщал о том, где вы находитесь, - угрюмо ответил Федор.

- Тьфу ты! А я думал – чего он каждый раз напрягается? Ну блин … - покачал головой Антон. – Ладно … Командуй своему ублюдку, пусть стреляет.

- Еще рано, - покачал головой Федор. – К тому же у парня неплохая фантазия, вряд ли он захочет убить просто. И вообще, он подождет, ему заплачено хорошо. Ты лучше вот что скажи – вы нашли что-нибудь интересное или нет? Валентина звонила Науменко, что-то говорила про настенные рисунки, фрески … разговор оборвался посередине. Что тебе известно?

- Так Наум заодно с тобой?

- Нет, мой милый «троянчик» переадресовывал сообщение мне. Итак?

- Спроси у нее, - мотнул головой Антон в сторону девушки.

Федор сожалеюще прищелкнул языком, развел руки.

- Не целесообразно. Неправильно понять может. А вот ты … - усмехнулся Федор, - ты ведь хочешь жить? Если твой рассказ покажется мне интересным, то я … ну, наверно отпущу тебя. Мараться твоей кровью, да еще на глазах Валюши … нет.

Антон криво усмехнулся:

- Как благородно! Щас прослезюсь от избытка чуйств … А эти? – кивнул он в сторону марроканцев.

- Твои проблемы, - отмахнулся Федор. – Я свое слово сдержу, а что с тобой будет потом, мне плевать. Зато появится шанс. Ведь ты сумел справиться со старшим братом этого парня и его бандой, - кивнул на Ахмета.

Марроканец ни слова не понимает по-русски. Он терпеливо ждет, когда беложопый с толстыми губами наговорится. Ждет, словно таксист с заранее проплаченным счетчиком. Когда деньги кончатся, он пристрелит бритоголового с обожженным лицом, а этого, что болтает языком, возьмет в заложники вместе с бабой. За белых хорошо платят их богатые родственники.

Антон быстро прикинул все «за» и «против». Расчетливый и жадный крестьянин, что сидит глубоко внутри «внука деревенского попа», не хочет упускать явную выгоду. Баба – дело наипервейшее и самое приятное, но! Как говорится, любовь приходит и уходит, а кушать хочется всегда. Трухин понимает, что даже одна удачная находка может принести миллионы. Бояться марроканских бандитов не стоит. Пока они будут шарить по пещерам в надежде отыскать золото, ему достаточно просто взглянуть на фрески и все сразу станет ясно. Один звонок нужному человеку и через час-полтора вооруженные до зубов наемники будут здесь. А уже потом, имея на руках платиновую карточку Bank of Ameriсa, гораздо легче уговаривать выйти замуж простую аспирантку с рядовой внешностью. Марроканцы захотят убить его, это ясно, как день. Но пока не разберутся с подземельем, не тронут. Может появиться шанс!

- Ладно, Ромео из Чемодановки, договорились, - кивнул Антон. – Но тут не все так просто …

Дизель-генератор на базе четырехосного «мерседеса» приглушенно рычит мощным двигателем. Запах сгоревшей солярки плывет над истоптанным песком, собираясь прозрачными лужицами в каждой выемке. Распахнуты боковые створки, из железного тела дизель-генератора тянутся пучки толстых проводов. Словно щупальца неведомого чудовища, они ползут по песку и скрываются в черной пасти подземелья. Земля вокруг перепахана колесами, изрыта и загажена разнообразным мусором – пластиковыми бутылками из-под воды, блестящей упаковкой чипсов, печенья и булочек, пустыми коробками и остатками вакуумной упаковки для продуктов. Ветер растерянно перебирает инородную дрянь, сыпет песком и подбрасывает мусор в воздух. На хмурых камнях дико и странно выглядят кичливо-яркие банки из-под пива и кока-колы. Людей, которые принесли в пустыню эту мерзость, не видно. Только двое угрюмых марроканцев сидят на низких стульчиках, самодельный навес защищает от солнца. Сощуренные глаза глядят вдаль, на лицах стынет настороженность. Все остальные обитатели лагеря внизу, под землей. Прожектора расставлены на равном расстоянии друг от друга по всей длине коридора. Подземелье залито ярким светом, словно съемочный павильон. В разогретом воздухе плавают миллионы пылинок, блестят потные спины рабочих, раздается пулеметный грохот отбойных молотков и завывание перфораторов. Возле прожекторов заметны неподвижные фигуры в одинаковых черных комбинезонах с оружием. В подземелье полным ходом идет разбор завалов, оставшихся после землетрясения. Предварительный осмотр показал, что катастрофических разрушений не произошло, осыпалась старая штукатурка, декоративные плиты сорвались с мест, кое-где рухнули подпорки. Порода устояла, только микроскопические трещины появились в граните, но они серьезной угрозы не представляют. Купольное помещение тоже сохранилось. Рядом с ним прорубили новый проход, пошире, чтобы удобнее было работать в пещере. На расчищенной от мусора площадке за ходом работ наблюдает пожилой человек в шортах и рубашке с короткими рукавами цвета хаки, на ногах сандалии, голову украшает пробковый шлем типа «подарок из Африки». Слегка одутловатое лицо брезгливо кривится, подбритые усики шевелятся, будто сонные тараканы. Карие глаза по-восточному сужены по краям, заметны набрякшие мешки под нижними веками.

- Господин Тагиров, арка расчищена, можно пройти дальше! – раздается возглас.

Из сумрака появляется человек в комбинезоне и оранжевой строительной каске. Это Василий, прораб или распорядитель работ, Антон так и не понял. Обращаются к нему чаще по отчеству – Василич, хотя по возрасту не сильно ушел вперед хозяина; чуть больше пятидесяти. Ухоженный, как породистый хряк, обладатель пробкового шлема лениво поднимает взор. Пухлые губы неохотно разжимаются, раздается тихий голос смертельно усталого человека:

- Грязь сначала уберите.

Василич с готовностью трясет головой, опрометью кидается обратно. Слышен подчеркнуто громкий крик:

- А ну-ка, скоренько прибрали тута!

Антон сидит на плоском камне в стороне. На руках и ногах драгоценными ожерельями сверкают никелированные кандалы, вплотную стоит охранник, кобура расстегнута, пальцы сжимают рукоять пистолета. Рядом сидит, поджав ноги, марроканец. Автомат за спиной, круглые, как маслины, глаза немигающе следят за каждым движением пленника. Убить Антона марроканцу по имени Ахмет не позволили, но зато разрешили сторожить. Неподалеку расположился в складном кресле Трухин, рядышком сидит на низкой лавке Валентина. Лицо покрывает бледность, хорошо видны круги под глазами. Девушка неподвижным взглядом смотрит в темноту и только постоянные движения пальцами, словно перетирает что-то, выдают волнение. Федор хмур, недоволен, но все же чувствует себя уверенно. Сразу после разговора с Антоном он позвонил кому-то, потом переговорил с марроканцами. Они было недовольно загалдели, но как только в ладонях белого появились зеленые бумажки, сразу стихли и повеселели. Только Ахмет недовольно бурчал какое-то время, но потом и он успокоился. Ему тоже досталось немало зеленых бумажек и он решил, что с казнью бритоголового, который убил брата и едва не пришиб его самого прошлый раз, можно подождать.