Загадочные цифры

— Справится! — кивнул головой политрук и отчетливо, делая ударение на каждом слове, про­говорил:

— Нужно лишь быть честным перед родиной, тогда со всем можно справиться!

Ван Ань-дэ слегка вздрогнул:

— Да, — согласился он.

И вдруг он снова почувствовал себя плохо, заметался на кровати и тяжело задышал.

— Ты плохо себя чувствуешь? — спросил по­литрук.

— Нет, политрук...

— Если нет, то значит тяжело на душе? Каж­дый может заболеть, и тогда нужно думать лишь о том, чтобы скорее вылечиться. Только так по­ступая, можно нанести делу наименьший ущерб и только так можно стать здоровым человеком!

У Ван Ань-дэ вырвался какой-то полный скор­би, неясный звук.

— Отдохни спокойно денек, и к завтрашнему дню поправишься. Если тебе что-нибудь будет нужно, скажи помощнику командира второго от­деления, а будет какое-нибудь дело — пусть он меня позовет.

Политрук вышел из комнаты и, подойдя к по­мощнику командира пятого отделения, сказал ему на ухо несколько слов.

Ван Ань-дэ остался один, в комнате вновь во­царилась тишина.

Если совесть у человека нечиста, то он всегда становится очень мнительным. Ван Ань-дэ не со­ставлял в этом отношении исключения.

Он мучительно ясно вспоминал каждое слово, сказанное политруком, и его неспокойное сердце забилось еще тревожнее.

«Неужели политрук уже знает? Нет, не может быть! Но почему же он сказал: «Быть честным перед родиной», неужели... да, конечно, сомнения быть не может, он знает, что я нечестен перед родиной... Я… я скрыл свое прошлое, я не разоб­лачаю шпиона! Но ведь это... это и есть преда­тельство, это преступление!»

«Да, да, политрук, наверное, все знает, иначе зачем бы он сказал: «Если заболел, то нужно думать о том, чтобы поскорее вылечиться»?

Да что же может быть яснее? Он дал понять что если есть ошибка, то в ней нужно признаться до конца и исправить. И правильно. Я не буду больше глупцом. Революционная армия столько лет воспитывала меня, партия и командование доверяют мне, а я скрываю такие вещи. А теперь вот еще я должен доставить шпиону информа­цию. Он воспользуется ею и вновь нанесет нам удар, погибнут друзья, товарищи... Сейчас со­знаться во всем еще не поздно... А что, если...»

Голова у него просто разрывалась на части. От усталости он впал в забытье. Но и сон не принес успокоения. То ему снилось, что он выдал воен­ную тайну этому злому духу. Но командование немедленно узнало об этом. Его арестовали вме­сте с двумя шпионами.

То снилось, что он во всем признался полит­руку, но, откуда ни возьмись, вдруг появился этот злой дух и одним словом погубил его, заявив, что они вместе закапывали коммунистов живыми в землю.

Потом приснилось, что ему удалось навсегда! убежать от этого злого духа... И вдруг «старик» снова появляется перед ним. «Ай!» — испуганно вскрикнул он, очнувшись, и понял, что это был всего лишь сон. А сердце билось все так же лихорадочно.

После обеда политрук, оставшись один, прохаживался взад и вперед по своей комнате. Он тщательно анализировал недавние события. Прошлое командира второго взвода Ван Ань-дэ давно уже привлекало внимание командования и партийной организации. Еще когда его аттесто­вали на должность командира взвода, уже чув­ствовали, что в его биографии некоторые момен­ты нуждаются в дополнительном уточнении. А сов­сем недавно от вышестоящих инстанций был по­лучен материал, который проливал свет на прош­лое Ван Ань-дэ. Однако ввиду того, что в послед­нее время работа по выполнению планов строи­тельства требовала серьезных усилий, ограничи­лись пока одним ознакомлением с материалом в партийном комитете без вынесения окончатель­ного решения. И вот сейчас у политрука внезапно возникли подозрения. Но хотя командир взвода и сказал несколько слов, заинтересовавших его, он не знал, какой причиной эти слова были вы­званы, и трудно было еще делать какие-либо вы­воды. Он восстановил в памяти одно за другим все события как предшествовавшие заболеванию Ван Ань-дэ, так и последовавшие за ним и не мог не увидеть, что между его болезнью и появ­лением двух посторонних людей существует опре­деленная связь. Уже после того, как он выслушал доклад помощника командира второго взвода, член комитета, занимающийся вопросами безопас­ности, сообщил ему, что часовой доложил о том, что видел, как «старик» что-то совал в руки командиру второго взвода. Именно после этого командир взвода и заболел.

Размышления политрука были прерваны звон­ким голосом:

— Товарищ политрук! — Это был писарь. Его мальчишеское лицо пылало гневом.

— В чем дело? Опять с кем-нибудь подрал­ся? — улыбнулся политрук.

— Товарищ политрук, эта невеста командира взвода что-то странно ведет себя.

При этих словах политрук сразу стал серьез­ным:

— Что случилось?

— Сегодня утром, когда я переписывал отчет, она пришла и стала со мной заигрывать, не могу понять, что ей было нужно от меня. Она все спра­шивала, сколько мне лет да где мои родные, кто они. И еще сказала...

Паренек, видимо, был смущен.

— Что же она еще сказала?

— Она сказала, что у нее есть двоюродная сестра одних лет со мной, очень красивая, не­давно окончила начальную школу и собирается учиться на трактористку, и спросила, хочу ли я с нею познакомиться. Я не обращал внимания на ее приставания. Потом она стала хвалить меня за то, что я так хорошо, красиво и аккуратно пишу. Спросила, учился ли я в средней школе... А потом о себе стала рассказывать. Сказала, что училась она два года и одолела всего лишь не­сколько иероглифов. Она придвинулась ко мне вплотную и принялась расспрашивать, что зна­чит тот и что значит этот иероглиф. Отвязаться от нее было просто невозможно. При этом она все время смотрела в отчет. Тогда я сказал ей, что у меня еще другая работа, запер отчет в шкаф и ушел.

— А где сейчас она и старик? — спросил полит­рук.

— Папаша Чжоу пошел гулять со стариком Хай Гуаном в рыболовецкий кооператив, девушка утром никуда не выходила, а после полудня по­шла с дочерьми хозяина на берег моря.

— Хорошо, ты продолжай наблюдать за ними, если будет что-нибудь новое, немедленно сообщи мне.

Писарь, кивнув головой, вышел.

Выслушав это сообщение, политрук почувство­вал, что обстановка начинает проясняться, и в то же время он понял: дело это очень серьезное.

Политрук нашел старшего сержанта Мо на кухне. Старший сержант, не сомневаясь в том, что политрук уже все знает от командира вто­рого взвода, самым подробным образом расска­зал ему обо всем, что говорил и делал «старик».

Выслушав старшего сержанта Мо и отмахнув­шись от самокритических замечаний, которыми тот хотел закончить свое сообщение, политрук поспешил в штаб батальона. Там он находился до тех пор, пока инструктор не связался со шта­бом дивизии, а затем немедленно возвратился во второй взвод.