Загадочные цифры

Командир отделения погранвойск Хэ Лун-цин и боец И Чжи-цай, посланные ночью в дозор по охране границы, медленно, покачиваясь от уста­лости, брели в этом бескрайнем белом океане. Более трех часов они пролежали в мокрой от росы траве и только сейчас возвращались на за­ставу. Их лица были влажны, на бровях побле­скивали бусинки воды, выгоревшие на солнце фуражки и гимнастерки промокли насквозь. Ле­дяной ветер с гор, со свистом бьющий прямо в лицо, заставлял поеживаться от холода.

— Ну и местечко! Ведь июль, а какой холод! У нас в Сычуани, наверное, уже давно не рас­стаются с веерами,— сердито проговорил идущий впереди И Чжи-цай.

— А ты сейчас не в Сычуани, а в провинции Юньнань, на границе,— ответил Хэ Лу-цин.

Он подумал о том, что после поимки главаря хунаньских бандитов, перешедшего границу под прикрытием тумана, и после разгрома отряда го-миньдановцев, вторгшихся в пределы Родины, враги уже несколько месяцев не предпринимают никаких действий, поэтому И Чжи-цай без преж­него рвения ходил в дозор. Однако, боясь обидеть товарища, вслух он этого не сказал и уже мягче проговорил:

— Сказать по правде, мне такой климат нра­вится. Ты посмотри, за один день ты здесь уви­дишь и весну и осень. Утром и вечером погода почти такая же, как на севере в конце осени, а днем — словно весна южнее Янцзы. Где ты еще найдешь такое место?

— Это верно, товарищ командир, погода мне тоже нравится, да вот только к такому туману никак не привыкну.

Разговаривая, они спустились с небольшого холма, миновали зеленое рисовое поле. Кругом стояла утренняя тишина. Как хороши рассветы на границе!

Вдруг впереди со стороны дороги послышались чьи-то шаги. По привычке, свойственной погра­ничникам, они ускорили шаг. В пелене тумана у поворота мелькнул силуэт человека.

— Пойдем быстрей. Надо посмотреть, кто идет,— сказал Хэ Лун-цин, и в глазах его появи­лась настороженность.

— Наверное, простой крестьянин,— проговорил боец.

— Крестьянин и так рано? Ты разве не знаешь, что пограничное население из-за малярии боится тумана и росы? Как говорит пословица: «Ешь да не наедайся, по утрам рано не поднимайся». Вот как здесь поступают после весеннего праздника.

Они почти догнали раннего прохожего, и сей­час Хэ Лун-цин разглядывал его. Это был чело­век средних лет. На нем были черные штаны, за спиной свешивалась ветхая шляпа из соломы. На плече он нес коромысло с двумя сплетенными из бамбука корзинами. В корзинах, видимо, лежало что-то тяжелое, и от них шел сильный запах рыбы.

— Куда направляешься, земляк? — спросил И Чжи-цай, когда их отделяло всего несколько шагов. Человек словно не слышал вопроса. Но вот его коромысло вздрогнуло, и он остановился. Повернув голову и увидев двух военных, он ско­роговоркой проговорил:

— Домой я иду, в Маньлэй... Тяжело вам при­ходится, товарищи командиры. Только утро на­ступило, а вы уже патрулируете. Не боитесь сы­рости? Ведь малярию схватите.— Он снова за­шагал.

— Нам тумана да росы нечего бояться. Мы счастливую жизнь народа от всяких проходим­цев охраняем. Бояться нам надо только того, что не удастся переловить всех этих мерзавцев! — сказал Хэ Лун-цин; он шел позади незнакомца, стараясь заглянуть в его лицо.

— Как же, как же. Все здешнее население обя­зано вам своим счастьем. Ну уж эти паразиты не осмелятся больше нарушать границу и безо­бразничать здесь. Жить нам будет совсем спо­койно.— В голосе путника послышалась искрен­няя радость.

— Не осмелятся нарушать границу?

— Уже давно не слышно, чтобы они беспо­коили народ. Еще бы! Наши командиры такие храбрецы! — Незнакомец засмеялся.

— Земляк, а ты, видно, тоже малярии не боишься, коли так рано поднялся? — спросил И Чжи-цай.

— Я... я... А чего мне бояться, ведь ваша ар­мия нам лекарство дает.

— Ты откуда идешь-то? Дома что-нибудь слу­чилось? Вон как торопишься.

— Нет... дома ничего. Товарищи командиры, вы опрашиваете, откуда я иду,— переспросил он, словно не расслышав вопроса.— Да вот вчера ходил к сестре в Маньначжай. У них открыли плотину и выловили больше двухсот цзиней рыбы. А мать у меня готова каждый день рыбу есть, да только ее нигде не купишь. Ну и заик­нулся я, а сестра мне целых пятьдесят цзиней навалила. Вот она в корзинах.

В душу Хэ Лун-цина закралось подозрение. «Маньначжай самая близкая к границе деревня и находится отсюда в семи ли. Если у него нет срочных дел, почему он в такую рань очутился здесь? Кроме того, деревня Маньлэй располо­жена неподалеку от реки Наньдинхэ, которая всегда славилась своей рыбой, особенно в такие дождливые дни, как сейчас. Старики из народ­ности тай привозят сюда рыбу для продажи. И вот еще с этой плотиной... Я прожил на границе года три, объездил все деревни — Маньначжай, Пава, Баньга... и никогда не видел, чтобы жители для ловли рыбы открывали плотины...»

И Чжи-цай приблизился к командиру отделе­ния и легонько толкнул его прикладом, как бы предупреждая его. Хэ Лун-цин промолчал и едва заметно кивнул головой.

Туман стал постепенно рассеиваться. Они шли по широкой ровной дороге, вымощенной камен­ными плитами. Хэ Лун-цин, шагая рядом с не­знакомцем, не переставая разговаривал с ним.

— Мне хорошо знакома деревня Маньлэй. А скажи-ка, твой дом далеко от дома Хань Вэй-тяня? Как у него ребенок, уже поправился?

— Хань Вэй-тянь? — протянул незнакомец.— Я его не знаю, кто это такой?

— Ведь он же ваш староста.

— А, это ты о старосте Хане! Я только не­сколько дней как вернулся из Дэдана. Я там был на заработках. Я и не знал, что нашего старосту зовут Хань Вэй-тянем,— громко ответил он, де­лая вид, что догадался.

— А Фын Кань-цин сейчас дома? — спросил командир отделения, назвав первую пришедшую в голову фамилию.

— А... Он дома, дома... Закурим. Мы за разговором и покурить забыли.— Он вытащил сига­реты, стараясь перевести разговор на другую тему.— Это я в Дэдане купил, табак что надо.

Хэ Лун-цин вежливо отказался. Вдруг он за­метил на сигаретах английские буквы. «Ино­странные сигареты? Странно. Как они могли по­пасть в Дэдан?»

Он решил уже снова спросить о Фын Кань-цине, но в это время они подошли к развилке до­рог. Налево шла широкая дорога прямо в Мань­лэй, но незнакомец с корзинками направился по тропинке направо.

— Прощайте, товарищи военные. Мне еще надо зайти к тестю в другую деревню. Вот отнесу ему несколько рыбин.

И Чжи-цай опешил, не зная, остановить не­знакомца или отпустить его.

— Подожди, земляк,—засмеялся Хэ Лун-цин, подходя к незнакомцу.— Мы проверим твои кор­зинки.

— Да там одна рыба и вонища еще такая! — сказал тот и пошел дальше.

— Остановись! Вот проверим, тогда отправ­ляйся,— уже строже сказал Хэ Лун-цин.

Тот остановился, сбросил корзины на дорогу и, сердитый, встал поодаль.