Лукьян Горлецкий - Граница

Вскоре вода спадает. Из расщелины выезжает сержант Хайдаров. Он легко отделался: поток сразу выбросил его на скалы.

Сами понимаете, что после этого случая моя любовь к Ворону стала еще сильней.

Вскоре меня назначили старшиной и хотели перевести на другую заставу. Я упросил коменданта оставить меня здесь, чтобы не разлучаться с Вороном. А вскоре произошло вот какое событие.

Как-то ночью один из наших нарядов задержал контрабандиста. В этом для нас не было ничего необычайного. Контрабандистов мы задерживали частенько. Вероятно, мы отправили бы его утром в комендатуру. Но, на счастье, у нас остановился на ночь проездом капитан — следователь из штаба отряда, который захотел тотчас же допросить задержанного. И вот по заставе разнеслась тревожная весть. Контрабандист был послан из-за рубежа для отвода глаз. В то же время нашу границу пересек крупный иностранный агент.

Застава немедленно была поднята «в ружье».

Вместе с рядовым Макаровым я выехал на проверку контрольно-следовой полосы.

Мы ехали, внимательно осматривая распаханную землю, на которой заметен любой след. Вдруг я увидел на полосе три небольших белых камня. Тревожная догадка молнией вспыхнула в сознании: вот здесь он прошел.

Я соскочил с коня и стал осматривать землю. Следов не было заметно на каменистой почве. Поднял камень. Вмятина под ним свежая. Значит, я прав.

Быстро перебежав полосу, я спустился к реке. И тотчас же обнаружил след каблука.

Макаров вдруг позвал меня:

— Смотрите, товарищ старшина!

Он держал в руках водолазный костюм. Так вот почему переход нарушителя не был замечен!..

Надо было немедленно принимать решение. И я его принял. Неизвестный, конечно, пошел в сторону гор. Там легче укрыться. Вероятней всего, он двинулся в ущелье. Но там кишлак. Если нарушитель знает об этом, то он ущельем не пойдет. А если не знает?..

— Скачите на заставу! — приказываю я Макарову. — Пусть немедленно свяжутся с кишлаком. А я пойду по гребню на перевал.

Я замечаю, что Макаров разочарован. Вместо того чтобы преследовать врага, задержать его, приходится ехать на заставу… Но приказ есть приказ, а время не ждет. И Макаров, бросаясь в седло, с ходу берет галопом.

Необходимо отыскать хоть какой-нибудь след, ведущий в горы. Но как его найдешь на скалах? Я направил Ворона к осыпям у подножия хребта.

Следов нигде нет. Агент опытен — он обходит осыпи. И вдруг я замечаю возле скалы свежий кусочек глинистой породы. Еще один. Нет, это не осыпь. Неоткуда осыпаться глине. Значит, враг прошел здесь.

С камня на камень я заставляю Ворона взбираться вверх, по скалам. И вскоре на выступе, припорошенном сухой глиной, обнаруживаю отпечаток каблука, еле заметный при свете разгорающейся зари. Да, ошибки быть не может — это чужой след.

Теперь, твердо зная направление, я тороплю коня. Он, словно горный козел, прыгает по скалам. Мы взбираемся все выше и выше.

Не доезжая перевала, я останавливаюсь. Внезапно Ворон поворачивает голову в сторону одного из ущелий и тревожно поводит ушами. «Туда! Спасибо, Ворон!.. А я-то еще раздумывал, что делать дальше!..»

Я знал, что это ущелье сквозное. Оно выводит на горное пастбище. Интересно, успели ли пастухи выгнать сегодня овец? Есть ли там люди?

Ворона не надо подхлестывать. Он скачет галопом. И вот впереди я вижу человека. Он оглядывается, пригибает голову и бросается вперед.

— Скорее, Ворон!

Словно камень, выпущенный из пращи, вырывается Ворон из ущелья на простор. Да, стадо уже здесь. Вон и пастухи. Вон их лошади пасутся на траве!.. Лошади? Неужели?! Да, так и есть. Как же я не учел этого?! Неизвестный подбегает к лошади и с разбегу вскакивает на нее. Пастухи закричали, побежали к нему, размахивая руками, но он уже настегивал коня и мчался прочь.

Началась погоня. Ворон устал, взбираясь на скалы, а под нарушителем была свежая, отдохнувшая лошадь. Сумеем ли настигнуть?

— Ворон! Ворон!.. — шепчу я и чувствую, как напряжен конь: он словно превратился вдруг в сгусток крепких, будто пружины, мышц. И в то же время я вижу, что расстояние между мною и нарушителем все увеличивается. — Ворон! — в отчаянии кричу я.

И Ворон понял. Ветер засвистал у меня в ушах. Одной рукой крепко держусь за повод, другой снимаю карабин. Теперь я вижу, что расстояние между мною и нарушителем сокращается. Он тоже видит это и вытаскивает пистолет.

Он выстрелил не целясь. Пуля сорвала с меня фуражку. Это был настоящий снайпер. Я бы и сам мог выстрелить. Может быть, я даже попал бы в него. Но мне надо было во что бы то ни стало взять его живым.

Пастбище кончается. Снова скалы. Нарушитель опять оборачивается, но, прежде чем он успевает выстрелить, я на всем скаку дергаю повод и поворачиваю Ворона вправо, за скалу. Пуля шлепается в камень над моей головой. Осколки осыпают меня и Ворона.

И снова в погоню! Я с надеждой гляжу на следующую скалу. Что, если пуля этого снайпера настигнет меня? Ведь он может уйти!.. А впрочем, куда же он теперь уйдет? О нем знают на заставе, его видели пастухи… И я бросаюсь вперед, уже не думая о грозящей опасности.

Снова выстрел, еще один… Пули свистят над головой. И вдруг Ворон как-то странно дергается. Но в следующий миг он рывком настигает лошадь врага.

Помню только, что почти нечеловеческим ударом я выбил из руки нарушителя пистолет…

Когда по моему следу через полчаса ко мне подъехали бойцы, враг был уже связан. А Ворон, бедный мой Ворон!.. Пуля врага попала ему в глаз. Он мотал мордой, фыркал. Как мне жаль его было!.. Этого не передать словами…

Мы возвращались на заставу. И Ворон все норовил повернуть вправо — ведь он видел теперь только одним глазом.

Вот как потерял глаз мой боевой друг, мой конь, которому до сих пор я не знаю равных.