Генри Хаггард - Рассвет

Рождество пришло — и ушло.

Однажды, примерно через восемь недель после отъезда Беллами, когда они все сидели в гостиной, и Милдред предавалась подобным мрачным мыслям, Артур, читавший роман, встал и открыл раздвижные двери в конце комнаты, отделявшие ее от второй гостиной, а также двери между этой комнатой и столовой. Затем он вернулся и, стоя в большой гостиной, словно с высоты птичьего полета, окинул взглядом все помещение.

— Что это с вами, Артур?

— Я думаю, Милдред, что, имея в своем распоряжении такие апартаменты, просто грешно и стыдно не дать здесь бал.

— Если хотите, я это устрою. Вы потанцуете со мной, если я это сделаю?

— Сколько раз? — спросил он, смеясь.

— Ну, мои аппетиты будут умеренными — раза три, я полагаю. Дайте подумать… первый вальс, вальс перед ужином и последний галоп.

— Да вы меня с ума сведете за три танца! Опасно танцевать вальс с такой красавицей, — сказал он тем шутливым тоном, который часто употреблял в разговоре с ней и который так сильно раздражал ее.

— Скорее, пострадает моя собственная голова, ведь я так редко танцую. Значит, сделка?

— Конечно.

— Боже мой, Милдред, какая же вы глупенькая, совсем как школьница! — воскликнула мисс Терри.

— Агата расстроена, потому что вы не предлагаете ей потанцевать с вами три раза.

— О, но я с удовольствием сделаю это, если она сама захочет; три кадрили, идет?

Таким образом, дело обошлось без взаимных обид, разговор свелся к шутке, но Милдред не забыла о своем намерении. Напротив, «общество» на Мадейре вскоре было глубоко взволновано известием о том, что «леди Крез», миссис Карр, собирается дать великолепный бал; и столь дурно настроено — или, вернее, столь склонно к поспешным выводам — было это общество, что разговоры пошли в открытую: бал устраивается для того, чтобы отпраздновать помолвку миссис Карр с Артуром Хейгемом. Артур ничего об этом не слышал; о себе всегда узнаешь последним. Милдред, однако, знала об этом, но то ли из безразличия, то ли из каких-то скрытых побуждений не сделала ни малейшего шага, чтобы опровергнуть это, и не позволила мисс Терри вмешиваться.

— Чепуха! — заявила она. — Пусть говорят. Противоречить таким слухам — значит, заставлять людей верить в них еще больше. И помните, Агата, ни слова об этом мистеру Хейгему: это выведет его из себя.

— Но, Милдред, я полагала, что вы тоже расстроитесь…

— Я? О, нет! Случаются вещи и похуже, — и Милдред Карр пожала плечами.

Наконец, наступил долгожданный вечер, и прибывшие гости обнаружили, что бал был задуман в таких масштабах, каких Мадейра никогда прежде еще не видела. Ночь была прекрасна и достаточно тиха, чтобы можно было освещать сады китайскими фонарями, которые горели повсюду сотнями и даже свисали, как золотые плоды, с самых верхних ветвей высоких капустных пальм и с самых высоких побегов бамбука. Внутри дома все выглядело не менее прекрасно. Анфилада из трех больших приемных была разделена на части — две предназначались для танцев, одна — для гостиной. Все комнаты оказались переполнены, так как сезон на Мадейре был в самом разгаре, и все англичане, которые «хоть что-то из себя представляли», были приглашены. К тому же в день бала в гавани пришвартовался военный корабль — и потому на балу очутились все его офицеры, свободные от вахты и радостно предвкушавшие праздник, как это свойственно британским морякам.

Дом был прекрасен, но главным его украшением стала сама хозяйка, миссис Карр. Она была одета в простое, но идеально сидящее черное атласное платье, расшитое бриллиантовыми звездочками, которые подчеркивали безупречную красоту и белизну ее кожи. Ее украшения тоже были бриллиантами, но не маленькими цветочками и птичками, сделанными из крошечных камешков, а крупными одиночными камнями, каждый размером с орех. На голове у нее была диадема из этих камней, всего их было одиннадцать, по пять с каждой стороны, а в центре — самый большой бриллиант величиной с небольшой грецкий орех, сиявший, словно волшебная звезда. Шею, запястья и талию также украсили сверкающие камни, и их сияние на фоне блестящего черного атласа усиливалось при малейшем движении, придавая Милдред Карр великолепный, поистине королевский облик.

Никогда еще Милдред Карр не выглядела такой красавицей, ее лицо и фигура были вполне под стать драгоценностям и платью; честно говоря, большинство мужчин в тот вечер считали ее глаза не менее прекрасными, чем бриллианты.

Бал начался кадрилью, но миссис Карр не танцевала, занятая приемом гостей. Затем последовал вальс, и, как только зазвучали первые его звуки, несколько претендентов пришли побороться за честь пригласить хозяйку; но она отказала им всем, сказав, что уже обещала этот танец; и вскоре Артур, во фраке выглядевший очень высоким и вполне типичным молодым англичанином, поспешно подошел к ней.

— Вы опоздали, мистер Хейгем, — сказала она. — Танец уже начался.

— Да, мне ужасно жаль. Я танцевал с леди Флоренс, а потом мы никак не могли разыскать ее старую тетушку…

— По-моему, миссис Велли довольно заметна с этой зеленой штукой на голове… однако пойдемте, мы зря теряем время.

Он обнял ее за талию, и они вместе поплыли прочь под ропот разочарованных соискателей.

— Везучий, пес! — процедил один из них.

— Чертов щенок! — пробормотал другой.

Артуру очень понравился вальс, потому что в комнатах, хотя и полных гостей, не было давки, а Милдред танцевала очень хорошо. И все же ему было немного не по себе, ибо он смутно чувствовал, что, будучи выбранным танцевать первый вальс с хозяйкой этого великолепного представления и обойдя при этом столько мужчин, куда более знатных и занимавших более высокое положение, он находится не вполне на своем месте. Обычно он не обращал особого внимания на внешность Милдред, но сегодня она показалась ему необычайно очаровательной.

— Вы сегодня очень красивы, Милдред, — сказал он, когда они остановились, чтобы перевести дух, — и какие на вас великолепные бриллианты!

Она покраснела от удовольствия, услышав его комплимент.

— Вы не должны смеяться над моими бриллиантами. Я знаю, что слишком ничтожна, чтобы носить такие драгоценности. Я сомневалась, надевать ли их…

— Смеяться над ними, как же! С таким же успехом я мог бы посмеяться над Банком Англии. Они великолепны!

— Да, — сказала она с внезапной горечью, — они были бы великолепны на вашей Анжеле. Им требуется по-настоящему прекрасная женщина.

Как ни странно, Артур подумал о том же самом и, не зная, что сказать, увлек Милдред танцевать. Вскоре вальс закончился, и Милдред пришлось поспешить к португальскому губернатору, который только что появился в дверях. Артур взглянул на свою бальную карточку и обнаружил, что нужно готовиться к следующему галопу с леди Флоренс Клаверли.