Дарья Прокопьева - Жемчужный узел

Нарушать запреты было очень, очень приятно.

Она улыбнулась и открыла глаза, которые невольно зажмурила от удовольствия. И тут же прищурилась – свет снаружи был ярким, практически белым. Лизавета не сразу привыкла к нему, но как только освоилась, принялась с жадностью озираться. В свежих впечатлениях она нуждалась едва ли не больше, чем в свежем воздухе.

Взгляд её ненадолго задерживался на всём, на что падал: на кривой дороге и обрамлявших её редких деревьях, на стоявшей поодаль конюшнях и приписанном к ним мальчишке – он дремал, сунув в рот соломинку и привалившись к стене.

Наконец, Лизавета обернулась и посмотрела на здание, в котором ей суждено было провести ещё четыре с половиной дня. Оно совсем не походило на тюрьму, хотя виделось именно ею. Нет, это был обычный двухэтажный дом с гостеприимно приоткрытой дверью, широким крыльцом и заботливо поставленным у входа корытом – чтобы лошади могли напиться, едва подъехав.

– Лизавета! – она услышала крик отца, будто сквозь толщу воды.

Тот кричал сверху, из своей комнаты, и стучал по стеклу, будто это могло помочь. Но было поздно – он понял это, едва увидев Лизавету. Она не обращала на него внимания, не поднимала головы, даже не вздрагивала: будто заворожённая, она смотрела на что-то вне его поля зрения.

Она смотрела на студёную воду в корыте. Лизавета не думала о том, как вода могла оставаться холодной на жаркой улице. Лизавета не задавалась вопросом, откуда она знает, насколько свежа водица, даже не прикоснувшись к ней. Лизавета видела, чувствовала, как приятно будет запустить руки в корыто, плеснуть водой на лицо, быстро собрать капли с губ. Она сделала первый шаг.

Её отец бежал по лестнице так быстро, как только мог. Под изумлёнными взглядами других постояльцев он пронёсся через обеденный зал, вылетел в дверь – и растерялся, не сразу увидев Лизавету. А когда увидел, сердце пропустило удар.

Лизавета уже опустилась на колени перед корытом, и идущая рябью вода отражала её зачарованное лицо. Отец крикнул ей что-то, но она больше не разбирала слов. Тонкие пальцы коснулись воды, отец кинулся к дочери, она уже набрала полные ладони воды…

Он коснулся её плеч в то же мгновение, когда она окунула лицо в ладони. И отец Лизаветы с ужасом осознал, что держит в руках воздух.

Лизавета вскочила и с живостью, невиданной в последние три дня, отскочила от озера. Грудь её тяжело вздымалась, будто от изматывающего бега, сердце колошматило изнутри, а руки – она быстро глянула вниз – да, руки мелко дрожали. Она была в ужасе от того, что в считанные мгновения оказалась в совершенно незнакомом месте. Но ещё больший ужас на неё наводило то, что отец всё это время был прав.

Водяные существовали. Её отец заключил с одним из них уговор. И как бы он потом ни раскаивался и ни пытался её скрыть, водяной нашёл способ забрать своё.

Она резко обернулась. Нет, Лизавета не почувствовала на своей спине чей-то взгляд, но она вдруг с болезненной остротой поняла: нечисть, затащившая её на берег озера, должна быть где-то рядом. Возможно, даже невидимой, поскольку ничьего явного присутствия Лизавета не наблюдала.

Она стояла на берегу одна. Вокруг царствовала тишина – единственные звуки, которые различала Лизавета, принадлежали природе. Плеск воды, шелест травы, шуршание листвы высоко в кронах деревьев, треск ветвей… Что?!

– Ой! – из ближайших кустов к её ногам вывалился мальчишка.

При ближайшем рассмотрении оказалось, что по возрасту он ближе к самой Лизавете, хотя по поведению и напоминал сущего ребёнка. Паренёк не спешил вставать с земли, растерянно потирал ушибленную коленку и смотрел на неё снизу вверх с очевидным удивлением и не менее очевидным интересом.

– Ты кто? – наконец, грубовато спросил он.

Лизавета могла бы оскорбиться от такой фамильярности, но это было бы лицемерием – с её губ едва не сорвался такой же вопрос. Да и некогда ей было чувствовать себя оскорблённой: она была напугана до чёртиков. И пускай Лизавета понимала, что водяной не может быть таким неуклюжим, взлохмаченным и неопрятным, на парня она смотрела с очевидным подозрением.

Тот, наконец, встал и оказался на полголовы выше неё. Лизавета быстро обещала его взглядом, подмечая запутавшие в белокурых кудрях листья, грязное пятнышко на щеке, дурацкую косынку на шее (шейный платок, что ли, пытался изобразить?) и большие, внимательные, широко открытые серые глаза.

Парень обезоруживающе улыбнулся:

– Я Лад. Точнее, Ладимир, но выговаривать это слишком долго.

Лизавета недоумённо посмотрела на протянутую ей руку, не уверенная, стоит ли её пожимать. С другой стороны, никаких обещаний она не давала, так что короткое прикосновение навряд ли будет опасным.

– Лизавета, – скрепя сердце, представилась она, и всё-таки ответила на рукопожатие. Оно даже немного успокоило её: рука у парня оказалась тёплой, чуть грубой от мелких мозолей, а главное – вполне себе человеческой.

– Очень приятно, – просиял Лад. – Тебя каким ветром сюда занесло?

Он вытянул шею, заозирался по сторонам. Пропавшее было с его лица удивление снова вернулось, меж бровями пролегла вертикальная морщинка:

– А где лодка? И кто тебя сюда привёз? Обычно к нам только Добрыня доезжает, ну или рыбака какого занесёт – хотя на этом берегу делать нечего, всё кувшинками поросло…

Лад болтал, не умолкая, а Лизавета всё больше приходила в себя. Поначалу она думала, что водяной перенёс её в своё царство, но нет: это явно было обычное, людское поселение на берегу озера. Деревня, судя по словам Лада, располагалась где-то поодаль, за редким леском, а к воде местные приходили исключительно по надобности – рыбы, например, наловить.

– Э-эй! – Лад, замолчавший похоже не одно мгновенье назад, помахал перед лицом Лизаветы рукой. – В какие тебя облака унесло?

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Мера веса, возникшая по аналогии с одноимённой монетой, которую продавцы использовали в качестве гирьки; 4,26 грамма.

Щегольской экипаж с откидным верхом.

Мера длины, равная 4,45 сантиметра.