Эн Поли - Американские байки

– Какая классная!

– Ну да, родители решили не экономить. Типа, чтобы всё круто.

– Ну, понятно. Дорогая, наверное.

– А можно потрогать?

Куклу можно рассматривать, но нельзя трогать. Можно восхищаться и хвалить. Все в восторге.

– Девушка в красном, ты так прекрасна, – слышу я голос одного из мальчиков рядом со мной. Голос его срывается, будто он поперхнулся чаем. Все, сидящие за нашим столом, смотрят на девочку в красном платье. Она и не думает оглядываться.

Все отвернулись и смотрят на хозяйку куклы. Как удачно, теперь могу поесть. Подвигаю тарелку к себе. Это не первая попытка за сегодня. Нет, я умею складывать еду в рот. Я даже умею ее жевать. Отлично это у меня получается. Но я никогда не училась есть ножом и вилкой. В моей семье для этих целей один прибор. А здесь выкладывают целую поленницу. Катастрофа. Полная. Но сейчас на меня не смотрят (и до этого, наверное, не смотрели, кому я нужна). И я решаюсь. Беру приборы, пытаясь разрезать ими блинчик с творогом. Противный блин скользит по тарелке, на меня ему наплевать. Бездушная сволочь. И вдруг я замечаю, что держу нож левой, а вилку – правой. Кровь приливает к лицу. Я знаю, в каком конкурсе я точно выиграю. Мисс Свёкла, вот. Аппетита больше нет. Исчез. Встаю, стараясь не споткнуться, вот был бы повод надо мной поржать. Почти бегу. Вон отсюда, в комнату! Быстрее! Не оглядываясь. Я остаюсь голодной до обеда.

15 15 The Big Apple –прозвище Нью-Йорка

Воздух Нью-Йорка сшибает с ног. Тупик у здания аэропорта, нас притащили сюда с чемоданами. Объявления на стенах, граффити. Невыносимо душно, нечем дышать. Асфальт мягкий, как пластилин. Грязно. Бумага, окурки. Чьи-то плевки, пятнистый тротуар. Некуда присесть. Отсюда нас вывозят в пригород, в кампус. Партиями, как кур. Дождаться бы автобуса, не задохнуться. Пот заливает спину. Самое время позавидовать людям с короткой стрижкой. Мои волосы как сено. Грязное мокрое сено. Скручиваются вдоль спины, липнут к плечам. Чёрная футболка с Metallica, покупка которой стоила мне всей копилки денег, пахнет псиной. Десять часов в самолёте, два аэропорта, автобус. Пульс лупит в виски. Даже если сидеть рядом с барабанами на концерте Deathonate, и то голова не так трещит. Здания за окном расплываются. Это не город, это печь. Я поджариваюсь на её решетке. Как сосиска. Или куриная нога. Спать.

Приехали, стоп. Какие-то люди в кепках открывают ворота. Здания среди деревьев, дорожки, стоянка для машин. Куча чемоданов, вываленных прямо на землю. Разговаривать нет сил. Мы выжаты, мы устали. Здесь нет крутых, и нет лузеров. Мы все равны. И страшно не только мне одной. Кому мы здесь нужны? Нас распределяют по три-четыре человека на комнату. Окна огромные, сквозь жалюзи свет фонарей. Воздух здесь, как в погребе, тяжёлый и сырой. Кондиционеры не справляются, и мы задыхаемся. Видно, в этой стране я обречена дышать через раз. Вползаю в постель, не успев разглядеть соседок. Мне уже все равно. Хоть с бараном поселите, лишь бы спать не мешал. Перед сном быстро-быстро прокручивается лента знакомых образов. Мальчики, дорогие мои, славные. Как я скучаю по вам. Я здесь одна. Совсем одна. И эта жара – невыносимо. В горле ком. На подушке от слез – мокрое пятно. Оно холодит щеку, хоть какое-то облегчение. Темнота.

Утром, едва почистив зубы, бежим на выход. Нас сгоняют в отдельно стоящую постройку, откуда уже доносятся запахи еды. Запахи незнакомые, но сейчас не время разбираться. Я ужасно голодна. Еда, и правда, очень странная. И пахнет странно. Особенно такие чёрненькие маленькие катышки с запахом тлена. Зато газировки завались. Поднос выкидываю, к тарелкам я почти не притронулась. И я не одинока – к пластиковым мусорным бакам уже выстроилась очередь с такими же едва надкушенными яствами. Повара угрюмо поглядывают на нас из-за перегородки. На их уставших лицах ясно читается: «Что вы в жизни ели слаще немытой морковки? Сволочи». Эх, пюрешки бы сейчас. С сосисками.

– Come here, guys! Let’s start! 16 16 Подходите, ребята! Не стесняйтесь! – надрываются парни в одинаковых футболках. Передохнуть не дают. Из столовки сразу же сгоняют на учёбу.

– Take a seat! Make yourself comfortable! 17 17 Присаживайтесь! Устраивайтесь поудобнее! – кричит мужчина в очках, не переставая улыбаться во весь рот.

Сбор устроили прямо газончике. Приятно посидеть на мокрой травке. Свежо, хорошо. Всю ночь работали распылители. Помереть от перегрева в ближайшие час-два нам не грозит. Слушаю чужой говор и ни слова не понимаю. Ладно, прорвёмся. Не может быть, что я одна здесь такая непонимайка. Или может?

Проходит совсем немного времени, прежде чем понимаю – может. Ещё как. Разговорные классы сводят меня с ума. Куда делись школьные знания? Где тонны выученных слов? Они сгрудились в пространстве между ушами. Разбегаются в стороны и блеют. Я тоже блею. Как овца. Вот на что похожи мои попытки разговаривать. Мама, всё пропало… Меня же засмеют. А остальные ведут себя так, будто для них это – плёвое дело. Они общаются, будто родились здесь. Выполняют задания, разговаривают с учителями, шутят. Нас гоняют то на улицу, то в классы. Липну сырыми от жары шортами к пластику. Что за мука сидеть здесь, хватая ртом воздух, как глупая рыба-камбала. Только бы меня поменьше трогали. Вообще не замечали. Я не хочу ничего делать. Я. Хочу. Домой.

Самый дружелюбный из учителей – чернявый парень невысокого роста, с загнутым, как у орла носом и тёмными живыми глазами. Он напоминает мне соседского спаниеля, вечно неунывающее существо. Учитель бегает между рядами, подзадоривает, смеётся. Он вечно тормошит меня, улыбаясь:

– How’r you today, Nataly?

– Why’r you so sad?

– Do you like it in here? 18 18 (англ.) – Как ты сегодня, Натали? Почему ты такая грустная? Тебе здесь нравится?

Ай донт лайк. Отстань от меня. Ну, пожалуйста.

Как-то раз нас вывозят на экскурсию по городу. У Большого Яблока свой климат. Ощущение, что вдыхаешь лёгкими асфальт. Люди продвигаются в мареве, как гигантские улитки. У них странная обувь: кроссовки на каблуках, вязаные сапоги (в такую-то жару!), диких цветов лодочки. Пахнет кофе и потом. Пыль въедается в кожу. Гляжусь в витрины магазинов. Тушь потекла, как будто я попала под дождь. Кошелек с деньгами прожигает карман. Нам сказали обменять рубли на доллары ещё в Москве. Для меня это целое богатство. Покупаю свой первый фотоаппарат: одноразовый жёлтый Canon в непромокаемом футляре. В шоке от нового приобретения, фотаю всё, что попадётся: завязанный в узел пистолет, куст с цветочками, парня с тучей косичек на голове. Парень лезет в кадр, фотаемся в обнимку. От него пахнет потом и куревом. Мне не надо столько кадров с ним, а ему похоже нравится. Пленка заканчивается в момент.