Леонид Резников - Синдбад

– Ну, я. А чего так орать-то? – виновато шмыгнул носом Синдбад, поднимаясь с пола и отряхиваясь.

– Ты! Мой корабль. – Сорви-голова от сильнейшего потрясения потерял способность связно изъясняться.

– А чего корабль? Вот он ваш корабль. Никуда и не делся.

– Ты!

– Вот заладили! Ну, виноват. Заснул.

– Ты!!! Заснул? – Пальцы Сорви-головы, то сжимающиеся в кулаки, то вновь разжимающиеся, непроизвольно потянулись к шее Синдбада.

– Э, эй, дядя! – Синдбад предупредительно отступил на шаг.

– Ты! – Пальцы капитана сжали воздух.

На лестнице появился здоровенный боцман, красный, будто вареный рак, и волочащий за шкирку несчастного рулевого, даже не помышлявшего о сопротивлении. Голова Карима билась о ступеньки, отчего зубы рулевого клацали.

– Это не… не я! – голосил тот, суча руками и ногами. – Я не… Все он… Он!

– Вот! – Боцман дотащил свою ношу до капитана и бросил перепуганного насмерть Карима к ногам Сорви-головы. – Собачий сын, посмотри, что ты натворил!

– Оставьте его! – выкрикнул Синдбад. – За штурвалом был я.

– Ты? – воскликнул боцман.

– Ты… – эхом повторил заклинивший Сорви-голова.

– Капитан, там пробоина! – На мостик взбежал один из матросов. – Небольшая, слава всевышнему! В трюме полно воды, но мы, кажется, не тонем.

– Кажется?

Сорви-голова, мгновенно выйдя из ступора, порывисто обернулся к матросу.

– Не тонем, – уверенно повторил матрос. – Мы крепко засели на Зубах Шайтана. Но сейчас прилив, и нас может скинуть с них.

– Главное, чтобы отлива не было, – пробормотал Сорви-голова. – Быстрее! – скомандовал он, бросаясь к лестнице. – Нужно осмотреть пробоину, заделать ее и до отлива убраться отсюда.

Боцман с матросом ринулись за ним следом. Про Синдбада все позабыли. Оставшись один, он тяжело опустился на верхнюю ступеньку и повесил голову.

– Чего расселся? – окликнул его снизу Сорви-голова. – Живо за мной!

Пробоина на удивление оказалась действительно небольшой. Рваная трещина тянулась на пару метров вдоль носовой части корабля почти у самого киля. Пик, торчавший из воды, оказался не столь острым, а скорость судна недостаточно высокой. Так что корабль, по сути, взгромоздился на два подводных пика, и теперь преспокойно покачивался на них. Воды в трюме ни прибывало, ни убывало. Трещина находилась вровень с водой, что сильно облегчало ремонтные работы.

– Здесь нам его не починить, – заключил Сорви-голова, осмотрев пробоину. – Нужно наложить временную заплату и добраться как можно скорее до острова. – За работу! Живо!

Моряки подхватились и разбежались кто за досками, кто за инструментом. Работа лихорадочно закипела. Звенела пила, летела стружка, стучали молотки. На палубе варили смолу, чтобы залить ей отверстия вокруг деревянной заплаты.

– Кхм, – прокашлялся Синдбад, подбираясь сзади к стоявшему со сложенными на груди руками Сорви-голове и хмуро наблюдавшему за работой команды. – Мне очень жаль. Все вышло как-то случайно.

– Я сам виноват, друг мой, – глухо отозвался капитан. – Ты неопытный рулевой, и я не вправе был оставлять тебя одного во время маневра. Хорошо еще, что Карим вовремя поднялся проверить.

– Но я позорно заснул.

– И более опытные засыпали, – успокоил Сорви-голова. – Главное, корабль на плаву, и его можно починить.

– Да, конечно…

К Сорви-голове подскочил один из матросов, державший в руках ведро с остатками дымящейся смолы.

– Готово, капитан! Можно сниматься.

– Ты уверен?

Сорви-голова приблизился к заплатке и придирчиво оглядел ее. Заплата представляла собой нагромождение досок, капитально, на совесть залитое еще не до конца затвердевшей смолой.

– Выдержит, – уверенно заявил матрос. – До острова дотянем.

– Поднять паруса! Нагрузить корму! – гаркнул Сорви-голова. – Попытаемся слезть с «зубов».

Все вновь бросились исполнять приказание капитана.

Паруса наполнились ветром, так кстати успевшим сменить направление с попутного на встречное, и корабль, поскрипывая, медленно начал пятиться, сползая в воду с остроконечных подводных пиков. За штурвалом стоял сам капитан, напряженно вздрагивающий при каждом скрипе и треске. Но все обошлось как нельзя лучше. В один из моментов нос корабля соскользнул в воду, и судно резко осело до ватерлинии, сильно качнувшись с кормы на нос.

– Ура-а-а!!! – грянул дружный возглас, и в воздух взвились чалмы и платки.

Сорви-голова отвел судно на безопасное расстояние от каменных зубцов, сверился с картой, на которой были обозначены подводные препятствия, и лично повел корабль, идя в бейдевинд 12 12 Курс бейдевинд переменными галсами или лавировка (мор.) – зигзагообразное движение судна против ветра к острову, раскинувшемуся прямо по курсу в трех-четырех километрах впереди широкой зеленой лентой с серым скальным основанием.

Найти место для стоянки оказалось делом непростым. Берег острова представлял собой сплошное нагромождение скал, но через час поисков внезапно обнаружилась брешь в гранитной отвесной скале – небольшая, почти идеально круглая бухточка с песчаной косой – как раз то, что нужно. Матросы убрали основные паруса, и корабль медленно, на одних кливерах 13 13 Кливер (мор.) – треугольный парус в носовой части корабля , вошел в бухточку и замер, ткнувшись килем в песчаную отмель.

Бухту со всех сторон окружали отвесные стены скал высотой метров в десять, и море здесь было спокойным. Сквозь его зеленоватую поверхность можно было разглядеть дно, усеянное ракушками и крупными, поросшими водорослями валунами.

– Все. – Сорви-голова устало оперся локтями на штурвал. – Теперь будем ждать отлива. Из бухты ни ногой!

– Почему? – удивился Синдбад.

Ему не терпелось сойти на землю и ощутить наконец под ногами твердую, незыблемую поверхность вместо палубы судна, непрестанно раскачивающегося от любого малейшего волнения моря, словно люлька младенца.

– Это легендарный остров Сирен! Разве ты и о нем ничего не слыхал, о мой необразованный друг? – вскинул брови Сорви-голова.

– Никогда, – честно признался Синдбад.

– Странный ты молодой человек, – только и пожал плечами капитан. – Не знаешь элементарных вещей.

– Я знаю про морских сирен. Они заманивают моряков сладкозвучными голосами, и корабли разбиваются о прибрежные скалы. Но морские сирена, вроде как, живут в море?

– Те, про кого ты ведешь речь, действительно морские сирены, а на острове живут сухопутные. Своими речами и телом способны довести любого правоверного мусульманина до сумасшествия, после чего тот больше не жилец.

– Чесать языком мы тоже могём, а вот насчет тел… Но я все равно не возьму в толк, чего мы сидим на корабле, когда можно прогуляться по острову, собрать свежих плодов и пополнить запасы пресной воды?