Николь Хагай - Этот камень оставила AnGel

Она с удовольствием подняла со стола свой бокал со смузи и откинулась назад, наслаждаясь хорошо проделанной работой.

Коннор одобрительно кивнул, складывая в папку их черновые работы.

– Ты хорошо потрудилась. Честно говоря, я бы и первую работу оценил. Просто она немного…

– Да ладно! Говори, как есть. Она пустая. Я даже не заморачивалась над ней.

Коннор едва сдержал улыбку.

– На самом деле, я хотел сказать «небрежная», но, если ты любишь неприкрытую правду… – он рассмеялся.

Эна посерьезнела.

– Да, я люблю говорить правду и слушать тоже, хотя она отдаляет людей, – она задумалась. – Я не всегда так плохо пишу, просто тогда мои мысли были далеко, – она осеклась, вспомнив о бабушке.

Коннор облокотил руки на стол и уперся в них подбородком.

– Думаю, тебе здесь нелегко.

– С чего ты взял?

– Слышал, что тогда произошло в баре, как раз перед тем как Сэт нас представил.

– А, ты про это, – пожала плечами Эна, сделав безразличное лицо.

– Когда проучишься здесь хотя бы месяц, поймешь, что многие студенты здесь помешаны на игре на публику. Это их заряжает.

– Правда? Буду бдителен.

– Да уж, – пробубнила она себе под нос, – никто не хочет быть посмешищем, но когда ты уже повелся на провокацию со стороны, у тебя есть два пути: либо превратить все в шутку и рассмеяться со всеми, либо ответить тем же.

– Ты так думаешь?

– Да, – быстро ответила она. – А ты разве нет?

– Не знаю, – осторожно начал он. – Наверное, если ты не уверен в себе…

– Ну да, конечно, – скептически усмехнулась она, барабаня пальцами по столу.

Коннору показалось, что она осталась неудовлетворенной его репликой. – Это всего лишь теория. Взгляд на проблему со стороны.

– Только не говори, что с тобой никогда так не поступали.

– Да нет. Поступали, конечно. Только это было в детстве.

– А как же Сэт?

Коннор взглянул на Эну. Она была напряжена. Детское лицо сразу оживилось, на лице появился румянец, а карие глаза гипнотизировали. Рассуждения Сэта о «манипулятивных приемах Энджел» не давали ему покоя. Ее взгляд отличался от всех. Так смотрит спортсмен на состояние мячей, прежде чем решить для себя, продолжить игру именно с этим, или утилизировать его, признав непригодным.

– Ты имеешь в виду провокации с его стороны? – собрался он, выдержав ее взгляд. – Меня его провокации мотивируют. Иногда, правда, они бывают не к месту. Вот однажды мы пришли уставшие после спортзала, а ему вдруг пришла идея съесть лазанью. Ну, я как бы в еде не особо прихотлив. Лазанья, так лазанья. Идем, говорю, в ресторан. Дело уже к вечеру, а я с утра ничего не ел. А он гоняет меня в конец города, дескать, там она вкуснее.

Эна рассмеялась, откинув голову. И это была отнюдь не защитная реакция, не игра на публику. Это были ее реальные, позитивные эмоции, впервые за долгое время.

Эне нравилась компания Коннора. Он был веселым, разговорчивым парнем, который умел поднять настроение и ничего не требовал взамен. Самое приятное было в нем то, что он был ненавязчив. Она могла не звонить ему несколько дней, а потом просто подойти и поздороваться с ним на лекциях. Сам он не подходил и не начинал разговор первым. Еще ни разу он не отказал ей в обществе, встретиться где-то, помочь с докладом или поужинать вместе, сходить в кино. Однако Эна со временем начала ловить себя на мысли, что их отношения заходят в тупик. Она совершенно не понимала, что он думает о ней, какова его конечная цель их общения. Это было странно. Ее не влекло к нему как к парню, да и другом она могла назвать его с натяжкой, так как редко изливала ему душу. Наверное, он просто был для нее прекрасной картиной в музее, на которую ты иногда идешь посмотреть, чтобы отвлечься, набраться позитива и созерцать что-то прекрасное и не от мира сего. Она звонила ему в дни одиночества, когда ей нужен был человек не из ее общества. Порой она вообще не говорила, а просто слушала его, а бывало такое, что она его даже не слушала, а просто наблюдала за движением его рук, губ, как он смущенно порой отводил глаза, когда ее долгий взгляд казался бестактным.

«Он так же одинок, как я, – считала она, – только более открыт для общения, мира и людей».

Узнав, что он записался на курс конституционного права, она записалась туда же, чтобы ей было легче заниматься с ним и закончить семестр.

Коннор отлично учился. Он никогда не был в тени, даже когда не принимал участие в дискуссии профессора со студентами. Его присутствие было заметно, так как в аудитории ректор обязательно должен был обратиться к нему, чтобы узнать его мнение по теме и курсовой. Зачастую он сидел на лекциях, подавшись вперед и упершись подбородком в ладонь, внимательно слушал, что происходит вокруг. То же происходило при общении с Эной, когда они обсуждали что-то, и это свойство всегда восхищало ее в нем. То, что он никогда не уставал слушать.

Эна, улыбнувшись, слушала о его доводах и рассуждениях на лекции, лениво скрестив ноги и почти развалившись на стуле. Она напечатала несколько идейных предложений на своем лэптопе и взглянула на Коннора еще раз. Он сидел в такой же позе, что и раньше, задумчиво постукивая карандашом по столу. Заметив ее взгляд, он невольно улыбнулся ей в ответ, но, как обычно, смущенно отвернулся и постарался закрыть лицо ладонью, опершись на нее щекой.

– Что у вас происходит? – нахмурившись спросила ее Кирстен, застав ее врасплох в общественном туалете. Эна уставилась на свое отражение в зеркале и недовольно вытащила из сумки губную помаду сливового цвета.

– У кого? – притворилась она дурочкой.

– Не смеши меня. Думаешь, окружающие не замечают ваш постоянный флирт то тут, то там?

Эна равнодушно накрасила губы в два слоя и вздохнула.

– Окружающие – это кто? Ты, да и только.

– Не скажи. Меня уже три человека спросили о ваших взаимоотношениях. Правда, их больше интересовало, свободен ли Коннор.

– Для меня это не новость, – пожала плечами Эна. – Этот лакомый кусочек здесь уже три месяца и до сих пор ни с кем не замутил. Странно только почему все спрашивают об этом тебя, а не Сэта. Он-то лучше осведомлен о сексуальных предпочтениях своего друга.

– Признайся, что ты тоже на него запала!

– Я не имею привычки признаваться в том, чего не самом деле нет. Он не заинтересован, а тот факт, что я считаю его красивым, вовсе не означает, что я влюблена.

Кажется, подруга ей поверила, по крайней мере, ничего не говоря, она отошла в кабинку. Эна, воспользовавшись ее отсутствием, расслабилась и принялась заправлять майку в свои широкие рваные джинсы. Кирстен вышла, поправляя на ходу чулки.

– Может, он гей? – предположила она, не унимаясь.

Эну это сразу повергло в ступор. Странно, ей никогда бы это в голову не пришло. Возможно ли это? Она отогнала эти мысли. Не стоит сразу навешивать ярлык на человека.