Николь Хагай - Этот камень оставила AnGel

– Он не гей. Думаешь, стал бы Сэт жить с ним вместе тогда!

– Успокойся, просто действительно интересно. Он не рассказывал, может, у него осталась пассия в Чикаго?

– Ради Бога, – устало пробормотала Эна, – мы не обсуждаем личную жизнь.

– Но ведь ты иногда интересуешься у него, что у Сэта с этой Эйприл? Слышала, он на днях купил ей брошь за семьсот баксов, можешь себе представить? Я имею в виду, он всего-то три недели как встречается с ней.

Эна сжала губы.

– Откуда такая инфа? Ты что, влилась в его компанию?

– Я просто хотела взять в долг у Донны на риталин. Она-то мне и рассказала об этой сучке Эйприл.

– Сумасшедшая… Не обсуждай это здесь. Меня могут исключить из-за твоих штучек.

– Послушай, детка, – вызывающе подняла голос Кирстен, – не строй из себя святую. Ты сама накануне просила денег в долг, хотя твои предки…

– Замолчи! Ни слова о предках, ты слышишь? – Эна нервно бросила помаду в сумку и вышла из туалета. Она выбежала из здания университета, не в силах больше сдерживать слезы. Ее душили горечь и обида, а еще непонимание. Хотелось кричать. Дрожащими руками она достала из рюкзака телефон и позвонила Коннору.

Когда он появился за углом, ее уже начало трясти. Она подбежала к нему, застав его врасплох.

– Что случилось? – встревоженно взял он ее за плечи. – Ты в порядке?

– Коннор, послушай. Я хочу кое-что сказать. А ты должен просто выслушать. Пожалуйста, не спрашивай ни о чем и никогда не вспоминай то, что я сейчас скажу.

Он настороженно оглядел улицу за ее спиной.

– Окей, – взволнованно прошептал он, посмотрев ей в глаза. Только сейчас он заметил несколько смешных веснушек на ее лице, но в глазах ее пылали искры тревоги и решимости. Губы были, как всегда, растянуты уголками вниз.

Она заговорила только в парке, когда они уселись на скамейку.

– Ты даже представить не можешь, каково быть Эной Геллано. Я иногда так хочу проснуться кем-нибудь другим, только бы не быть связанной с этой фамилией. Ты знаешь, что Геллано в переводе с итальянского означает «замерзшая»? – она досадно фыркнула, разглядывая носки своих ботинок. – Хм, иронично, когда фамилия так вживается в твою натуру. Моя душа будто глубокий замороженный колодец, но стоит только просунуть руку – лед тает, превращаясь в талую воду. А я не хочу быть водой в колодце. Туда часто плюют и бросают мусор.

Коннор беззвучно рассмеялся. Эна любила использовать сравнительные обороты. Со стороны это выглядело забавно, но только не для нее. Она была серьезна, как всегда.

– Только и слышу «твой брат окончил университет с золотой медалью, а ты валяешь дурака», «мы вкладываем в тебя целое состояние, а ты, бесстыжая, бродишь с шайкой конченых ублюдков!» Ну, может, эта шайка – единственные, кто воспринимает меня такой, какая я есть!

Она тяжело задышала, смотря куда-то в сторону.

– Мне просто некуда идти, понимаешь? Я не приспособлена к обычной жизни. Иначе я бы бросила все к черту. Сердце подсказывает, что я не выдержу, если проучусь здесь еще год, но разум говорит, что, бросив все и уйдя в никуда, я сломаюсь.

Она посмотрела на его сосредоточено вдумчивое лицо.

– Ты, наверное, считаешь меня избалованной неврастеничкой, бесящейся с жиру.

Она горько рассмеялась и вдруг почувствовала его ладонь на своей руке.

– Нет. Но почему ты считаешь, что быть водой плохо? Есть знаменитое философское изречение: вода – самое мягкое и слабое существо в мире, но в преодолении твердого и крепкого она непобедима.

Эна скривилась.

– Непобедима? – она задумалась. Голос ее задрожал. – А чем это лучше? Быть непревзойденным, непобедимым. Эти люди лишь более одиноки.

– Ты не одна.

– Одна. Ты не понимаешь, ведь у тебя есть друзья, масса поклонниц. Знаешь, каково это, когда ты… – она запнулась и повернулась к нему.

– Вряд ли ты когда-нибудь был влюблен без взаимности.

Коннор почувствовал, как кто-то подвесил гири к его ногам и плечам. У него застрял ком в горле. Он еле выдавил некое подобие улыбки.

– Если и так, то все равно не стоит сдаваться.

Эна вздохнула.

– Наверное. Конечно, надо верить, что все получится. Меня никогда не считали хорошенькой. Мама мне всегда говорила, что раз я невысокого роста и не блещу красотой, то стоит обратить внимание на учебу и благотворительность, но меня это так бесило, что одно время я горела идеей сорвать все ее фонды и аукционы.

Коннор с умилением покачал головой, мысленно не соглашаясь с ней. «Ты прекрасна, – вертелось у него в голове. – Как ты можешь любить кого-то, кто тебя не ценит, и как такую, как ты, можно не любить?»

Эна увлеклась разговором о своем прошлом. Она никогда так долго и откровенно ни с кем не говорила.

– Мой рост всего метр шестьдесят шесть, и я не Анжелина Джоли, но я знаю себе цену. Я не хочу меняться, чтобы понравиться ему.

– А он что, не из твоей компании? – удивился Коннор. До сих пор он думал, что она говорит о ком-то из хипстеров, с которыми тусуется.

Эна закатила глаза.

– Да никогда! Пусть эти мудаки даже не мечтают! Там, конечно, есть нормальные ребята, но они не умеют ухаживать. К тому же они меняют девчонок как перчатки.

– Ты заслуживаешь лучшего, чем эта компания, – согласился Коннор.

Эна сжала его ладонь.

– Спасибо.

Она положила голову ему на плечо.

– Эна? – затаив дыхание, спросил он ее. – Кто этот парень?

Она хитро посмотрела на него. Он пожал плечами.

– Ладно, забудь.

Эна взяла его за подбородок и игриво повернула к себе.

– Как-нибудь я расскажу тебе о своей безответной любви, и ты так проникнешься, что напишешь роман.

– Сомневаюсь, – скептически бросил он. – Я не сторонник этого жанра.

Дружественные отношения с Коннором позитивно сказались на Эне. Она стала более жизнерадостной и мотивированной. С учебой дела пошли хорошо.

Что может быть приятнее, чем проводить время с красивым парнем и видеть, как все тебе завидуют? Особенно ее стало забавлять отношение к ней Сэта. Он перестал издеваться и дразнить ее. Может, ему просто было неудобно перед другом.

Сидя в общежитии все выходные перед сессией, она готовилась к сдаче экзаменов, пока в комнату не зашли Кирстен с Шеннон. Обе были ее соседками по комнате.

Шеннон удивилась, увидев Эну за компьютером.

– Ты все еще занимаешься?

– За ней сейчас присматривает Коннор. Он ее персональный репетитор, – шутливо бросила Кирстен, довольно садясь на диван и бросая на пол спортивную сумку.

– Ты из бассейна? – сменила тему разговора Эна.

– Бассейн сегодня закрыт. Там затеяли ремонт раньше праздников. Кстати, в спортзале встретила Коннора. Боже, какое у него тело.

Шеннон грустно вздохнула, разглядывая себя в зеркале.