Мария Родионова - Земля белых волков

Комната вся была в тёмных тонах и напоминала… ничего. В этом ограниченном четырьмя стенами пространстве не было ничего особенного или примечательного: старые обои, деревянная односпальная кровать, стол из тёмного дерева, изрезанный некогда ножом для изготовления свечей, пыльная люстра, до которой у горничной никогда не доходили руки. От всей этой обыденности становилось грустно. Даже пыль смотрелась здесь к месту. Отец всё так же лежал на кровати. Лилит не знала, зачем зашла к нему. Наверное, просто хотела убедиться, что он жив. К матери О’Фаррелл решила не ходить. Она боялась даже безмолвных обвинений.

На четвёртый день Лилит поняла, что медленно, но верно сходит с ума. По нескольку раз за день девушка молча вставала перед окном, всё ещё занавешенным шторами, и представляла себе далекий от реальности пейзаж. Иногда она настолько глубоко погружалась в фантазии, что могла простоять так несколько часов.

У тебя точно не всё в порядке с головой!

Лилит начала слышать собственные мысли. Это её не сильно удивило. Примерно так девушка и представляла себе отшельников: сначала в голове появляется тихий голос, а потом ты под его влиянием уже бредёшь в чащу леса в поисках жертвы… или собственной смерти. Лилит никогда не встречала ни одного отшельника, и потому не могла спросить, что лучше – чужая смерть или своя?

А ты как думаешь?

Да, однозначно своя. Лучше уж сохранить рассудок, пока его не поглотило безумие. Ведь так можно и на родных с ножом кинуться. Девушка на секунду представила, как собственными руками душит брата. От этой мысли её замутило, и она бросила кусок мяса недоеденным.

Беспокойный и короткий сон, как ни странно, помог ненадолго обо всём забыть. Но лишь затем, чтобы наутро вспоминать было ещё больнее. Девушка всерьёз подумывала отказаться от сна. Он только морочил ей голову различными картинками из прошлого, а иногда из будущего, показывая, какой могла бы быть её жизнь, если бы не это пробуждение. Лилит и сама всё понимала. Видения и фантазии смешивались с реальностью. Помимо недостатка сна, сказывалась и нехватка пищи, ведь юная О’Фаррелл стала есть всего раз в день, к чему она совсем не привыкла.

Интересно, хватит ли тебе смелости выйти наружу?

– Замолчи, – грубо ответила самой себе девушка, понимая, что в этом нет никакого смысла.

На самом деле, она действительно планировала уйти. Даже при всём желании и мнимой решимости такая трусиха ни за что бы себя не убила. Как ни старайся – бесполезно.

Идём?

Она собрала сумку ещё вчера, положив туда всё, что смогла найти: немного фруктов да бутылку воды. Тёплой одежды оказалось мало. Шерстяное приталенное платье чуть ниже колена из гардероба служанки, махровые чулки, тонкие кожаные сапожки, лёгкое пальто и перчатки едва ли могли должным образом защитить от холода. Но выбирать было не из чего. Лилит как можно туже завязала шарф, запрятав концы под воротник пальто.

Подоткнув Виллу одеяло, сестра поцеловала его в щёку, крепко сжав на мгновенье холодную руку. За прошедшую неделю – или больше – она твёрдо убедилась в том, что никто из родных не проснётся, и была этому рада. Стоя у лестницы на первый этаж, Лилит нерешительно теребила косу. Она не знала, куда идёт. Но чувствовала, что вряд ли вернётся обратно. Поэтому, развернувшись, всё же решила ещё раз распахнуть дверь и войти туда, где безмятежно спала Адриана О’Фаррелл.

Над этой комнатой время словно было не властно. Она была такой же, как и месяц, как и год назад – маняще прекрасной. Маленькая Лилит часто пробиралась сюда тайком, чтобы позаглядывать в разнообразные причудливые шкатулки и потрогать запретные фигурки, гораздо более красивые, чем те, что стояли в гостиной. Здесь, казалось, жила совершенно другая женщина: добрая, весёлая, милая – абсолютно не такая, как её мать. Сейчас девушка больше не ощущала ни ненависти, ни презрения. Грусть. Только и всего. Теперь казалось глупым бояться такого уязвимого человека.

Закрой глаза и просто дай себе забыть.

На выходе Лилит колотило, как при ознобе. Непослушная рука никак не хотела браться за дверную ручку. Во взрослом возрасте всё уже не так просто, отец. Закрыть глаза страшно, а забыть и вовсе невозможно. Тишина впитывает мысли и разносит их по дому, не давая покоя.

Идём?

Она опять повторила вопрос, как бы подтверждая своё решение. Может, безумие – это не так уж и плохо?

– Идём, – ответила девушка, широко распахнув дверь, за которой начинался новый мир.

Не прошло и получаса, как Лилит захотелось вернуться. Девушка и подумать не могла, что так скоро придётся самой принимать все решения. Она не была готова. Стоит ли вообще загадывать наперёд, если все твои планы и мечты всё равно разрушит какая-нибудь случайность? Что ж, безумие толкнуло её на этот шаг – оно пусть и ведёт дальше.

Снег уже перестал падать, но земля успела покрыться толстым белым слоем. Расчистить дорогу было некому, поэтому дорога давалась девушке с трудом. Взгляд девушки упёрся в лес – толстую полосу, разделяющую миры. Он проходил чётко по горизонтали южной части острова, скрывая за собой море и все его таинства. Ни для кого не секрет, что южный берег всегда славился более благоприятным климатом, особенно для рыбалки. Но с тех пор, как лес оккупировали отшельники и монстры, туда боялись соваться.

Пойдёшь туда?

На этот раз голос в голове прозвучал тихо и неуверенно. Похоже, Лилит сама не знала ответа. Но подумывать о самоубийстве было ещё рано. Необходимо найти еду – это девушка знала точно. Её организм, казалось, был готов приспособиться к приёму малого количества пищи, но причиной этому было лишь её отсутствие. Поэтому сначала О’Фаррелл направилась в город.

Впервые за то время, которое она помнила, город казался мёртвым. Все лавки были заколочены тяжёлыми дубовыми досками, скреплёнными между собой сосновой смолой. Правда, это мало чем помогало, если отшельники всё же наведывались. Запертые ворота их не останавливали. Прошлой зимой они совершили несколько довольно крупных набегов на продовольственные магазины и жилые дома. Из-за этого весной многим пришлось туго. Для маленького города такие убытки были критическими. Людей грабители трогали редко, однако всегда страшно заснуть – и не проснуться. В голову лезли разные темные мысли, и Лилит изо всех сил пыталась от них отвлечься.

За первые полчаса удалось найти лишь несколько разграбленных лавок. О’Фаррелл с тяжким сердцем зашла в одну из них, боясь встретиться с грабителем, но лавка была пуста. Повсюду на полу валялись куски ткани и невероятной красоты украшения. Зачем только отшельникам понадобилось громить хорошее ателье? Лилит вышла с пустыми руками и с тревожными предчувствиями на душе. Отшельники были здесь. Как давно? Вернутся ли они снова?