Мария Родионова - Земля белых волков

– Ох, ни минуты покоя с вами. Оба витаете мыслями, где угодно, но только не в реальности. – Брови на миг сошлись на переносице, но женщина тут же успокоилась и продолжила:

– Завтрак уже должен быть готов. Я пойду посмотрю. Те, кто после осмотра не сочтёт своим долгом обидеть мать, могут присоединиться, – и Адриана О’Фаррелл гордо выплыла за дверь.

За ней незамедлительно последовал отец. Доктор Нильсон замер в нерешительности, бросая на детей сочувственные взгляды. Лилит и Вилл переглянулись. Мальчик хотел что-то сказать, но сестра не дала:

– И не говори, что мать неправа. Мы должны её слушаться, – она машинально схватилась за косу.

– Хочешь сказать, мы должны растрачивать часть своей жизни просто так, и даже не задумываться на этот счет? И всегда-всегда-всегда слушаться маму, даже если она действительно неправа?

Девушка промолчала. Она старалась не поддерживать ни одну из сторон, и это было ужасно трудно. В конце концов, ее брат тоже не был дураком. Не каждый мог это заметить, но она-то знала, что мальчик на самом деле намного умнее, чем кажется. Почти все книги, которые покупались кем-либо из членов семьи, так или иначе оказывались у Вилла в комнате, какое бы заумное название не стояло на обложке. Способности мальчика к быстрому счету поражали воображение, а выиграть у него в шахматы и вовсе не стоило пытаться. И при всем при этом брат вел себя чересчур по-детски. В основном, из-за этого отношения у них и не складывались. Лилит притворялась умной, ни в чем особо не разбираясь, а Вилл строил из себя глупца.

– Почему нам не предоставляют выбора? – задумчиво проговорил Вилл, снимая рубашку и подставляя грудь под пальцы доктора.

– Значит, так надо. Зачем рушить то, что уже существует? Этот ритуал соблюдается веками! И если бы каждому мальчику давали выбор, представь, сколько бы вас перемёрзло в лесу. Или ты хочешь стать одним из отшельников? Будешь ходить, грабить и убивать спящих, – Лилит задрожала от одной мысли об этом.

– Пойдём завтракать, а то мама обидится, – сказала она после того, как Нильсон осмотрел и её.

– Что ж… В итоге, обиделся я, – и юный О’Фаррелл поспешил вслед за сестрой.

Завтрак уже остывал, когда дети уселись за стол.

– И что же вы планируете делать дальше? – неожиданно спросил доктор, тоже приглашённый к столу.

Лилит потупила взгляд, когда поняла, что вопрос был обращён к ней. Она покосилась на мать. Вот уж тема, которую ей совершенно не хотелось обсуждать при родных. Однако все взгляды присутствующих были устремлены на девушку, не давая возможности перевести разговор в другое русло. Юная О’Фаррелл начала едва заметно дергать ногой под столом.

– Пока я намерена продолжить домашнее обучение. В процессе заключу помолвку с одним из владельцев местных родовых земель или, как минимум, с местным влиятельным торговцем, – после несколько затянувшейся паузы достаточно спокойно сказала она. Во рту мгновенно пересохло, в комнате стало душно, несмотря на незажжённый камин. Но главное – выдержать нужный тон.

Мать одобрительно кивнула, отчего юная дворянка напряглась ещё больше. Теперь понижать планку было нельзя. Лилит выпрямила спину и поправила платок на коленях. Вилл фыркнул и уткнулся в свой салат, сгорбившись в три погибели. Его манерам явно уделяли слишком мало внимания.

– Вот как, – вздохнул доктор. – Это, конечно, не моё дело, но я заметил ваш интерес к лекарственнымрастениям.

Лилит неосознанно вцепилась ногтями в скатерть. Ну, неужели нельзя было поговорить о чём-нибудь другом?

– Вы не хотели бы развиваться на этом поприще? Я уверен, что мог бы помочь, изъяви вы желание обучиться траволечению. А уж если съездить в столицу…

– Это действительно не ваше дело, – довольно громко заметила миссис О’Фаррелл. – Любоваться цветочками – одно, а работать с больными людьми… Упаси высшие силы нас от такого доктора. У вас, мужчин, своё представление о таланте и призвании. Я же не предлагаю вам вязать носки! Вы читали, каков средний возраст врачевательниц и целительниц, решивших выйти замуж? Нет? И я не читала. Такого в газете попросту не печатают, потому что и так ясно: все они поголовно старые девы. Так что настоятельно прошу впредь держать своё сугубо личное мнение при себе, – женщина старательно скрывала раздражение под маской беспокойства, но голос её выдавал. Аппетит у всех тут же пропал.

Мистер Нильсон отодвинул стул, аккуратно поднялся и тактично поблагодарил за вкусный завтрак. Он заверил, что придёт завтра, ближе к полудню. Миссис O’Фаррелл проводила доктора до порога и, вежливо попрощавшись, быстро закрыла за ним дверь. Чаще всего именно этим визиты доктора и заканчивались: они с матерью расходились во мнениях, и Нильсон спешно ретировался, не имея возможности оказать сопротивление. Лилит слабо понимала, что не так с их отношениями, но на нее памяти так было всегда.

– Что ж, – настроение у хозяйки было здорово испорчено, – ещё столько всего нужно сделать, а мы толчёмся здесь. Ирвин, будь добр, сходи к Баррелам, забери мою настойку для спины. Мы с Лилит наведаемся в город и докупим масел для тела, а ты, милый… – женщина посмотрела на Вилла.

– Пойду отдыхать в свою комнату. Я устал, – быстро выпалил мальчик и показательно зевнул.

Мать понимающе кивнула. Лилит тоже хотелось как-то отвертеться от похода с матерью в город, но она не обладала ни находчивостью, ни убедительностью.

– Пойду переоденусь, – сдержав вздох, сказала девушка.

Прогулки с матерью всегда заканчивались плохо замаскированными упрёками и откровенными придирками, однако Лилит всё равно тщательно выбирала наряд, чтобы угодить матери. В конце концов, та была для неё не только авторитетом, но и единственной подругой. Дружить, правда, получалось не лучше, чем с девушками на приёмах, но зато хоть знаешь, что с тобой общаются не из-за статуса.

О«Фарреллы были очень древним родом. Предок их отца был выходцем из крестьян, причём самым младшим и болезненным сыном. Однако однажды он спас городского вельможу, который тонул в море, и тот даровал ему личные земли. Статус дворянина тоже не заставил себя ждать. Так что – слабый, да удачливый. Никаких войн или накопленных состояний. Его даже презирали за это. Но время всё сгладило, и теперь род О’Фарреллов был очень почитаем, по крайней мере, за свою длинную историю. Так что везде – а особенно на приёмах – хватало «милых» подруг и «дружелюбных» друзей.

Смена платья далась Лилит с трудом. Горничные, обычно помогавшие с переодеванием, уже отпросились до весны. Каждый год юная О’Фаррелл давала себе обещание научиться всё делать самой, и постоянно его нарушала. Ну, с какой стати ей выделять на это время?