Татьяна Пулас - Любить по-гречески. К Богам за пазуху…

Разговор шел на трех языках, греческий-английский-русский и обратно. Говорили только родители Янниса, Яннис сидел вполоборота и переводил «по-мужски», то есть только самое главное, об остальном я только догадывалась по выразительным жестам свекрови. Я переводила без остановки, вертя головой в разные стороны, как болельщик на теннисе. Вопросы со стороны моей мамы были рискованным делом, и прерывались мной на корню с помощью ноги под столом, в противном случае дискуссия затянулась бы до дня само́й свадьбы, а предполагалась она через три месяца с хвостиком. Поэтому, я вручила «микрофон» в руки моей свекрови. Вцепившись в него намертво, со счастливым лицом и знанием дела, Анастасия (так звали мою свекровь) набрала в легкие побольше воздуха и начала вещать, как радио, без перерыва на рекламу. Бонбоньерки – угощения в церкви, венки, цветы, лампады, пригласительные… Яннис уткнулся мне в ухо и стал переводить на английский то, что я не успевала понять по-гречески, а я передавала по цепочке маме и Полине по-русски. Надо сказать, что когда я училась на иностранном факультете, доцент нашей кафедры рассказывал студентам, что синхронный переводчик в своей памяти может держать от одной до трех минут разговора, а длительность его работы составляет от пятнадцати до двадцати минут, затем переводчика должны сменить. Эта работа является одной из самых сложных и высокооплачиваемых из-за сильного мозгового напряжения. Но моя свекровь тогда со мной в аудитории не сидела и, следовательно, доцента не слушала. Через три часа планирования свадьбы, мы с Яннисом охрипли, а мама с сестрой оглохли. Переваривать услышанное я, естественно, не успевала, а на вопросы и, тем более, на возражения, сил не оставалось. Все должно было пройти по четко разработанному плану, а план был разработан еще за несколько веков до нашей свадьбы.

Самым важным делом, в течении всей торжественной речи мамы Анастасии, занимался бабáс (папа) Александрос, мой свекор. Как только он просек, что от тарелок все оторвались, радостно взял внушительный шматок хлеба и стал вымакивать оставшийся соус от креветок, йогурт от тзатзики, масло от греческого салата и все остальное, расточительно покинутое, добро. Потом запил все это стаканом ледяного узо и довольно развалился на стуле, поглаживая раздутый живот. Свекровь говорила и во время десерта и по пути к машине. Но Яннис уже не переводил, видимо решил, что дальше будем интерпретировать по ходу дела.

Через две недели моя мама с сестричкой уехали довольные, загорелые и отдохнувшие. А у меня продолжились мои познавательные будни. Проснувшись утром, мы с Яннисом ехали три километра на велосипедах открывать очередной трудовой будень в баре на пляже. Сняв брезентовый чехол с барной стойки, мы взбивали себе холодный кафé-фраппé, самый популярный в то время у греков, и принимались наслаждаться видом еще сонного моря, потягивая из трубочки восхитительный напиток. С приходом первого посетителя кофейная нирвана заканчивалась, и я плелась брать заказ. Если выучить все виды кофе, то в принципе, работа не сложная, поскольку девяносто процентов заказов – это кофе. Кофе для греков – святое дело. Его пьют всегда и везде, стар и млад, холодным и горячим. Даже если вы не кофеман, в Греции есть риск им стать, нужно только выбрать определенный тип приготовления кофе на ваш вкус. К шести часам мы закрывались и катили на великах домой отдыхать. В десять вечера мы снова «в седле», направляем педали открывать дискотеку. Яннис – диджей, я – за барной стойкой, готовлю коктейли, спаиваю туристов.

Как то раз у нас отдыхали солдаты из американского НАТО, приехавшие на побывку из многострадального Косово. До того, как впервые на дискотеке появились разноколерные парни и девушки из армии США, я наивно полагала, что голливудские фильмы – это слегка преувеличенная западная действительность. Как я ошибалась! Никакой боевик не сравнится с тем, что представало каждую ночь моему непривычному взору! Вообще, забегая наперед, осмелюсь сравнить две несравнимые страны: Великую Россию и Великую Америку. Ни одна другая страна (конечно из тех, которые присылали к нам своих туристов) не умеет так отрываться как моя родина и ее вечная соперница! Только за один вечер они успевали почти полностью опустошить бар, станцевать в любом стиле и темпе, спрыгнуть в бассейн с вышки (или с пальмы, если к вышке прибит запрещающий знак), чисто по-дружески начистить друг другу физиономию, а потом мирно уснуть на пляже. Никто не переплюнет русских и американцев в их расточительстве, если они вошли в раж. Для нас такие вечера были «праздником карманов», поскольку расслабленный мозг солдат напрочь отказывался высчитывать курс доллара в отношении к греческой драхме и проделывать деление на триста двадцать, дабы понять цену каждого напитка. Они просто высыпали мне кучу мятых бумажек и просили самой дать сдачу на свое усмотрение. Как бы я не старалась, мои математические способности и полумрак не способствовали правильным подсчетам. Пока я тыкала пальцем в калькулятор, они умножали на два свои заказы, и так, в геометрической прогрессии. Деньги сыпались неконтролируемым дождем ото всюду и все были счастливы. Закрывая клуб, мы выметали, подбирали, снимали с пальмы и вылавливали из бассейна кучи долларов и драхм и делили их между собой поровну. Рано утром загорелый мальчик албанец радостно собирал купюры по всему пляжу.

Такая же «беда» с подсчетами случалась и с хорошо подвыпившими русскими туристами. Пока я насиловала счетную машинку, честно пытаясь правильно подсчитать курс, чтобы выдать сдачу, мне приходили новые заказы от благодарных и абсолютно счастливых, от огромного количества выпитого алкоголя, клиентов. К утру мы повторяли ритуал и находили повсюду смятые купюры.

Как говорится: «И волки были сыты, и овцы целы.»

Это было золотое время абсолютно безответственного отношения к деньгам, как со стороны отдыхающих туристов, так и обслуживающего их персонала. Тяжелый Евро грошик еще не был создан коварным Евросоюзом, и мы наслаждались древнейшими денежными купюрами, драхмами или «хилияриками», как их называли греки, от слова хилия – тысяча, самая ходовая цифра.

«Согласно приказу имеется на свадьбу феноменальная музыка в лице данного вундеркинда.

– А вы гопака танцуете?

– Гопак сейчас не в моде… Сейчас в моде форменное безобразие. Называется не в-ту-степь.»