Алексей Нужа - Врата духа

– Что же, придется все начинать сначала, – ответил Идаши косящемуся на него Байнсу. – Но когда это нас с тобой останавливало.

Байнс перестал раскачивать кресло и пристально посмотрел на Идаши. Какое-то время он взирал на него не отрывая взгляда, а потом насмешливо фыркнул и отвернулся. Идаши знал, что Байнс будет ворчать и сетовать на жизнь, говорить о том, что стар и ему уже ничего не нужно, но от шанса вернуться в Цитадель, как бы на словах он не отпирался, не откажется.

– Помнится пятнадцать лет тому назад ты заявил, что не собираешься возвращаться, – проворчал Байнс. – Говорил о том, что более не желаешь участвовать во всех этих играх. А сейчас спустя столько лет, растеряв все свое влияние, ты хочешь вновь сунуть голову в пасть змее?

– Не знаю почему, но я думаю, что сейчас самое время вернуться Байнс. Я в кой-то веки вновь почувствовал себя живым, и я хочу попробовать все исправить. Все то, что разрушил пятнадцать лет назад.

– Думаешь у тебя выйдет, отстроить все заново? – недоверчиво хмыкнул Байнс. – Может быть Экхарту тебе и удастся запорошить песком глаза, но вот Делания. Эта сука увидит в тебе угрозу. Хотя насколько я слышал совет сейчас разделен ровно на две части. Одна поддерживает Экхарта, вторая Деланию. Восстановившись в Высшем совете, ты можешь покачнуть чашу весов и каждый из Первых Говорящих попробует перетянуть тебя на свою сторону, дабы заполучить большинство голосов в совете. Но когда они поймут, что ты не станешь поддерживать ни одного из них, а задумал тянуть покрывало на себя, ты станешь врагом для всех. И тебя гарантированно уничтожат. А вмести с тобой и меня. Поэтому раз уж ты решился вернуться, тебе стоит примкнуть к одному из Первых Говорящих, хотя бы на первое время, пока ты вновь не обзаведешься сторонниками.

– И к кому посоветуешь примкнуть мне ты Байнс? – поинтересовался Идаши.

– К Экхарту, конечно, – пожал плечами тот, так будто бы этот вопрос со стороны Идаши был неуместен. – Ты же знаешь кто такая Делания Кэбрил. Пусть Первый Говорящий не был твоим другом, но и врагом тоже не считался. Если бы ты добровольно не покинул Цитадель, то сейчас наверняка бы занимал его место. Бишаг знает об этом и будет видеть в тебе соперника, и потому постарается держать тебя при себе. Так сказать, под присмотром. Думаю, так будет лучше для вас обоих. Кстати, заключив негласную сделку с Экхартом Бишаг, возможно тебе и удастся поспособствовать моему возвращению в Цитадель, чего я, признаться, искренне не желаю.

Идаши знал, что Байнс лукавит, говоря о том, что не желает возвращаться, но вслух изобличать его во лжи не стал. Пусть потешит свое самолюбие, тем более что Идаши пятнадцать лет назад можно сказать бросил его и Байнс имел полное право на него обижаться.

– У меня еще есть время подумать, – заявил Идаши. – Прежде чем принять решение, мне надо узнать о том, как сейчас обстоят дела в Цитадели так сказать изнутри. Но до того, как я появлюсь там и официально заявлю о своем возвращение, мне, как я уже сказал ранее, нужно кое-что сделать. Я должен кое с кем встретиться, и ты устроишь мне эти встречи.

Идаши улыбнулся Байнсу и отсалютовал своему старому другу опустевшей бутылкой из-под вина. Тот, вскинув седые брови, уставился на Идаши.

– С кем же это? – поинтересовался Байнс. – И с чего ты взял что я смогу устроить эти встречи, находясь здесь в Иритаске?

– А когда это ты чего-то не мог, а, Байнс? – ухмыльнулся Идаши. – Тем более что это наши старые знакомые. И начнем мы, пожалуй, с… Хотя знаешь, что, давай обсудим это чуть позже. Прошло целых пятнадцать лет, с тех пор как мы виделись в последний раз. Может угостишь меня еще парою бокалов вина, и мы с тобой просто вспомним былое, прежде чем заняться делами?

– Тратить на тебя вино? Да? – Байнс хмыкнул. – Ну что же, думаю пару бокалов я могу тебе предложить, а что до прошлого, то не вижу смысла его ворошить.

– Ну что же, – искренне рассмеявшись сказал Идаши, – тогда поговорим о делах.

Сельма плохо спала этой ночью, как, впрочем, и две прошлых. Минуло уже шесть дней с ее появления в Цитадели и так получилось, что она прибыла в нее во время празднования Пути духа. Именно в этот день прошедших обучение слушателей посвящали в Говорящих, а также и некоторых из новоприбывших в слушатели, тем из них кому повезло успеть пройти вступительное испытание в течение двух недель до этого дня. Сельме же не повезло. Хотя ее это даже радовало. Она не любила привлекать к себе излишние внимание, а стоять перед тысячной толпой праздных людей, а также перед всеми служителями Цитадели духа, ей вовсе не хотелось. Она, и еще одна девушка, прибыли в день празднования и поэтому не участвовали в церемонии. Впрочем, и это ее тоже радовало. Айи Лоа, смуглая и миловидная, двумя годами моложе Сельмы, была уроженкой Боэе и так получилось, что она тоже, как и Сельма прибыла в Цитадель в день Пути духа. И именно поэтому они волей-неволей стали подругами, ибо десять других живших в их комнате девушек уже прошли испытание и семь из них были торжественно объявлены слушателями перед толпой, собравшейся на площади Единения. И они очень гордились этим, отчего по мнению Сельмы слегка зазнавались. Но проблема была не только в этом, основным барьером в общение между Сельмой и ее соседками по комнате был язык. Все девушки являлись уроженками Боэе и из них лишь одна Айи знала хешшинский, ибо была дочерью благородной фамилии и изучала языки некоторых из государств. По идеи всех слушателей Цитадели расселяли и обучали группами одной национальности, но так как Сельма на данный момент являлась единственной в Цитадели, не носящей звания Говорящей, уроженкой Хешшина, то ее не к кому было подселить. Скорее всего то, что Айи знала хешшинский сыграло особую роль в том, что Сельму подселили к ее соотечественницам. Конечно, если они пройдут испытание и станут слушателями, спустя какое-то время их обучения они научатся понимать друг друга и без знания чуждых языков. По крайней мере так ей сказала Айи. Ведь Говорящие, как и проведшие какое-то время в Цитадели слушатели, могли понимать друг друга благодаря дару. Но до этого надо было еще дойти, и прежде всего следовало вступить в ряды слушателей Цитадели.

Сельма непроизвольно зевнула и тут же прикрыла рот ладонью боясь, что кто-то мог заметить это. Если бы ее мать увидела то, как Сельма столь бесцеремонно зевает на людях, она бы задала ей хорошую трепку. Как хорошо, что здесь нет моих родственников, подумала Сельма. Разве что ей не хватало ее кузина Даггерта с которым они провели все свое детство. Даггерт, ее ровесник, был тем еще занудой. Казалось, он никогда не выпускал из рук книги, но Сельма любила его больше, чем кого бы то ни было из своих родных. Она снова зевнула, на этот раз заблаговременно прикрыв рот ладонью и тут же получила легкий тычок локтем в бок от стоявшей от нее по правую руку Айи. На лице светловолосой, что было редкостью среди боэейцев, кареглазой девушки расцвела улыбка.