Галина Юхманкова - Маленькая Лизи Кроуфорд и пансион мадам Тьери

«Меня зовут Кира, Кира Стравински, – неожиданно и очень тихо произнесла соседка Лизи, та самая неприметная девочка с сонными глазами и грустным лицом, о которой Лизи уже и вовсе позабыла, увлеченная появлением Эмили и ее тайной, – а знаешь, ты очень красивая, Лизи, ты похожа на девочек с рождественских открыток, и это очень здорово. Я люблю рождественские открытки, и даже собираю их, до того они мне нравятся». Немного удивленная и даже смущенная этими словами, Лизи не придумала ничего лучше, как просто улыбнуться в ответ Кире. Ведь миссис Кроуфорд учила свою дочь в любой непонятной ситуации просто улыбаться своему собеседнику, да-да, просто улыбаться и ничего не говорить, если вдруг не знаешь, что сказать. Конечно же, Лизи было крайне приятно, ведь еще никогда в жизни ее не сравнивали с красивыми девочками на открытках, и слова Киры здорово льстили ей, хотя тихая и скромная Кира вовсе и не думала подхалимничать. Просто она всегда говорила то, что видела и о чем думала, и говорила это только тем людям, которые казались ей добрыми и хорошими. Именно так она подумала и о новой воспитанница, о чем без утайки сказала Лизи, снова немного смутив девочку, не привыкшую к подобным откровениям и искренним изъявлениям. Желая продолжить знакомство с тихой и открытой Кирой, Лизи тихонько спросила, давно ли она живет здесь, бывает ли в пансионе весело и чем все воспитанницы занимаются после уроков. Понемногу разговорившись, девочки уже через несколько минут непринужденно болтали обо всем на свете, словно две старинные подруги, повстречавшиеся после долгой разлуки. Завтрак был почти окончен, однако никто не расходился, ожидая разрешения управляющих, которые медленно и чинно допивали кофе, не торопясь отправляться по своим обыденным делам. Пользуясь свободными минутами, Лизи принялась негромко рассказывать Кире о своих родителях, своем доме и кузене Николасе, будущем главном генерале всей Англии, в которого она, Лизи, конечно же, была немного влюблена. А Кира поведала Лизи о своей маме, миссис Стравински, которая родилась прямо посередине какой-то ужасной Сибирии, и эта самая Сибирия находилась в таинственной далекой России, где всегда идет снег и почти нет солнца. Мама Киры жила в огромном красивом особняке вместе с братом, сестрами и маленьким забавным пони, пока Россию и Сибирию не захватили орды большевиков и коммунистов, убивающие всех на своем пути, словно гунны или вандалы, погубившие Рим, объясняла Кира удивленной Лизи, которая в жизни не слышала ничего подобного, и слушала Киру, открыв от изумления рот. Коммунисты разрушили мамин особняк, подобно тому, как племена варваров крушили и уничтожали дворцы и мавзолеи древних городов, и Кирина мама, спасаясь от гнусных захватчиков, вместе с семьей уехала в спокойную и уютную Англию, где спустя какое-то время встретила прекрасного мужчину на красивом автомобиле, и где у них родилась дочка Кира. Только сейчас её родители в Америке, с грустью вздохнула девочка, снова опустив свои печальные глаза и задумчиво наклоняя голову, ведь папа работает инженером на большом заводе, где собирают красивые блестящие и очень дорогие автомобили. Но очень скоро они вернутся в Англию и заберут Киру домой, потому что девочка очень сильно скучает и иногда плачет по ночам от тоски и одиночества, ведь родители еще никогда не оставляли ее одну. Слушая длинную и неимоверно интересную историю Киры, Лизи и сама едва не расплакалась от грустных воспоминаний о своем уютном доме в Лондоне, и ее сердце снова сжалось от маленького детского горя и печали.

Глава 9

Однако еще тоскливей Лизи стало после того, как управляющая миссис Ригли вдруг спросила Агату, мирно сидевшую напротив девочки и терпеливо ожидающую окончания завтрака, не она ли побывала ночью в кухне, разбила чашку и сильно рассердила добрую кухарку миссис Картман, которой пришлось долго убирать тарарам, устроенный ею же самой при попытке поймать подопечного Агаты, ловкого и изворотливого бродяжку кота Чаплина. Ведь всем хорошо известно, что она, Агата, любит по ночам спускаться в кухню в поисках сладостей, такая уж у нее привычка, и ничего тут не поделать. Или же это проказы питомца Агаты, кота Чаплина, известного хулигана и попрошайки, решившего поискать в кухне какое-нибудь лакомство и случайно разбившего чашку? И зачем только Агата приютила это бесполезное животное, которое, впрочем, время от времени ловит в подвале огромных страшных крыс с противными холодными хвостами, и приносит их прямиком в пансион, в качестве доказательства своей преданности, отчего у милой горничной миссис Аделаиды Митчелл время от времени случаются крайне неприятные обмороки, а все воспитанницы вынуждены громко визжать и бегать по широким лестницам особняка вверх и вниз, радуясь сорванному уроку. Удивленно подняв на миссис Ригли свои светлые брови, Агата испуганно замотала головой и с большим изумлением в голосе возразила, что совершенно ничего не знает о ночном безобразии в кухне, а Лизи замерла от неожиданности, тут же решив, что нужно быть смелой и честно признаться во всем, ведь девочке вовсе не хотелось, чтобы ни в чем не повинную Агату обвинили в ночном происшествии и наказали. Нет, это было бы крайне несправедливо, и Лизи уже готова была подняться со своего места и попросить прощения за те неудобства, которые поневоле причинила кухарке миссис Картман, спустившись ночью в кухню, чтобы всего лишь выпить стакан воды.

Однако тут миссис Ригли, мысли которой время от времени бежали слишком быстро, чтобы все остальные поспевали за ними, вдруг вспомнила о том, что у неё есть очень важное объявление для девочек. Всплеснув руками и резво поднявшись из-за стола, от чего слегка зазвенели все столовые приборы, строгая управляющая, по всей видимости, досадуя на свою рассеянность, известила воспитанниц о том, что сразу же после завтрака состоится небольшое мероприятие, и она, миссис Ригли, просит девочек собраться в холле особняка, где всем, в том числе учителям и персоналу, будет официально представлена новая воспитанница пансиона мисс Лизи Кроуфорд, прибывшая из Лондона вчера вечером. Услышав об этом, Лизи немедленно заволновалась и тут же передумала просить прощения за разбитую ночью чашку, поскольку больше всего на свете терпеть не могла официальных церемоний перед большим количеством людей. Когда следовало чинно стоять на виду у десятка любопытных зрителей, придирчиво оглядывающих тебя с ног до головы, приветливо улыбаться, не выказывая при этом волнения и тревоги, и изо всех сил изображать примерную послушную и радостную девочку, что крайне неприятно и даже немного унизительно, как справедливо полагала мудрая Лизи.